Илларион Толконюк - Раны заживают медленно. Записки штабного офицера Страница 24

Заходит полковник Воробьев.

– Ну как, мучаемся? – поинтересовался он. – Бывает, особенно с неопытным оператором. Все бывает. Привыкайте.

Я рассказал о своих затруднениях.

– А вы не мудрствуйте от лукавого, расставляйте войска как хотите. На войне положение может сложиться самым непредвиденным образом, так что и предположить заранее невозможно, – поучительно, но в шутливом тоне разъяснил он неискушенному в таких делах оператору.

– Но ведь неразумно загонять войска в неподходящие районы даже на войне, – с досадой возразил я.

– Ну и не загоняйте! Кто или что вас принуждает? Подумайте. Принципы военного искусства требуют от командиров и их штабов ставить свои войска в более выгодные условия по отношению к противнику, грамотно оценивая и используя разнообразные условия местности и обстановки. Способности найти эти условия и есть талант оператора. Но этому на войне есть всегда серьезная помеха – это противник, который разбирается в делах не хуже нас и тоже всегда стремится к тому же, что и мы. Победа достигается не только численным превосходством и хорошо организованным боем, но и разумным маневром войсками. Война – акт не односторонний, дорогой «академик», – иронически заметил полковник и удалился, не дав тем самым задавать вопросы.

Через несколько дней изнурительной работы, консультаций со специалистами родов войск и служб, с помощью их справок и расчетов проект «Плана марш-маневра армии на большое расстояние» с комбинированными перевозками был готов. Он был исполнен на картах с расчетными и графическими выкладками и с приложенной подробной пояснительной запиской. Разработка была одобрена и принята без существенных замечаний. Я выдержал первое испытание, как штабной командир-оператор с высшим военным образованием. Правильно сказал на приеме Михаил Иванович Калинин, что по-настоящему придется учиться на практической работе в войсках и штабах после окончания академии, – с теплотой вспомнилось его напутствие.

Выполнив одно задание, я сразу же получил второе. Вызывает начальник штаба округа генерал-майор Рубцов и ставит задачу:

– Завтра вы отправляетесь в командировку в Москву. Отвезете совершенно секретный пакет начальнику Генерального штаба генералу Г.К. Жукову. Берегите как зеницу ока. Закажите отдельное купе, возьмите двух солдат для охраны – и в путь. Пакет получите у начальника оперативного отдела. Задание простое, но ответственное. Для надежности такие документы полагается доставлять нарочным, а не через спецсвязь.

– Могу ли я ознакомиться с содержанием документа? – спросил я.

– Это совсем не обязательно. Но я удовлетворю ваше любопытство для повышения ответственности. В пакете – донесение и карта с уточненными характеристиками аэродромной сети округа.

На Курском вокзале меня встретил на машине офицер и вместе с охраной доставил на улицу Фрунзе, 19. Оставив солдат в бюро пропусков и получив специальный пропуск, я отправился в здание Генштаба. Офицер сопроводил меня в кабинет начальника Оперативного управления. После моего доклада о цели прибытия чистенький и холеный на вид генерал вызвал по телефону офицера из канцелярии и приказал ему принять от меня пакет. Я наотрез отказался передать пакет не тому, кому он адресован. Тогда разгневанный генерал согласился лично расписаться за пакет. Но я и ему пакета не дал. Это удивило генштабиста, и он, не скрывал возмущения, спросил, чего я в конце концов хочу. Я ответил, что пакет передам только тому лично, кому он адресован, – начальнику Генерального штаба.

– Начальник Генерального штаба занят и не может заниматься пустяками. Он вас не примет! Вы это можете понять?

– В таком случае я повезу пакет обратно, – упорствовал я.

– Что за дикость! – смущенно посмотрел на офицера из канцелярии генерал и поспешно вышел из кабинета. Я последовал за ним, но он приказал ждать в приемной. Вскоре он возвратился и приказал мне следовать за ним. Вошли в просторный, отделанный полированным деревом кабинет, в нем никого не было.

После двух-трех минут ожидания в глубине кабинета открылась дверь и появился начальник Генерального штаба генерал Г.К. Жуков, этого человека мне приходилось видеть со стороны, и я узнал его. Он протянул мне руку и с веселым видом спросил:

– Это вы хотите лично мне вручить пакет?

– Так точно, товарищ генерал! Пакет адресован вам, – отрапортовал я, смутившись.

– Ну раз вы не доверяете моим помощникам, давайте я распишусь за ваш пакет. Примите пакет! – обратился он к вошедшему вместе со мной генералу. – Когда вы едете обратно? С вами есть охрана? – поинтересовался вдруг высокий начальник.

– Ближайшим поездом сегодня ночью. Со мной два солдата, – отвечаю.

– А вы с этим поездом отправьте охрану, а сами пару дней погуляйте в Москве, посмотрите столицу, а потом поедете. Я разрешаю, – закончил Жуков разговор и ушел за письменный стол.

