Игорь Моисеенко - Сектор обстрела Страница 28

Вопросы этого "товарища в штатском" начали уже «доставать». Сан Саныч не видел повода «прогибаться» перед ним.

— Вы меня извините, конечно, но мне кажется, Вам не мешало бы представиться, прежде чем меня допрашивать, — он постарался акцентировать на «допрашивать». — Если, конечно, Вам важно мое мнение как специалиста. Или я уже арестант?

Начмед сглотнул.

А Лебедев не ожидал такой храбрости: "А ты, парень, пайку в лагерях еще и не нюхал…" Все же, он достал свое удостоверение. И даже успел раскрыть его. Но тут же он забыл обо всем, зачем приехал в эту больницу. Взгляд его упал на пятно свежей шпатлевки на левом крыле доходяги-"жигуленка", который парковался у парапета "Приемного покоя".

Из автомобиля вышли двое. Лебедев рванул из того же кармана другое удостоверение, водительское: "Бережной Александр".

Ни Сан Саныч, ни начмед не поняли, что произошло с "товарищем в штатском". Не сказав ни слова, сломя голову, тот бросился к выходу из кабинета.

Сашка попросил обойти парадный вход. Окна роддома выходили прямо на "Приемный покой". Алексей ничего не понял но, пожав плечами, направился в обход, к «черному» ходу. Тот всегда был открыт.

Лебедев несся по лестничному маршу, забыв о всяких приличиях. В два прыжка он был уже на первом этаже. Здесь он постарался умерить пыл. Но все же, по коридору, ведущему к "Приемному покою", он направился ускоренным шагом.

Алексей, поднимался по лестнице "черного хода" первым. Он даже сообразить не успел: "Чё это за мужик пронесся прямо перед носом как угорелый? Чуть ветром не сдуло…" Неврология была на втором этаже.

Уже у машины он перевел дух и набросился на старика, сидящего за рулем автомобиля:

— Где он?

— Кто, где? — опешил Наумыч.

Лебедев

— Хозяин этой машины.

— Так я хозяин.

Лебедев продемонстрировал права Бережного.

— А это тогда кто?

Наумыч «почернел». "Похоже, узнал, старикашка", — решил Лебедев.

— Сашка… это…

— Я вижу, что Сашка. Куда он делся?

— В неврологию побежал, у него…

Не дожидаясь дальнейших объяснений, Лебедев исчез в дверях "Приемного покоя". Не прошло и секунды, дверь снова распахнулась:

— В какую палату он пошел?

— Четвертую… — выдавил из себя Наумыч

Лебедев исчез.

— В интенсивку… — добавил старик и схватился за голову.

…Они постарались натянуть на лица праздничные маски. Только у Алексея не совсем получилось. Валентина приказала ему спрятать рожу за цветами и толкнула дверь интенсивки…

…Перепрыгивая сразу через две ступеньки, Лебедев достиг фойе второго этажа и ворвался в неврологию…

…Валентина, кусая губы, сидела на соседней кровати. У окна разместился Алексей. Оттуда ему было видно: совсем близко — от "Приемного покоя" и полсотни шагов не было, рожали детей. Папашки, какие помоложе, едва в сугробах не валялись. То ли от счастья, то ли от доз чрезмерных. Стоило только девченкам продемонстрировать в окне нового Человека(!). А публика повзрослее, повизгивая от умиления, реагировала не менее выразительно.

Лидия снова его не узнала. Она снова держала за руку своего сына:

— А Ира твоя давно уже к нам не заходит. Уже с полгода как… Ты еще не видел ее? А где папа, сынок? Он рассказал тебе, как они меня с Сашкой обманывали? Представляешь, и тетю Валю тоже. Никто не знал. Не надо было, сынок. Видишь, как оно получилось. А я еще на работе всем рассказываю: Армения… Армения…

…Лебедев едва не вырвал дверь вместе с петлями:

— Бережной!?

Рука Александра дрогнула. Он повернулся на голос. Лебедев довольно улыбнулся:

— Чё онемел? Ведь это ты Александр Бережной? Или как? Права твои?

Первой опомнилась Валентина. Она бросилась к Лебедеву и толкнула его в грудь настолько сильно, что тот едва устоял на ногах:

— Кто Вас пустил сюда?!

— Спокойно, барышня, спокойно, — только и нашел, что сказать особист.

Едва справляясь с волнением, он попытался достать из внутреннего кармана удостоверение.

Валентина все пыталась вытолкать его в коридор:

— Кто Вам позволил?!

Слабеющий голос Лидии услышали все:

— Саша? Как… Бережной?

Лебедев еще не понял, что произошло:

— Меньше надо пить за рулем.

Валентина снова толкнула его в грудь:

— Да, пошел ты на хер отсюда…

Теперь она его увидела.

