Павел Хадыка - Записки солдата Страница 19

К моему большому огорчению, я уже знал, что моя родина по Рижскому мирному договору еще с октября 1920 года отошла к Польше, что граница между Советским Союзом и Польшей — в сорока километрах от Минска. Из разговоров со случайными людьми на бирже и в квартире узнал, что в 1920—1922 гг. много бывших беженцев возвратилось в Западную Белоруссию. Считал, что, возможно, моя семья живет в Ворониловичах, хотя в этом уверен не был.

Прошел месяц. Работы по-прежнему нет. Семьи своей не нашел. Не было и знакомых. Мои скудные сбережения подходят к концу. Надо искать выход.

Выехать в Ворониловичи — это означало поселиться в Польше. В принципе выехать мог. Но там не мое государство. Польша Пилсудского враждебно относится к Стране Советов, которую я с оружием в руках защищал. За станцией Негорелое мне делать нечего.

Решил обратиться в городскую парторганизацию. Рассказал там о своем положении. Меня направили в городской военкомат с предложением устроить на работу вне биржи труда, как командира Красной Армии. Военкомат, в свою очередь, направил меня в штаб 2-й Белорусской дивизии, которой командовал тогда А. Д. Локтионов. А из дивизии направили военруком в 6-ю городскую еврейскую среднюю школу.

Итак, я получил работу. Школа размещалась по Комсомольской улице. Директором ее был Капчиц. Это одиннадцатилетка, специальная школа для детей, родители которых лишены по Конституции права голоса, то есть не имели права избирать и быть избранными в Советы депутатов трудящихся.

Это было какое-то особое учебное заведение. Окончившие школу не имели права поступить в высшее учебное заведение.

Почему в такой школе проводилась военная подготовка, зачем учили детей военному делу, сказать трудно. Но я стал готовиться к занятиям и полностью включился в работу.

Занятость моя в школе была небольшой, оставалось много свободного времени. Начал знакомиться с городом, его достопримечательностями, посещать кино, изредка театр. У меня появились знакомые. Стал постепенно привыкать к своему положению, новой жизни.

Недостаточная занятость на работе толкнула меня обратиться снова в штаб 2-й дивизии с просьбой направить еще в одну школу и таким образом дать мне полную нагрузку. В штабе посоветовали обратиться в отдел школьной сети Наркомата внутренних дел, что я и сделал. В скором времени меня зачислили в одну из школ инструктором пулеметного дела. Теперь я был удовлетворен — нагрузка полная.

Для занятий выделили отдельное помещение — стрелковый кабинет. Кроме того, переселили с частной квартиры в общежитие школы. Стал получать военный паек. Как говорится — не было ни гроша, да вдруг алтын.

Мое второе место работы стало для меня главным. Занятия в школе я считал продолжением службы в рядах Красной Армии. Это была школа, где готовились кадры для охраны революционного порядка и интересов трудового народа, строившего новую, социалистическую жизнь.

Я понимал, что врагами моего Советского государства, тружеников городов и сел являлись не только внутренняя контрреволюция и иностранная интервенция, которых Красная Армия разгромила и изгнала с нашей земли, но и уголовники, бандиты, воры, спекулянты, контрабандисты, взяточники и другие опасные элементы. Это — наследие прошлого, порожденное свергнутыми эксплуататорскими классами. Как черная оспа, оно гнездилось в молодом Советском государстве. И с ним надо было вести непримиримую борьбу.

Великая Октябрьская социалистическая революция одержала победу. Но завоеванием политической власти революция не была завершена. Перед страной встали новые задачи: закрепить завоевания пролетарской революции, подавить сопротивление свергнутых эксплуататорских классов, защитить республику от иностранной интервенции и внутренней контрреволюции. Необходимо было сломить старый буржуазно-помещичий государственный аппарат — аппарат угнетения и насилия трудящихся — и заменить его новыми, подлинно демократическими народными органами государственной власти и управления. Владимир Ильич Ленин в своей работе «Государство и революция» писал, что «…все прежние революции усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать.

Этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о государстве».

