Валерий Николаев - Закуси горе луковицей Страница 25

— Ну, и чего ты мне сделаешь? — осклабился он. — Может, в объятьях задушишь?

— Сейчас я удовлетворю твое любопытство!

Вбежав в коридор, Зоя начала срывать с вбитых в стены гвоздей целые гирлянды верхней одежды. «Вот оно где!» — обрадовалась она. В самом углу стволами вниз висело дедово ружьё. Зоя рванула двустволку с гвоздя, переломила ее. В левом стволе желтел патрон.

Из-за куцей занавески выглянула во двор. Федор стоял посреди двора. «Вот нахалюга!» С ружьем в руках она вышла во двор. Глаза Федора округлились.

— Ты это… чего?

— Запоминай, Федя, последний раз тебе говорю. Во-первых, я тебе не пара. Во-вторых, места у меня в доме для всякой подзаборной пьяни никогда не было и не будет. И последнее: если ты еще раз сунешься в наш двор, я из тебя сделаю дырявое чучело.

— Ты чего, Николаевна, умом повредилась?

— А теперь, Федя, уноси ноги по добру по здорову.

— Да, знаю я тебя. Хочешь на испуг взять? Не выйдет. У твоего деда патронов-то отродясь не было. Ты загляни в ружье — оно давно ржавчиной заросло.

— Федор, мое терпение на исходе. У тебя на всё — пять секунд. А это — последнее предупреждение.

И она, взяв левее, нажала на курок. Сноп огня оглушительно ударил в землю. По всей округе мгновенно всполошились собаки. Федор попятился.

— Ты что это делаешь? — истошно завопил он. — Вот сучка! Ты же меня чуть не убила!

Зоя демонстративно взвела второй курок и повела стволом в сторону калитки.

— Всё… всё понял. Вижу. Ты мне не пара, точно не пара. Дура полоумная.

— Три секунды…

Федор, словно вспугнутый зверек, шарахнулся в калитку, остервенело толкнул ее, затем рванул на себя и, ударившись об неё, с отчаянным воплем исчез в темноте.

С невиданной доселе сноровкой в проеме двери показалась бабушка. Из сарайчика поспешно выкатился встревоженный Владимир. Увидев Зою с ружьем, спросил:

— Что случилось?

— Федя Журавлев приходил свататься. Кстати, Володя, ты его тоже знаешь: вы вчера вместе купались.

— И что? — спросила бабушка.

— Как видишь, отказала.

Владимир ухмыльнулся.

— Да, Зоя Николаевна, претендентам на вашу руку не позавидуешь. Даже чуточку жаль их становится. Еще на одно объяснение хватит пороху?

— Увы, патроны кончились.

— Вот и хорошо, — сказала бабушка. — А то доозоруешься — по селу одни заики будут бегать.

Все рассмеялись. Бабушка немного постояла и ушла в дом. Собаки вскоре успокоились, и стало слышно, как в темных кронах деревьев посвистывает ветер.

Глава12

Зов моря

Зоя оперлась о спинку коляски.

— Володя, а что за письмо ты оставил для меня у тёти Маши? Ведь она мне его так и не отдала. Сказала, через пять лет приедешь, тогда и отдам.

— Тётя Маша держит слово.

— Так что в нем?

— Помнишь наш последний разговор о литературе?

— Помню.

— Денис тогда очень раззадорил меня. Вот я и задумал сочинить поэмку. Пока я обдумывал замысел, ты уехала. Твой отъезд окончательно привел меня в нужное состояние. Загадал, если справлюсь с этим, то и другие проблемы не страшны.

— Справился?

— Вроде бы, да. Но я никому ее не читал. Напечатал и положил в тот конверт — для тебя.

— О чем она?

— О море. Последние дни я часто ходил на веслах, и многое узнал о нем. Мои впечатления, мысли, переживания — все в этой поэмке. Я представил себе, что когда лет через пять-семь ты со своей семьей заглянешь к тёте Маше, там и найдешь мое письмо. Вскроешь его, и тогда моя поэмка напомнит тебе о твоем первом путешествии к морю.

— Ты мне ее прочитаешь?

— А стоит ли? Ведь тогда не будет сюрприза.

