Марина Чечнева - «Ласточки» над фронтом Страница 17

Первый вылет помнят все. Помнит его и Татьяна Николаевна. Она была счастлива и горда. 8 душе словно звенела туго натянутая струна. «А тебе никогда не хотелось взлететь туда, в вышину, и парить словно птица?» вспомнился ей вопрос Циолковского, Ощущение полета настолько захватило девушку, что впервые за многие месяцы она забыла о войне.

— Рядовой Сумарокова! Вы что, заснули? — услышала она голос инструктора. Таня вздрогнула и «вернулась на землю». Это был полет на зачет по ориентировке. Впервые очутившейся в воздухе Тане было трудно разобраться в обстановке.

— Я первый раз в воздухе, товарищ летчик! — призналась она.

Учились мы, хотя и недолго, но с исключительным напряжением. За короткое время овладели воинскими специальностями. Хорошим штурманом стала и Таня Сумарокова. Перед отправкой полка на фронт на контрольный полет с Сумароковой собралась Евдокия Давыдовна Бершанская. Услышав об этом, Таня побледнела.

— Ну-ну, не трусить! — спокойно и мягко улыбнулась Бершанская. — Вы штурман, вам и карты в руки.

Маршрут был незнаком. Преодолев волнение, Таня подготовила карту, старательно вспоминая все, чему учили на занятиях. Полет прошел удачно.

— Твердо верю, будете отличным боевым штурманом! — сказала Бершанская взволнованной и счастливой Татьяне после возвращения на аэродром.

«Помню свой первый боевой вылет, — вспоминает Татьяна Николаевна. Со мной летал известный боевой летчик нашей дивизии Лев Рощин. (Герой Советского Союза Лев Рощин погиб при исполнении служебных обязанностей после войны. — М. Ч.) Он хорошо отозвался о моих способностях и очень меня этим вдохновил.

Мне все казалось, что я ничего не умею, а он после полета сказал: „Будешь хорошо воевать! Как орденом наградят — сообщи“. И когда в 1942 году меня наградили первым орденом Красного Знамени, Рощин был одним из первых, кто поздравил меня с этой высокой наградой…»

Это было в сентябре. А потом наступила сырая, непогожая осень. Зарядили дожди. Но полк летал без перерывов. Трудные это были полеты. Нередко цель была закрыта облачностью или туманом. Но задание нужно выполнить во что бы то ни стало. Каждый боевой вылет в этих сложных условиях прибавлял нам опыта, помогал вырабатывать тактику борьбы с врагом.

С каждым полетом крепло мастерство штурмана Татьяны Сумароковой.

Из боевой характеристики: «Штурман эскадрильи гвардии лейтенант Сумарокова Татьяна Николаевна в полку с начала его организации. От рядового штурмана выросла до штурмана эскадрильи. Отлично владеет самолетовождением в сложных метеоусловиях днем и ночью. За период боевых действий в результате точных бомбовых ударов в стане врага было вызвано 131 очаг пожара, 158 сильных взрывов, уничтожен склад с боеприпасами, два склада с горючим. Подавлен огонь трех артбатарей, уничтожено и повреждено 2 переправы противника. Уничтожено 6 машин с горючим и боеприпасами. Эффективность боевых действий показана далеко по неполным данным, а только то, что подлежало учету.

Тов. Сумарокова является прекрасным мастером своего дела. Как опытный штурман подготовила и ввела в строй боевой работы 8 молодых штурманов. Имеет большой опыт боевой работы и умело передает его своим подчиненным. Как штурман авиаэскадрильи в работе проявляет большую инициативу…

Командир авиаполка гвардии подполковник Бершанская».

Мне вспоминается ноябрьская ночь 1943 года. Наш полк в те дни помогал отважным десантникам, высадившимся на Эльтиген. Каждую ночь мы доставляли этим отчаянным ребятам продовольствие, медикаменты, боеприпасы. Большие неуклюжие мешки подвешивались к бомбодержателям, это, естественно, создавало в воздухе сопротивление и снижало скорость и маневренность самолетов. Сбрасывать мешки в цель нужно было с исключительной точностью. Малейший просчет — и ценный груз мог достаться не своим, а врагам.

Я вылетала с Таней Сумароковой. Ветер в ту ночь бушевал с особой силой. Он приносил эхо выстрелов и запах гари: на Эльтигене шли беспрерывные бои.

Первым взлетел экипаж заместителя командира полка по летной части Серафимы Амосовой и штурмана полка Жени Рудневой. Через две-три минуты за ними — мы с Таней. Земли почти не видно, только шум моря, заглушающий рокот мотора, подсказывает, что мы над Керченским проливом. Летим на минимальной высоте, чуть не касаясь колесами воды. Таня все время смотрит вниз. Волны с бешеной яростью рушатся одна на другую, словно стараясь захлестнуть наш маленький самолетик. Но вот впереди показались контуры скалистого берега…

Как только я сделала разворот, в небо впились лучи прожекторов, а впереди вспыхнули разрывы зенитных снарядов. В кабине стало светло до слепоты: мы в лучах прожекторов. Главное — не сбиться с маршрута.