Я воспользовался случаем и побывал у московских приятелей.

В штабе округа я застал большие перемены. Командующий округом генерал-лейтенант И.С. Конев и выделенное из состава штаба округа Полевое управление 19-й армии, предусмотренное мобилизационным планом, убыли на Украину. Грузилась в эшелоны и отправлялась туда же основная часть войск, предназначенных в состав 19-й армии. Командование округом возглавил генерал-лейтенант Рейтер – заместитель командующего. За начальника штаба остался полковник Бармин, а обязанности начальника оперативного отдела исполнял майор Успенский. Штаб округа значительно опустел, людей осталось мало, работы не убавилось. Шло формирование большого количества частей и учреждений, продолжалась погрузка в поезда и отправка войск и органов тыла, уточнялись планы дальнейшего мобразвертывания.

В штаб округа было призвано несколько десятков офицеров из запаса, большая часть из которых убыла в 19-ю армию. Оставшиеся в штабе не имели необходимой подготовки и только знакомились с возложенными на них обязанностями. Из боевых соединений в округе оставалась одна стрелковая дивизия и военные училища.

Вначале генерал Конев, приняв на себя командование 19-й армией со штабом в Черкассах, формально оставался и командующим округом. Почти ежедневно из Черкасс приходили телеграммы с требованием отправить тех или иных офицеров в 19-ю армию. Поговаривали, что И.С. Конев спешит выдернуть из округа побольше офицеров, пока его власть на округ не прекратилась. Генерал Рейтер в отношении отправки некоторых офицеров, не предусмотренных планом, сопротивлялся как мог, но это ему почти не удавалось – и офицеры убывали. Вызванные офицеры были рады попасть в действующую армию и уезжали с большим желанием. Штаб округа все больше оголялся. Остававшиеся огорчались, считая себя ущемленными, и опасались, что в случае войны они обречены на сидение в глубоком тылу; даже их жены были недовольны и чувствовали себя в неудобном положении. Кто мог тогда предполагать, что война докатится до Ростова-на-Дону и далее на восток, что всем достанется навоеваться, да еще как! Майор Успенский сообщил, что по плану я остаюсь в штабе округа. Я считал себя обиженным, но ничего изменить было нельзя. Мой рапорт о направлении в армию генералом Рейтером был отвергнут с возмущением. Вызова от генерала Конева на меня не было, и я продолжал работать в оперативном отделе, где, кроме меня, было три офицера. Работа шла с большим напряжением. Часто приходилось сутками дежурить у аппарата правительственной связи «ВЧ» в кабинете командующего, ездить в другие гарнизоны, корпеть над бумагами. Некогда было сходить даже на обед.

Как-то после моего возвращения из академии начальник артиллерии округа генерал-майор артиллерии И.П. Камера спросил, почему я не возвращаюсь в артиллерию: ведь он в свое время согласился отпустить меня в оперативный отдел штаба округа только до окончания академии. Во мне вспыхнула надежда вернуться к артиллерийской профессии, к чему я стремился. Я ответил генералу, что это зависит не от меня, и просил его посодействовать. Одновременно я обратился к своему начальнику по этому вопросу. В переводе в артиллерию мне отказали по тем мотивам, что я окончил общевойсковую академию. Пришлось продолжать службу в общевойсковом штабе, не оставляя надежду вернуться к любимому делу при удобном случае.

Время от времени мне удавалось знакомиться с получаемыми округом информационными бюллетенями Генерального штаба. В них содержалась информация по военным действиям в Европе и о положении в германской армии. Особенно подробно излагались сведения по немецко-фашистским войскам, прибывающим к нашим западным границам в бюллетенях Главного разведывательного управления Генерального штаба. Мы с большим интересом читали эти информации и живо их обсуждали. В них, в частности, сообщалось, какие армейские корпуса и дивизии немцев и в каких районах вблизи наших границ сосредоточены, их состав, организационная структура, вооружение, наименование, фамилии и краткие характеристики руководящего командного состава. Было совершенно ясно, хотя об этом прямо и не говорилось, что эти войска, захватившие почти всю Западную Европу, предназначались для нападения на нашу страну и выводились на намеченные направления, занимая исходные районы. Мы, в своем далеком от возможных районов военных действий внутреннем округе, не знали, какие контрмеры принимаются высшим командованием и приграничными округами, но были уверены, что все необходимое делается. Отправка на Украину 19-й армии с Северного Кавказа наглядно свидетельствовала о том, что мы не сидим сложа руки. К тому же до нас доходили отрывочные сведения, что и другие внутренние округа, вплоть до Урала и Сибири, отмобилизовывали и отправляли целые армии к западным границам – в Белоруссию и на Украину. Поэтому опровержениям в нашей печати слухов о готовящемся нападении Германии на Советский Союз мало кто из нас верил. И все же эти официальные опровержения вносили определенное успокоение.