Олег Татарченков - Сунг Страница 17

— Этот «дух» дороже самых дорогих ботинок, — сказал майор, — Его ждут в Душанбе живым и здоровым. Поэтому пускай гуляет в своем родном обмундировании, застудится еще или там ножку подвернет…

— Понял… — ответил я, — только не понял, зачем мы тебе понадобились.

Майор промолчал.

Это мне не понравилось. Пограничников учат азам оперативной работы, поэтому я знал термин «использовать втемную». Он означал: выполняющий задание человек не знает истинных целей, ради которых он действует. И это не только акт простого недоверия мало информированному исполнителю. Потом их часто списывают за ненадобностью. А в вопросах жизни и смерти мне совсем не хотелось быть болванчиком в чужих играх.

— Слушай, разведка, кончай в шпионов играть, — сказал я Давлятову, — Сейчас мы с тобой в одной упряжке. И мне желательно знать, ради чего я со своими бойцами задницей рискую.

Руслан выдержал паузу для приличия и как бы нехотя ответил:

— Так и быть, старлей, уболтал… В общем, мы взяли «духа» на сопредельной территории. Где, как, и кто он такой, тебе знать не обязательно. Меньше знаешь, крепче спишь. «Тропили зеленую»[16] на этом участке. В районе отметки «16–04» нас должен был встретить Бурнашов. Но «духи» спутали планы. Вышли раньше нас к границе, оседлали отметку и решили не допустить к своим. Грамотно, гады, сработали — как будто заранее знали маршрут нашего отхода.

— Утечка информации?

— Возможно. Но только не у меня в группе. За своих я уверен, а в остальном пусть разбираются особисты. Это их хлеб — мы разведка, а не «контрики»… В общем, Бурнашов погиб, нужно искать новое место перехода. Здесь не пройдешь: «духи» хоть и понесли потери сегодня (классно вы их потрепали — молодцы!), но все же оседлали выход к Сунгу, перекрыв все тропы, и здесь нам уже не пройти…

— Но мы-то прошли!

— Элементарная мышеловка. Обратно уже не выпустят. Они уверены в себе: с наступлением темноты через Пяндж переправилось еще сотня боевиков. По нашим подсчетам, сейчас здесь «духов» свыше двухсот человек. И вооружены очень серьезно.

Я присвистнул.

— Чтобы уничтожить эту бандгруппу, — продолжил майор, не обращая внимание на мой удивленный свист, — на этом участке нет достаточных сил ни у вас, ни у «двести первой» дивизии. Чтобы собрать кулак и подтянуть его сюда, потребуется время. «Духам», конечно, вломят, но нам это уже не поможет. Поэтому я принял решение уходить опять в Афган, и прорываться в новом месте.

— Где?

— Где получится. Для этого ты и нужен. На месте прорыва выйдешь к своим погранцам и предупредишь, чтобы не завалили нас как «вовчиков».

— Но почему «Гиндукуш» не может обозначить место заранее и предупредить заставы о вашем появлении? — удивленно спросил я, — Зачем все так усложнять?

— Мы еще не знаем, где нам удастся прорваться. Нельзя предупредить всех. Оповестишь весь участок, а если на заставах среди солдат — таджиков или того хуже, офицеров или прапорщиков, «духовские» информаторы?

— Среди пограничников предателей нет!

— Оставь пафос для собраний. Жизнь есть жизнь, и перестраховка никому никогда не вредила. Так вот: если информация уйдет противнику — нам конец. Другое дело — ты. Выйдешь один, с документами… Объявишь, что привел сдаваться целую бандгруппу… В общем, туфту какую-нибудь прогонишь. За это время «Гиндукуша» в известность поставят, и он нас всех вытащит. Еще орденок получишь за мужество и героизм.

— Промашка, Руслан… — ответил я, — Когда я говорил, что пошел к вам без документов — не шутил. Действительно все бумаги на Сунге оставил. И мои бойцы тоже.

— Ч-черт…

— Как вы лоханулись, не пойму. Разве, когда ты в поиск отправляешься, берешь с собой удостоверение личности офицера?

— Ах, же гадство какое… — выругался в сердцах Руслан.

— Это ты про меня?

— Про обстоятельства… Ну что ж, так пойдешь. Будешь молить Бога, чтобы свои же «зеленые» не шлепнули.

— Веселенькая перспективка.

— Что ж, какая есть… Тебя как звать?

— Александром.

— У тебя семья есть, Сашка?

— Родители только.

— А жена?

— Не успел…

Я вспомнил Алену из Хабаровска. Ее мокрые от слез глаза. Губы, распухшие от нашей последней бессонной ночи, горячо шептавшие мне в ухо: «Я дождусь тебя. Обязательно дождусь…» Все-таки надо было жениться на ней — чем она хуже других, во многом, наверное, лучше. Сейчас бы кто-нибудь после меня остался…

Я вспомнил салон самолета Ил-, рейс Москва-Хабаровск.

