Геннадий Казанцев - Страна Лимония Страница 27

«Размещайтесь, товарищи, — послышался голос полковника Стрельцова, — завтра в девять утра совещание». Герман и два его соседа по «коммуналке» отправились заселять самую дальнюю палатку. То, что они увидели, откинув полог, могло сбить с ног любого советского человека. Внутри брезентового жилища, залитого ярким светом электрических лампочек, будто в сказке про сокровища подземных королей, громоздились монументальные музыкальные центры и цветные телевизоры, с крючьев опорных шестов свисали восхитительные дублёнки, повсюду были развешаны женские платья, детские костюмы, под потолком, имитируя воздушные шарики, матово отсвечивали надутые презервативы. В диссонанс этому бытовому великолепию там и сям висели и валялись автоматы, пистолеты, гранаты, пулемётные ленты, цинки с патронами, рации, каски и бронежилеты. По центру палатки стояли два керосиновых нагревателя АПСНЫ, которые источали те самые ароматы, что заглушали всё великолепие запахов субтропического оазиса.

Троица, опустив на землю вещевые мешки, стояла у входа в полном оцепенении.

— Мужики, заходите, не стесняйтесь, — весело улыбаясь, разрядил обстановку недавний водитель бэтээра. — Меня звать Юра. Юра Селиванов.

В палатке было ещё трое постояльцев. Все быстро познакомились, обменявшись рукопожатиями.

— Добро пожаловать в первую группу отряда «Тибет», — не унимался радушный Селиванов. — Мест на всех хватит. Четверо наших сейчас в Союзе. Через две недели вернутся.

— Мы их в Кабуле встретили, — первым из новосёлов подал голос Володя Конюшов.

Юрка включил музыку. Высокий и чуть грузноватый шатен — Володя Малышкин — принялся сервировать стол. Палатка ожила. Герман облюбовал место в самом дальнем углу от входа, сбросил багаж и начал его осваивать. По наследству ему досталась отличная мебель: несколько поставленных на бок деревянных ящиков с откидными дверцами и струганными полками. Отдельно стоял грубо сколоченный стол, накрытый брезентом, и на нём — самодельный секретер из разнокалиберных металлических коробов. «Чудненько!» — искренне обрадовался Герман, приведя в порядок свои вещи.

— Товарищи офицеры, прошу к столу! — последовало приглашение хозяев, завершивших праздничные приготовления. Сели слева от входа на пустые кровати.

— Ну, с приездом! — провозгласил первый тост Володя Малышкин.

Герман с удивлением поднял пластмассовый колпачок с налитой в него до краёв водкой.

— Ничего, привыкните, — подмигнул ему Юрка и, обращаясь ко всем вновь прибывшим, пояснил: — Это «нурсики» — заглушки от неуправляемых реактивных снарядов. В Афгане принято пить из них. Пьём до дна!

Герман привычно опрокинул содержимое своего нурсика в горло, но вдруг побледнел. Водка рвалась наружу. Борясь с позывами, он, почти не жуя, забрасывал в рот закуску, надеясь предотвратить извержение. Участники застолья напряжённо следили за его борьбой.

— Гера, огурчик! — предложил Олег.

— Дайте ему сочку! — призвал собравшихся Юрка Селиванов.

— Поздно! — констатировал Конюшов, когда Герман, прикрыв рукой раздувшиеся, как у хомяка, щёки, вылетел вон из палатки. Но скоро он вновь присоединился к товарищам, утирая слёзы.

— Между первой и второй промежуток небольшой! — поднял очередной тост Малышкин. — За Родину!

Все встали. Герману передали новый нурсик, который он взял в руки с ужасом Сократа, принимающего чашу с ядом. Словно по команде, гвардейцы запрокинули голову и осушили свои колпачки. Бедный Герман, ещё надеясь на удачу, залпом выпил. Но, не успев вернуть голову в вертикальное положение, молодой человек извергнул водку прямо в полог палатки.

— Берегись! — резко подавшись в сторону, завопил Олег. Струя, едва не задев брезентовый потолок, накрыла по параболе бронежилет Малышкина, висевший на кровати.

— Гера! Твою же мать! Ну кто так пьёт! — возмутился владелец «броника».

Виновник что-то невнятно бормотал в своё оправдание, украдкой вытирая осквернённый бронежилет вывешенными на просушку трусами.

— Может, «шампусику»? — участливо предложил позеленевшему товарищу спасительную альтернативу Володя Конюшов.

— Думаешь — поможет?

— А ты попробуй! — настаивал «коммунальщик», выливая игристый напиток из своей фляги в пресловутый нурсик.

— Третий тост за ушедших навечно! — прозвучала команда одного из ветеранов.

«Только бы не облажаться, — с ужасом думал Герман, — ну хотя бы не на этом тосте... И что это со мной сегодня?»