— Таня, курс?

— Идем зерно, — спокойно ответила Татьяна.

Наконец прожекторы и зенитки позади. Теперь самое трудное: разыскать сигналы десантников и точно сбросить груз. Таня, не отрываясь, смотрит на землю.

Снова разрывы снарядов. Надо планировать. Почти на бреющем полете пронеслись мы над головами фашистов и наконец увидели на земле сигналы — с земли тускло мигал огонек… Теперь уже действовала штурман. Машину слегка подбросило — это оторвался первый мешок… За ним второй…

— Держитесь, ребята!

На земле несколько раз мигнул фонарик. Так десантники давали нам знать, что груз получен.

Убедившись, что мешки упали куда следовало, мы развернули самолет и полетели за новым грузом…

В новогоднюю ночь Таня с командиром звена Верой Тихомировой вылетела на задание в район южнее Керчи. К цели подошли с приглушенным мотором. Сумарокова прицелилась и сбросила бомбы — внизу вспыхнули четыре взрыва. Задание выполнено, но самое трудное ждало экипаж впереди.

Только Ласточка (так мы называли Веру) включила мотор, как самолет был схвачен сразу восемью прожекторами. Начался ужасающий зенитный обстрел.

— Вера! Теряем высоту!

— Вижу, но не могу ничего сделать. Мотор вышел из строя. Ухожу в море…

Да, мы все в те дни знали: лучше упасть в море, чем на территории, оккупированной фашистами.

Высота продолжала быстро падать. Казалось, в кабине чувствовался солоноватый запах моря — оно было совсем близко. Но самолет каким-то чудом продолжал тянуть к берегу. Приземлились на восточной окраине косы Чушка, в расположении своих войск.

14 марта 1944 года полк в полном составе участвовал в бомбежке станции Багерово, западнее Керчи. Туда, по донесениям разведки, гитлеровцы стянули большое количество техники, боеприпасов, живой силы. Защищали эту станцию усиленно. Ставя экипажам боевую задачу, командир полка Бершанская сказала:

— Погода нынче сложная — низкая облачность, луна. На фоне светлых облаков самолеты, как на экране, видны. Нужно ждать сильного зенитного огня. Будьте особенно осторожны. Каждый экипаж может действовать самостоятельно, исходя из условий.

Идя к машине, мы с Таней обсудили предстоящий полет.

— Бомбить Багерово в лоб не имеет смысла. Все подходы с востока, конечно, сильно защищены, — сказала Таня. — И с большой высоты нынче не подойдешь, облачность не даст.

— Значит, пойдем вдоль северного побережья полуострова, а над морем свернем на запад. Подойдем к цели с другой стороны…

Большую часть маршрута мы летели в облаках. Изредка ныряли вниз, чтобы штурман могла уточнить курс. На подходе к станции действовали прожектора. Их мощные лучи насквозь пробивали тонкий слой облаков. Мы увидели фантастическую картину: под нами — удивительная игра света и тени, над нами — огромная серебристая луна. Ее бледное сияние заливало волшебным светом медленно проплывающие внизу облака, всклокоченные озорным весенним ветром.

Далеко-далеко, в бархатно-черной бездонной глубине призывно мерцали звезды. Крупные, необыкновенно яркие, они приковывали внимание и невольно настраивали на философский лад. Под ровный шум мотора мне подумалось, что через много-много лет истории человечества с ее бесконечными войнами покажется людям далекого будущего смешной и нелепой. Как счастливы будут тогда люди. Молчала в эти минуты и Таня, мой боевой штурман. Тоже, наверно, мечтала о мирном будущем. Невозможно было не задуматься о нем в этом удивительно красивом небе…

Мы летели на боевое задание, летели навстречу смертельной опасности. Но так велика сила красоты, что на какое-то время мы забыли о мощной зенитной артиллерии, о прожекторах, о скорой встрече с ненавистным врагом.

— Марина! Ты видела когда-нибудь такое небо? Красота-то какая, дух захватывает…

Наши мечты прервал разорвавшийся вблизи снаряд… Самолет тряхнуло.

— Цель близко. Выходим на боевой курс, — сказала по переговорному аппарату Таня.

Даю ручку управления от себя, приглушаю мотор, и мы вываливаемся из облаков прямо над станцией. Ай да Таня, вывела точнехонько на цель! Внизу неясно просматриваются длинные темные линии — это железнодорожные эшелоны.