Олег Татарченков - Сунг Страница 16

Шахматисты такое положение именуют патом. С той только разницей, что они потом пожимают друг другу руки, объявляют ничью и расходятся. На войне тоже бывает ничья, но что-то мне подсказывает: здесь этим дело не кончится. Передо мной противник, который захочет довести все до логического конца.

«Рыск — благородной дело!» — мысленно говорю себе для самоуспокоения, вскидываю автомат к плечу и громко кидаю в темноту:

— «Файзабад — два?!»

После чего делаю скачок внутрь здания. Тут же кувырком через плечо ухожу в сторону, чтобы неизвестный не влепил очередь на звук голоса. Знаю, что в этом деле есть большие мастера…

— Старший ко мне! — прозвучало в ответ откуда-то сверху, словно обладатель голоса сидел на чердаке.

Скорее всего, потолок здесь зияет прорехами, поэтому такая хорошая слышимость. Автоматной очередью его можно прошить без хлопот. Думая о последнем, вожу стволом, нащупывая место, где сидит незнакомец.

— Куда к тебе? — кидаю наугад и одновременно начинаю передвигаться вдоль стены. Нужно нащупать спиной пустой проем окна: через него можно будет вывалиться наружу в случае опасности.

Под ногой неприятно хрустит разбитый кувшин. Знакомый звук. До меня эти черепки побывали под каблуком «мистера Икса». Значит, вот ты где сидел…

Что ни говори, неприятно топать в темноту к вооруженному человеку. Черт его знает, может, он и не «Файзабад» вовсе, а «душара». Все просто: противник сделал радиоперехват и выслал засаду. Наверняка в этом кишлаке не так уж много двух рядом растущих пирамидальных тополей у полуразрушенного дувала. Можно было и догадаться.

— «Файзабад — два?!» — делаю вторую попытку.

— Не болтай много, топай давай. — прозвучало в ответ.

Это мне уж совсем не понравилось. Я не стал перегружать лишними вопросами и без того кипящие от напряжения мозги. Прыгнул в сторону наиболее темного угла в этом чертовом доме, крикнул Музе:

— Ложись!

И врезал очередью в потолок. В сторону, откуда доносился голос.

От проема в тот же момент застучал автомат Муззафарова.

С потолка посыпалась труха и куски самана. Красной искрой комнату перечеркнул огонек трассирующей пули. В голове промелькнула мысль: «Хорошо, что стены из глины. А то на рикошетах сами бы легли…»

В тот же момент над головой прогрохотали шаги, и послышался шум спрыгнувшего с крыши человека.

Я бросился к окну, квадрат которого явственно выделялся на фоне абсолютно черной стены дома. Присел у обломанного деревянного подоконника. Выждал секунду и, не дождавшись ни малейшего движения во дворе, наугад проредил его очередью вдоль и поперек. Подумал: «Ворота Жук охраняет, так что этот гад не уйдет!»

«Мистер Икс», вопреки моим ожиданиям, не открыл ответный огонь. Я услышал сквозь выстрелы его крик:

— Кончай палить, дурак!!! Свои, фуфел драный!

Последние слова заставили меня сомкнуть усики на взрывателе «эфки», которую уже собирался швырнуть во двор. Если «духам» известно слово «дурак» и они его научились произносить без акцента, то «фуфел драный» без подготовки, да еще и под автоматным огнем, житель гор не выговорит.

— Прекратить стрельбу! — теперь уже заорал я, обращаясь к Музе.

Впрочем, если расейский воин дорвется до этого дела, то его просто так не остановишь. Мой вояка не успокоился, пока не добил магазин до конца. Когда доблестный сержант перезаряжал автомат, я воспользовался рекламной паузой и снова крикнул:

— Урод!!! Прекратить стрельбу! В дисбате сгною!!!

Мой последний аргумент подействовал.

— Живой! — окликнул я темноту, подойдя к проему двери.

— Живой… — неохотно отозвался разведчик теперь откуда-то сбоку.

Хорошая у парня выучка, ничего не скажешь: буквально за секунды сумел выйти из сектора обстрела.

— Ну и не морочь людям голову. Покажись. Мы здесь тоже не в бирюльки играем.

Разведчик «показался»: встал из-за какого-то бугра и быстрым шагом подошел ко мне.

— Офицер? — спросил он.

— Да.

— В каком звании?

— Тебе не все равно? Может, еще документы показать? Хочу тебя огорчить — нету.

Не знаю отчего, скорее, от пережитого, на меня напала болтливость. Это отметил и разведчик.

— Захлопни варежку, герой, — посоветовал он, — Не был бы офицером, получил бы по морде. Ты, урод, наше месторасположение засветил. Теперь валить всем надо отсюда, пока «духи» не прискакали. А разбираться с нашим командиром будешь.