— Ничего. То письмо я все равно прочту.

— Твоя воля. Тогда принеси, пожалуйста, мой диктофон.

Зоя сходила за ним, подала его Володе. Он сказал:

— Я был на берегу и там сделал эту запись.

Положил диктофон сбоку от себя и нажал клавишу. В ту же секунду ночь наполнилась дыханием далекого моря. Скандально покрикивали чайки, погромыхивали друг о друга борта лодок, изредка похлопывали о берег волны, перекатывалась галька.

Владимир приглушил звук и начал читать. С первых же слов этой поэмы Зоя ощутила свое присутствие в ней. Узнала и поселок с развешенными рыбацкими сетями, и паруса яхтсменов, и песни Рафаэля. И чуть ли не физически почувствовала нежность, с которой автор относится к морю и, в конечном счете, к ней. И все поняла: эта поэма о ней. Вот она.

Наш поселок, лежащий навзничь,словно выброшенный на берег,Занавешенный весь сетями,жил нелегкой рыбацкой жизнью.И немало давало море…Еще больше с нас брало дани,Отбирая не только снасти,но и счастье, круша о камни.Так однажды отец в путинувышел в море и не вернулся.Не завидна и вдовья доля,и сиротская жизнь не слаще.Вечерами смотрели обав даль морскую, порой без слова,Каждый в рабстве своих фантазий,пока гасли зари оттенки.Но просыпалось струйкой время,стало желтым песчаным пляжем.Я уже поокреп и вырос.Юность дерзостью напоила.Часто думал: вот выйду в мореи открою такое место,Где поймаю большую рыбуили даже добуду жемчуг. —То-то матушка будет раданебывалой моей удаче.Поделился я с ней мечтами.Не дала мне благословенья.А уж горечи было, гнева…— Не хочу о море и слышать!Ничего от него не надо.Не вода в нем, а вдовьи слезы.Даже если морская бурявдруг на берег валы обрушит,А потом, погасивши ярость,все усеет вокруг дарами,Не возьму ни его кораллов,ни жемчужных его ракушек.Отнимает оно любимых,что дороже всего на свете.— Как же ты не поймешь, родная,я не знаю, как жить у моря,Торопливые видеть волны,его кипенно-белый пояс,Слышать этот неясный ропот,ветерок, словно вздох свирели,И не знать ничего о тайнах,что в зеленых глубинах скрыты?Я порой так хочу на берег,что в груди замирает сердце.Гомон чаек и шум прибоя —моя музыка с колыбели.Полюбил я и сны морские —их считают все миражами.Как прекрасно юное море!Я хотел бы в нем черпать силы.— Если ты его не разлюбишь,то и счастья тебе не видеть.В нем ты ищешь источник силы,а найдешь лишь непостоянство.В море тонут не только зори —не найди и себе погибель!Отбирая чужие жизни,никогда оно не стареет.— Я хотел бы все песни моря,каждый всплеск его переслушать,Каждый шорох волны по галькеи встречать все его приливы.— Но на это не хватит жизни,и не будет оно послушноРассыпаться прозрачной пыльюпред тобой с длинногривых гребней.И быть может, ты выйдешь в море,как всегда — поискать удачи,В дикий шторм попадешь, и вскоремрак закроет желанный берег.Твои губы иссушит жажда.Соль глаза твои скоро выест,И поглотит тебя пучинаили лодку снесет на скалы.Что смогу для тебя я сделать?Не спасу ни мольбой, ни плачем.Мое сердце послушай, милый,уезжай, уезжай от моря!И поверь, это лучший жребий,чем, запутавшись, гибнуть в тине.И… уехал я в дальний город —только б матушку успокоить.Нас однажды свела случайность,удивился я этой встрече,Грустный взгляд ее, отрешенность,Что-то было мне в них знакомо.Меня память вернула в детство.Я понять не мог, в чем тут дело.Может, что-то глаза подскажут;заглянул в них и… засмотрелся.А там плескалось ласковое море.Меня встревожил его легкий бриз.Не надышусь. И счастлив поневоле —Опять судьбы исполнился каприз.Не спрятать мне нечаянную нежность,В душе моей не погасить огня.