«Шампусик» недоверчиво вошёл в его горло, мягко обдал газом пищевод и... попросился обратно.

— Шалишь, сволочь, не пущу! — злобно беседовал с напитком упорный юноша. Он с хрустом закусил ананасом, который до сего дня видел только на картинках, обжигаясь, торопливо запихнул в рот горячую картошку и окончательно почувствовал себя победителем, когда доел холодную сосиску из открытой консервной банки.

— Ну, вот видишь... Ведь можешь, когда хочешь, — резюмировал Малышкин, открывая старый портсигар с барельефом Сталина на фоне Кремлёвской башни. — Н`а лучше, дымком затянись.

Герман неопределённо замычал, прикуривая дарёную сигарету «Прима».

Хмель уже ударил по мозгам «Каскада». Галдели все. Из обязательных тостов выпили за детей и родителей. Жён как-то проигнорировали. Два раза пили за победу. Ветераны постепенно доводили нюансы оперативной обстановки до сознания необстрелянных офицеров.

— Тут у нас всё просто, — журчал Юрка Селиванов, запуская пальцы в консервы со шпротами, — «духи» везде, куда ни плюнь. Только их уважать надо. Они свои деньги отрабатывают, а мы — свои.

— Постой, Юра, какие деньги, мы же страну защищаем от американцев, — перебил докладчика Конюшов.

— Какие, в жопу, американцы! — возмутился Селиванов. — Мы по дури сюда влезли, а теперь нам предстоит из дерьма лепить конфетку. И не слушай, что вам там в Союзе говорили. У нас в Афгане...

— Да нет же, Штаты хотели разместить здесь ракеты, — горячился Конюшов.

— Юр, дай я, — вклинился в разговор Малышкин. — Где тут ракеты разместить можно? Кто америкосам жратву возить будет? Как снабжать эти ракетные базы? Знаешь, Вовка, не звезди, если не соображаешь! Слушай Юрку, он думает, когда говорит.

— Так вот, я продолжу, — вновь привлёк внимание Селиванов, — «духи», значит, везде. Вот тут, в ста метрах, сразу за полем живёт Мулло Омар — командир тридцати — сорока нафаров. Ходит в Пакистан за оружием. Воюет подальше от дома. Здесь тихий, приветливый, всегда здоровается. А как ночь — живодёр, хуже некуда. Чуть дальше, справа — Азра-Джан, большой специалист по минам. У него только десять сабель. Слева, возле колодца...

— Слушай, Юра, — не выдержал Герман, — а тут есть места, где их нет?

— Есть, но мало. В Джелалабаде их нет, вернее, есть, но только на окраинах.

Герман в смешанных чувствах отошёл в сторону. Селиванов продолжал перечислять имена главарей бандформирований и численность их групп: «Лалбек, Сардар, Муалем Гафур...» — сыпал он незнакомыми именами. «Да они везде! — мысленно удивлялся Герман. — И как только они всех нас не прикончат!»

От мрачных размышлений молодого человека оторвал порядком охмелевший Олег Филимонов.

— Гера, а мне всё это нравится, — начал он.

— И мне тоже, — соврал Герман.

— А ты что не пьёшь?

— Не знаю, Олег, не лезет что-то, может, траванулся...

— Бывает... А у меня — как по уставу! Что ни стопка — то моя! — похвастался он. — Помню, когда был в шестом классе...

Но Герман так и не узнал, что было в шестом классе у Олега. Его собеседник внезапно замолк и уткнулся взглядом во входной полог. Герман последовал его примеру, развернувшись в ту же сторону. На него в упор смотрел душман! Из-под брезента торчала голова какого-то абрека с крючковатым носом и длинными чёрными волосами и такими же чёрными усами и бородкой, обрамлявшими ухмылявшийся рот.

«Мулло Омар!» — догадался побелевший Герман.

Его товарищ был несколько другого мнения. Видимо, он пропустил мимо ушей введение в обстановку в изложении Юрки Селиванова, поэтому, сдвинув брови, Филимонов во всеуслышание строго спросил:

— Это что за пидор?

«Пидор» тут же скрылся, но через секунду, отбросив полог, вошёл в палатку.

— Я не пидор. Я капитан Гаджиев, заместитель командира отряда «Тибет»!

Герман, уже готовый броситься к автомату, просто остолбенел. Олег, напротив, радушно улыбаясь, протянул руку «пидору» и представился:

— Старший лейтенант Филимонов. Очень приятно, можно просто — Фил.

— Капитан Селиванов, вы ввели в курс дела вновь прибывших? — стараясь быть строгим, поинтересовался Гаджиев.

— В общем и целом...

— Продолжайте! — процедил сквозь зубы заместитель командира и, строго взглянув на участников застолья, вышел.