Боковым зрением я заметил несколько темных фигур, бесшумно перемахнувших через дувал. Одновременно в воротах нырком, словно от тычка в спину, появился Жуков с вывернутыми назад руками и без автомата.

Это мне совсем не понравилось, и я вновь поднял ствол.

Разведчик предостерегающе взмахнул рукой:

— Свои…

Один из четверки, перелезшей через забор, быстрым шагом направился ко мне, не обращая внимания на направленный на него автомат. Но опускать его я не собирался, пока один из моих людей находился в чужих руках.

— Все в порядке, Руслан! — крикнул ему мой визави.

Старший подошел ближе:

— Какого черта стрельбу подняли, уроды?

— Аккуратнее нельзя? — Я — старший лейтенант! — ответил я ему, чувствуя, как кровь приливает в голову.

— А я — майор! Ты, старлей, за этот шухер еще перед «Гиндукушем» ответишь!

— Отвечу! Надо было представляться как следует, а не в прятки играть. Могли бы и завалить…

— Это мы могли бы завалить — с самого хребта на мушке держали. Клоуны… Кто так ходит! Вас же было видно за пять километров!

— А ты другой маршрут знаешь? Нет?! Тогда молчи! — ответил я, — И вообще, прикажи своим, чтобы они моих людей отпустили.

— Перебьешься!

— Это мой человек! Отпусти, я сказал! Не играй в Рэмбо, зрителей нет, не оценят.

Майор ничего не ответил, лишь упрямо нагнул голову.

— Руслан! — окликнул командира стоящий рядом с нами разведчик. — Успокойся. Надо уходить. А то накроют. Не «духи», так свои с Сунга артиллерию наведут.

Жукова отпустили. Он стоял передо мной и, виновато опустив голову, потирал затекшие от веревки руки.

— Как же ты так, «пограничный спецназ»? — укорил я его.

— Завяз я, товарищ старший лейтенант. В грязи, — ответил он хрипло, — Они сверху, с дувала бросились. Я шаг в сторону хотел сделать, а ноги затянуло…

— Нужно уходить! — упругой походкой ко мне подошел майор, — На берегу я с тобой поговорю!

— Обойдешься! — огрызнулся я в ответ, — Я — офицер пограничных войск, а кто ты такой, вообще не знаю! И вообще, мне с «Гиндукушем» надо связаться. Доложить.

— Докладывай, если надо. — Руслан подозвал своих людей.

Они демонстративно отошли в сторону, показывая, что мои секреты их не интересуют. Мол, своих тайн хватает…

На окраине нас встретила вторая половина группы. Всего в подчинении у майора Давлятова оказалось десятка полтора бойцов. Я подумал, что это многовато для разведгруппы — больше похоже на отряд спецназа…

Мою догадку подтвердил «язык», сидящий с завязанными глазами у глинобитной стены сарая. «Дух» был явно не простым боевиком. Достаточно было посмотреть на его аккуратно подстриженную бороду, «пакистанку» из хорошего сукна на плечах и дорогие канадские горные ботинки. Лицо ухоженное, не походит на обветренные физиономии простых дехкан.

Важные гуси в одиночку не ходят — только с хорошей охраной. А если эта птица все же здесь, то можно не спрашивать, куда делась его охрана. Такими делами занимается бойцы спецназа ГРУ — реальные призраки афганской границы, а не какие-то полумифические «черные аисты»…

Я еще раз посмотрел на ботиночки пленного. Хорошая обувь в горах равноценна хорошему оружию. И то, что разведчики не разули пленного, всучив какие-нибудь старые галоши, меня несколько удивило. Грешным делом даже подумал, что дорогую обувь ребята приберегли для кого-нибудь из штабных в качестве презента. А чтобы не таранить их в «эрдэшках» на своем горбу, решили: пусть пока на ногах у «духа» погуляют.

Руслан проследил за моим взглядом, и поскольку мысли у военных сходятся, тут же пояснил:

— Хотели сначала разуть, но передумали.

— Что-то ты не похож на мать Терезу, — заметил я.

Руслан ухмыльнулся:

— Спасибо за комплимент.

Он действительно не был похож на известную героиню духа и католической веры, хотя не выделялся ни ростом, ни разворотом плеч.

В его худощавой фигуре чувствовалась недюжинная сила. А при взгляде в голубые, чуть раскосые по-азиатски глаза, человек понимал: с этим «гомо сапиенсом» лучше не шутить. Даже когда Руслан улыбался, его взгляд оставался напряженным, рысьим. Люди с такими глазами действуют без промедления, а потом не мучаются комплексами вины и рефлексией.