Нельзя предотвратить, как неизбежность,Стихию чувств, что увлекла меня.Волною смыло все мои печали,И все заботы отогнало прочь.А время шло. Мы с морем всё молчали,Так умолкают, встретясь, день и ночь.Оно моей души постичь не в силах,А я — его волшебной красоты,Что взволновала и заворожила,И унесла от всякой суеты.И вдруг мелькнули искры озорные,А может, это отблески зари?Чтоб вспомнить их во времена иные,Мне хочется шепнуть ему: «Замри!»В разлуке с ним я снова затоскую,Напрасно вглядываясь в сумрачную даль.Любимую мелодию морскуюНе слышать долго мне. Увы, как жаль!За счастьем вслед всегда крадется горе,И мне уже не миновать беды.Я не забуду, но забудет море,Смыв навсегда с песка мои следы.Я обречен мечтать о нем и бредить.О, если б море было только сномИ не будило колоколом меднымИ чувств моих, и дерзких мыслей сонм.Все повторится. Я увижу вскореБлеск изумрудный, радостный рассвет.И я тогда воскликну: «Здравствуй, море —Мой самый лучший солнечный сонет!»И ушла она в тихий вечер,Мне едва шевельнув рукою.Заскучал я и начал поискглаз, в которых плескалось море.И нашел их. И были послерасставанья и снова встречи.А теперь я стою напротиви в глазах ее утопаю.О, как пьянит меня твой запах, море.И я опять на милом берегу.Ты не со мной. С судьбою не поспоришь…Но и тебя забыть я не могу.Ведь ты — моя любовь и испытанье,Надежда и отчаянье мое,Безмолвный крик, кричащее молчанье,Моя беда с кружащим вороньем.Ты — целый мир моих противоречий,Волшебных снов, несбывшейся мечты.Я столько раз спешил тебе навстречу,И столько же вдруг убегало ты.Хотел бы знать, как долго будут длитьсяМоя любовь и вечный твой уход.…Но блики солнца, словно перья птицы,Рассыпались по зыбкой глади вод…Неподвластны любовь и времяникому в этом грешном мире.И спустя много лет, под осеньшла с другим она, напевая.И я видел в глазах счастливых,как мерцало, смеялось море.Побежать бы к нему навстречу!..Да оно меня не узнало.Прощай, зеленоглазое! Мне больноСмотреть на этот сумасшедший блеск,На эти разметавшиеся волныИ полный страсти неустанный плеск.И на твое взметнувшееся счастьеИз памяти таинственных глубин.Ты в своем прошлом, я же — в настоящем,Ты в юности, а я — в снегу седин.Я рад услышать твои песни, море, —Как превосходно пел их Рафаэль! —В них каждый звук, с хрустальным звоном споря,Туманит голову, как запоздалый хмель.Настало время, и пора проститься.Прошу тебя, ты больше не зови.Я ухожу. Так улетают птицы,Когда тускнеет свет твоей любви.Придет весна, и все они вернутся.Оттает нежность, растворится грусть,И ты опять захочешь улыбнуться…И только я к тебе уж не вернусь.Говорят — время лечит раны.Так ли это? Не знаю, право.Каждый день я забыть стараюсьСвое море и теплый берег.Чередою проходят годы,Сны морские все чаще снятся,И надеждой неясной, тщетной,отчего-то душа томится.Мне оно не дает покоя —в чем секрет его притяженья?Уж хочу не любви — свободыв своих помыслах и поступках.Я, пожалуй, отправлюсь к морю,чтоб избавиться от сомнений,Поискать в нем свою монеткуи вернуть ему горсть ракушек.Все утеряно безвозвратно.Но я все же зачем-то еду.Вот уже забелел поселок,утопая в садах зеленых.Не войдя даже в дом родимый,я ступаю на милый берег.Что-то сильная нынче дымка…— Здравствуй, море! Зачем ты звало?Паруса, словно крылья чаек,как и раньше, вдали мелькают;На песок наползают волны,в белый пояс сбивая пену.Ничего здесь не изменилось.Так же море спокойно дышитИ беспечно порой смеется…Не узнать мне его ответа.

— Грустная история, — сказала Зоя. — Но мне понравилась. Спасибо.