— Сашка?.. Мальчик мой… Вы опять меня обманываете?.. Вы опять меня обманываете… Где он!?

Валентина бросилась к сестре.

— Валя… И ты тоже… Что же вы все… делаете со мной?.. Как же вы?..

Ее голос начал прерываться частыми всхлипываниями. Она попыталась подняться, через секунду захрипела и, не в силах справиться с судорогами, упала на подушку.

Сан Саныч был уже на пороге интенсивки:

— Вон отсюда! Все! Пошли вон отсюда!..

…Тишину в холле неврологии нарушала только пожилая санитарка, грохочущая своими причандалами и снующая без конца из палаты в палату. Изредка из-за двери доносились короткие команды Сан Саныча:

— Адреналин!.. Кислород!.. — через минуту. — Дефибриллятор!

Валентина чернела на глазах. Из палаты, громко стуча каблуками, выбежала сестра. Обратно Наталья пронеслась мимо них, пряча глаза.

— Дефибриллятор, быстро!.. — и внезапно. — Да снимешь ты когда-нибудь свои копыта, или ты на дискотеке?!

По полу застучали сброшенные наспех туфли.

— Разряд!.. Руки!.. Разряд!.. Разряд!..

Валентина закусила кулаки. Больше в холле не услышали ни звука. Только пожилая санитарка еще раз громыхнула своим ведром возле ординаторской.

Дверь интесивки отворилась с тягучим скрипом. Не сказав ни слова, Сан Саныч снял свои запотевшие очки и, отвернувшись в сторону, ушел по коридору. Следом, прижимая к груди туфли с высокими по последнему писку моды каблуками, вышла Наталья. Стараясь не глядеть Валентине в глаза, она произнесла рассеянно:

— Тебе лучше не заходить туда… Извините… — и удалилась следом за врачами.

Заливаясь слезами, Валентина упала на пол…

Глава двадцать четвертая

Старостенок все видел не хуже ротного. Уже под броней он разминулся с Шамилем и пополз в левый десант. Отсюда, через триплекс, Старый и увидел, что происходило на командирской машине. Дан сидел на башне, как истукан. Разорвавшаяся невдалеке мина так и не вывела его из оцепенения. Уставившись коровьими глазами в ребристый щит машины, он перебирал дрожащими пальцами панаму.

"Во придурок!" — просипел Старостенок.

Не теряя времени, он рванул рычаг и толкнул плечом неповоротливую дверь десанта. В ту же секунду снаружи, совсем рядом, рвануло. Взрывной волной дверь, больно ударив в плечо, захлопнулась. Но хныкать было некогда. Он снова прильнул к триплексу. Снаружи события развивались совсем уж стремительно. На командирскую машину запрыгнул Халилов. Резким ударом ноги в висок он снес Богдана с брони, как муху и спрыгнул следом. Старостенок снова толкнул тяжеленную, полную солярки дверь и, забыв ее захлопнуть, побежал сквозь тучу пыли в сторону командирской машины.

Огибая БМП, чтобы не терять скорости, он схватился за кронштейн фары. Инерция едва не вырвала руку из сустава. Но то, что он увидел за машиной, заставило его заработать ногами еще быстрее. Впереди, в метре от Старостенка несся, спотыкаясь о камни, ротный. А за ним… Юсуф уже занес свой штык-нож над горлом Белограда.

Ротный окончательно потерял равновесие и рухнул в песок. Старостенок прыгнул ему на спину. Горный ботинок с победитовыми напайками на подошве впился командиру прямо под лопатку. Старый зацепил коленом голову ротного и в отчаянном броске дотянулся до руки узбека. Уже в полете, отработанным ударом, он вывернул штык-нож из пальцев Юсуфа. Нож полетел в песок.

"Слава Богу! Ну, бабай, разорву…" — успел подумать Старостенок при падении. В ту же секунду ужасный треск разорвал нарастающий над головой вой…

Когда эта дрянь воет, полное впечатление, что она летит именно в твою голову. И настроена она таким образом, что после вылета из ствола взрыватель срабатывает при прикосновении к цели. Подсознательно у человека возникает непреодолимое желание спрятаться от нее куда угодно, лишь бы не слышать этого душераздирающего зловещего воя. Успокаиваешься только, когда заберешься под какую-нибудь машину. Обычно моджахеды пользовали противопехотные. Броню или кузов машины они не пробивают.

Ощущение реальности начало возвращаться к Старостенку благодаря свисту очередной мины. Сквозь шум в голове он услышал, что кто-то тащит его за ноги. Правда, как-то неловко и неравномерно. Оглянулся: Дан вцепился в правую, ротный тянул за левую. Подтянул правую. Белоград выпустил ботинок и по инерции, поднимая тучу пыли, свалился на песок. До них дошло, что очнулся. Вместе заползли под БМП. Под машиной, свернувшись в дугу, уже лежал Юсуф.