Слом старой государственной машины, по идее В. И. Ленина, нужно было начинать с армии, полиции, жандармерии и суда, так как именно эти органы были оплотом буржуазной реакции. Их нужно было уничтожить прежде всего, чтобы обеспечить и закрепить успехи социалистической революции. И революционные массы трудящихся под руководством большевистских организаций ликвидировали полицию и жандармерию и на их месте создали новый подлинно народный орган охраны революционного правопорядка, способный защитить их интересы. Пролетарскую милицию В. И. Ленин называл действительной классовой и революционной силой, «…способной внушить доверие  в с е м  беднейшим слоям населения, составляющим огромное большинство его, помочь им организоваться, помочь им бороться за хлеб, за мир, за свободу».

Падение царского правительства в феврале 1917 года и приход к власти Временного буржуазного правительства не изменили государственного аппарата, он лишь совершенствовался. Временное буржуазное правительство учредило «народную милицию», подчинив ее городским думам и ведомствам. На службу в «народную милицию» принимались бывшие полицейские, реакционные офицеры и студенты. Естественно, эта милиция была оплотом капиталистов и помещиков в борьбе с нарастающим революционным движением трудящихся масс.

Борьба с уголовной преступностью почти не велась. За первые шесть месяцев после образования Временного правительства число уголовных преступлений в Москве возросло в четыре раза. Очевидный рост уголовной преступности был и на местах. Так, по данным бывшего уголовного розыска города Витебска, рост преступности и ослабление борьбы с ним характеризуют следующие данные:

Наследие прошлого, порожденное царизмом и Временным правительством, было мрачное.

В статье «Очередные задачи Советской власти», помещенной в газете «Правда» 18 апреля 1918 года, В. И. Ленин писал, что «все элементы разложения старого общества, неизбежно весьма многочисленные, связанные преимущественно с мелкой буржуазией…, не могут не «показать себя» при таком глубоком перевороте. А «показать себя» элементы разложения не могут иначе, как увеличением преступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого рода. Чтобы сладить с этим, нужно время и нужна железная рука.

Не было ни одной великой революции в истории, когда бы народ инстинктивно не чувствовал этого и не проявлял спасительной твердости, расстреливая воров на месте преступления».

Поворот от гражданской войны к миру происходил в сложной политической и экономической обстановке. Страна была разорена четырехлетней империалистической войной и трехлетней борьбой против интервентов. «Россия, — писал В. И. Ленин, — из войны вышла в таком положении, что ее состояние больше всего похоже на состояние человека, которого избили до полусмерти…»

Да, нужно было время, нужна была железная рука. Стране был нужен совершенно новый государственный аппарат. По предложению В. И. Ленина был образован Наркомат внутренних дел. 10 ноября 1917 года НКВД принял постановление «О рабочей милиции», которая, по идее Ленина, не должна была иметь «сходства с полицией. Милиция должна быть крепко связана с трудящимися, опираться в своих действиях на честных людей, которые заинтересованы в поддержании порядка в советском обществе».

В советскую милицию шли новые люди — лучшие представители рабочих, крестьян, работники умственного труда, горевшие желанием отдать свои силы на благо трудового народа. Они несли традиции первых отрядов рабочей милиции, зародившейся в огне революции 1905—1907 гг., традиции стачек иваново-вознесенских ткачей, традиции отрядов Совета рабочих депутатов города Николаева, отрядов рабочей милиции периода декабрьского вооруженного восстания в Москве. Подводя итоги первой русской революции, В. И. Ленин назвал рабочую милицию «единственным надежным оплотом революции».

С образованием Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем во главе с Ф. Э. Дзержинским милиция как в центре, так и на местах действовала в тесном контакте с органами ЧК.

Служить в школе пролетарского органа — в рабоче-крестьянской милиции, организатором и руководителем которой по указанию партии в бурные дни 1917 года в Белоруссии был Михаил Васильевич Фрунзе, я считал за честь, за продолжение выполнения присяги, принятой в рядах Красной Армии в годы гражданской войны.

Правда, школа была очень маленькая, она занимала только нижний этаж небольшого двухэтажного дома по Долгобродской улице. Ныне там билетная касса трамвайно-троллейбусного парка. В нижнем этаже этого дома размещалась вся школа с ее общежитием, классами, учебной частью, библиотекой, столовой. Там же была квартира начальника школы.