Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника Страница 27

– Хороший вопрос. Можно. Иди отдай мяч на глазах у Анжелики. Типа мы проиграли.

– Кто, я проиграли?! Да никогда!

– Илия, посмотри на этих мордоворотов. Тебе не пройти их никогда.

– Мы русские не сдаёмся!

– Ух ты! Мы уже русские!? А по паспорту ты случайно не грузин?

– Ну, Влад, перестань. Я еврей и этим горжусь. Давай играть.

– Ну, давай, еврей! Значит так, ты пасуешь мне и бежишь быстро-быстро не оглядываясь. Будто за тобой несётся злая собака или гора арабов, а ты без своего Галиля [24] . Если ты без Галиля, а кругом враги, ты что делаешь?

– Ну, если приказ, бегу.

– Ну вот, это то, что надо. Всё, молимся на дорожку. Мой рысак, давай беги на раз, два, три.

– А постой, на три, или на раз, два и три? На три?

– Беги давай, бегемот с ножками!

– Бегу!

– Стой!

– Стою! Чего тебе, Влад? А это так надо?

– Ну да, а почему бы и нет?

– Влад, а чего на тебя американцы попадали, будто на кровать?

– Ты чё, дурень?! Сначала меня защитить от них надо, а потом бежать!

– А зачем?

– Игра такая. Илия, больше ни слова.

– То беги, то не беги. Чё делать то?

Выплёвывая песок изо рта, весь помятый, я еле поднялся на ноги и начал отряхиваться. Моё несчастное лицо, похожее на песочницу, и яркая радость американцев родили внутри у Илии дикого зверя. Так и не поняв, что делать, разъярённый грузинский еврей вновь встал передо мной. Кричу ему:

– Кидай!

Ловлю кожаное яйцо и две туши снова бабах на меня. Чувствую всю тяжесть отъевшихся американцев на себе, но в руках не отданный мяч. Значит, ещё не проиграли. Илья растолкал счастливых игроков и откопал меня из-под них. Поднял, по-отечески ласково стряхнул с меня пыль, и яростным взглядом заставил исчезнуть широкие американские улыбки.

– Если ты, гад, ещё раз их ко мне пропустишь, я тебя сам прибью.

– Зачем?

– И не ржи мне! Давай, играй.

Огромный зад Илии оказался перед моим носом.

– Готов, Влад!

– Только попробуй пропустить ко мне американцев!

Сплюнув слюну, с высокой концентрацией песка, я поднял руки к месту, откуда должен был вылететь мяч.

– Кидаю!

– Ловлююююю!

Нам часто говорят: «Учитесь преодолевать любые препятствия». И мы учимся это делать осторожно, медленно, порой всю жизнь. А иногда сами ищем их и, преодолев, гордимся своей персоной. Правда, после этого мы становимся немножко помятыми, но зато счастливыми.

Анжелика начала аплодировать. Илия несокрушимой стеной стал передо мной и американцы, отбившись словно горох, попадали на землю.

– Так хорошо?

– Да. Ну, чего мы стоим?

– А что делать?

– Беги!

– Бегууу.

Американцы последовали за Илией, стараясь остановить его любым способом. Да кто ж остановит бешеного носорога, если нет другого носорога. Я стоял счастливый и смотрел, как мой друг несётся к зачётной линии. Илия с мячом в руках и двумя повисшими на нём американцами коснулся рукой дерева. Это значит тачдаун!

Я улыбнулся, Илия затанцевал и великодушным жестом указал американцам на стол. Те замахали в ответ руками. Отказались. Мы победителями возвращались к своим под шумные овации.

– Ты чего это американцев за собой за линию затащил? Мог бы просто как груши постряхивать.

– Влад, я ещё хочу играть.

– Куда тебе!? Ты посмотри на себя! Всего лишь до дерева пробежался, а уже бланш под глазом. А главное, ты зачем американских солдат расстроил? Посмотри: один песка наелся, второму очки разбил.

– Влад, я не хотел.

– Ты им это теперь говори. Ведь было сказано – не трогать.

– Велком ту Израиль! Добро пожаловать в Израиль. Шалом френдс.

– Всё Илия. Теперь уже не важно. Мы выиграли.

– Влад, я хочу ещё играть!

– Кто тут теперь с тобой захочет играть, если результат заранее известен? Американцы существа хоть и здоровые, но очень хрупкие. Их в как красную книгу занести надо.

– Чё, точно? А почему?

– Да ты посмотри, сколько их на нашей земле? Взвод, не больше.

– Точно, мало.

– Вот и правильно. Стой Илия. Подними руку. Вот молодец! А теперь ногу. Молодец! Так и стой.

– А зачем, Влад?

– Не спрашивай. Теперь подними ещё одну руку.

– Ну, Влад, зачем?

– Просто, поприкалываться решил.

– Ах ты, гадёныш! Ну всё, тебе смерть!

– Успокойся Кинг Конг. Пойдём лучше Анжелика осмотрит твоё боевое ранение и, может, поцелует. Махни американцам рукой.

– Зачем?

– А теперь крикни: «велком Макдональдс».

– Велком Макдональдс! А зачем?

– Ну, ты же хочешь угостить их гамбургерами?

– Вот ты гад, Влад. Я тебя сейчас грохну.