Тогда при посадке в салон нас встретила стюардесса — голубоглазая блондинка с высокой грудью.

— Талия полновата, — толкнул меня в бок однокурсник Костя Кашук по кличке «КоКа», с которым нас распределили на Дальний Восток. — Мне нравятся с осиными талиями. А эта лет через пять расплывется как бочонок…

Кашук еще в училище имел репутацию неисправимого ловеласа. Он старался как мог, чтобы поддержать реноме. И даже умудрился закрутить роман с дочерью начальника курса.

Народ хмыкал в кулаки:

— КоКа, ты же говорил, что твой стандарт — блондинки «натюрель» с ногами от коренных и голубыми глазами, удивленно распахнутыми на этот мир, и «лифчиком» четвертого размера!

Дочка полковника под этот стандарт никак не подходила: 156 сантиметров, темно-русые волосы, средней величины карие глаза и маленькая грудь.

— Нарушаешь принципы, Костян! — балагурили однокурсники в курилке, — Если сегодня отступился от блондинок, то завтра вообще на китаянок перейдешь. Как же тебя потом на китайскую границу посылать? Ты ж неустойчивый элемент!

— Балбесы, держите выше! Это он на китайской границе неустойчивый элемент, а на западной, где блондинок много, наоборот — самый что ни на есть благонадежный! Туда его и пошлют…

— Хитрый!

— Да он с таким тестем дальше Москвы не уедет!

— Тут он все просчитал!

— Да вы что, мужики, — защищался КоКа, — Я никогда не буду карьеру за счет женской юбки делать, даже если у нее папа будет командующий погранвойск. У меня принципы…

— Засунь «прынцыпы» себе знаешь куда! Предал ведь блондинок, редиска? Предал! Так и Родину предашь!

— Ну, вас в баню, идиоты… — обижался Константин.

На дочке полковника он все же женился. Однако распределение в Москве Костику поблазнило, да не далось: начальник курса оказался тоже с «прынцыпами» и помог распределиться зятьку не куда-нибудь на Лубянку в штаб погранвойск, а на китайскую границу (накаркали все-таки, обормоты — однокурсники!). Несмотря на слезы своей дочери.

— Чтобы генералом стать, нужно узнать, что такое дальние заставы, — ответил папа, — А то начнет паркетным шаркуном, так им и останется. «Шестеркой», способной только папки на подпись носить…

Так мы оказались со Кашуком в одном самолете.

Как выяснилось, стюардесса услышала экспертную оценку лейтенанта. Во время очередного прохода по салону она остановилась напротив наших кресел. Глядя насмешливо бирюзовыми глазами на несколько потерявшегося ловеласа, девушка произнесла:

— Послушайте, заток женского тела и прочих прелестей жизни… А вы не знаете, что полненькие в юности девушки затем могут похудеть? И наоборот?… Гормональная перестройка в процессе жизни случается со всеми. Особенно после родов. Ах, да, вы слишком юны, чтобы думать о таких подробностях… Так что не судите о женщинах чужими мыслями, вычитанными из бульварных романов!

КоКа был уничтожен на месте. Он даже не пытался сопротивляться. А я, несмотря на отчаянные протесты Костика, начал упорно нажимать на кнопки вызова, требуя поочередно то минералки, то сосательной конфетки, то таблетки от головы…

После очередного такого вызова, стюардесса не выдержала и заявила:

— Лейтенант, вы мне надоели! Если хотите знать, то меня зовут Аленой. Я освобождаюсь в 19 часов по местному времени. И если вас к этому времени не отвезут в какую-нибудь тьмутаракань, вы можете встретить меня в кафе аэропорта.

Так я и сделал.

Странный это был роман. Роман лейтенанта Александра Саранцева и стюардессы «Аэрофлота» Елены Тимашовой.

За время службы в Дальневосточном пограничном округе в Хабаровске мне довелось бывать нечасто. И только последний год мы были близки. Я не обольщался насчет этих отношений. Отлично понимал, что у такой девушки должен быть еще кто-то, кроме старшего лейтенанта с далекой заставы. Вряд ли такая девушка станет связывать свою судьбу с офицером, застрявшим с повышением по службе на китайской границе. И, чтобы не устраивать неприятных моментов ни себе, ни ей, за несколько дней до своего очередного приезда звонил и предупреждал о встрече.

— У тебя есть еще кто-то, кроме меня? — лежа на куче разворошенных простыней, в ночь перед вылетом в командировку на афганскую границу я решил расставить все точки над «и».