– Не грохнешь. А знаешь почему? Потому что любишь меня.

– Ну, люблю.

– Значит пойдём мой подбитый глаз.

Мы остановились у столика. Американцы подошли пожать руку и что-то там болтали на своём языке.

– Ата роце [25] гамбургер?

Слово гамбургер остановил их речь, и все обиды были прощены, а поражения забыты. Анжелика поцеловала подбитый глаз Илии. Осмотрела царапины на лице и улыбнулась:

– До свадьбы заживёт.

Никто не знал, когда у нашего грузина будет свадьба, один лишь Бог, которого мы рассмешили своей суетой в шабатний день.

Глава 23

Очередной день на базе, слава Богу, был обычным. Из таких дней складывается спокойная жизнь. Я вышел из бокса на ещё жаркое солнце. Наблюдаю сквозь очки, как Андрей присматривается к новому джипу полковника. Как обычно каждый занимается своим делом. Улыбнулся Андрею. Тот опустил глаза, словно провинившийся школьник. Машины, это его страсть. Андрей отличный водитель, настоящий Шумахер. Лучше его на базе нет.

– Классная тачка у полковника.

– Хочешь покататься?

– Да, очень.

– Тогда беги к нему за инструкциями.

– Влад, ты чего?

– Это не просьба, а приказ.

Так хорошо, спокойно вокруг. Небо сквозь тёмные очки кажется синего цвета, а без очков голубого. Я пошёл обратно в бокс и там занялся сбором. Вскоре прибежал Андрей.

– Я всё понял.

– Раз понял, собирайся.

Смотрю, как на худое тело натягивается футболка, на неё бронежилет, а сверху пиджак обычного штатского водителя.

– Красавчик! – сказал я и вышел.

Андрей ринулся за мной. Я слышал его шаги за спиной, но так и не обернулся. Подъехавшая к дверям бокса машина сразу увезла меня. Я видел в боковое зеркало как Андрей одел очки и, став на время хозяином новенького джипа, сдул высохший листочек с капота.

Ночь наступила очень быстро, словно кто-то на небесах щелчком выключил свет. В один миг земля покрылась темнотой. Шофёр высадил меня в нужном месте и умчался, оставив только затихающий шум мотора. Ночь – мой лучший друг! Опять я с тобой один на один. Холодно ужасно. Никем незамеченный прошёл часа два пешком. Какое-то время специально петлял, чтобы приняли за простого туриста, если вдруг за мной кто-то следит. Хотя, если подумать, какой здесь ночью может быть турист? Наконец спустился в ложбинку. Здесь, возле колючего кустарника, переоделся и дальше пополз в полной тишине.

Вокруг пустыня. Впереди дорога, за ней оазис. Выращенный человеком оливковый сад. Где-то рядом мерзко засмеялся шакал. Еле уловимо отталкиваюсь ботинками и на локтях ползу к роще. Напряжённые глаза смотрят вперёд. Вот вижу в темноте, как кто-то вышел из дома. Тишина вокруг такая, что слышно, как веточки оливкового дерева шатаются от еле уловимого ветра. Где-то совсем рядом прозвучало: «Аллах акбар». Падаю лицом в песок и замираю. Почти не дышу. В ответ голос старого человека: «Аллах акбар». Двое встретились и обменялись приветствиями. Значит, я им не нужен. Ветки зашумели чуть громче обычного. Опять слова: «Не ломай дерево» – и в ответ – «отстань старик». «Будь ты проклят со своим Аллахом», – буркнул старик и ушёл в дом. Гость остался в саду. Спрятался. Я поднял монокль. Смотрю, где? Но тёмная ночь и деревья спрятали пришедшего. Я лёг головой в песок и стал ждать утро.

Рассвет сменил ночь часов через пять. Вместе с луной исчезла и тишина. Я поднял монокль. Смотрю на рощу. Внимательно обвожу взглядом каждое дерево. Чётко различимы все листочки на ветках, но человека не видно. Где ты, сучёнок, появись. Но тот притаился, не слышит моё желание. Поднимается солнце и уже начинает припекать. По дороге промчалась машина. Шофёр, старик-кибуцник, повёз в город то, что вырастил на песке. Машина, такая же древняя, как и её хозяин, стучит уставшим двигателем.

Становится совсем жарко. Асфальтная дорога раскаляется, и тёплый воздух неясным маревом поднимается вверх. Перед глазами начинает всё расплываться. Чёрт, это моя ошибка. Смотрю в монокль, но ничего не вижу. Горячий воздух сделал предметы зыбкими и плывущими. Передо мной сплошная тёмная масса, которая движется как того хочет раскалённый поток воздуха.

Вдруг тишину нарушила полицейская сирена. Этого ещё не хватало! На некотором расстоянии за ней едут три одинаковых микроавтобуса, набитые людьми. Совершенно новые, похожие друг на друга как братья близнецы только что сошедшие с конвейера. Ловлю в крестике сад. Но ничего, всё тот же дрожащий тёплый воздух. Вчерашний гость мне не виден. Слышу, позади меня приехал трактор. Высадил тайванцев и они что-то стали собирать. Приподнял тёмное зеркальце, посмотрел, что к чему. Так и есть – нелегалы собирают камни для кибуцников. Да что ж тут сегодня так людно, как на базарной площади? Очень медленно ложу голову в песок.