Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести) Страница 29

Долго еще Марцела вынуждена была выслушивать никому не нужные рассуждения, отвечать на вопросы, на которые ей совсем не хотелось отвечать.

Только около шести часов вечера появился автобус со студентами-альпинистами. Гумлова в отличие от своей собеседницы не бросилась к нему, а стояла и наблюдала, как из автобуса выходят загорелые ребята. Она решила, что подойдет к сыну только после того, как тот распрощается с друзьями и направится домой. Ей не хотелось ставить Ивана в неловкое положение. Но получилось все не так, как она намечала: все уже вышли из автобуса, а сына не было.

Сначала она решила, что он вышел где-нибудь по дороге и поехал домой городским транспортом. А что, если с ним что-нибудь случилось? По дороге или в горах? Марцела направилась к автобусу.

— Простите, пожалуйста, а Иван Гумл с вами не приехал? — обратилась она к руководителю группы.

— Нет. Вы его мать?

— Да, я Гумлова.

— Доктор Прокеш. Мне очень неприятно говорить вам это, пани Гумлова, но Иван с нами не вернулся. Он и Зденек Мареш. Мы привезли только их вещи. Но, к сожалению, они вместе со снаряжением. Мы могли бы их выдать вам в клубе в предстоящую среду, после восемнадцати часов…

— Багаж меня не интересует. Скажите, что с Иваном?! Почему он не приехал? — Голос у Марцелы срывался. — С ним что-нибудь случилось?

— Нет-нет, ничего не случилось. В Зальцбурге они оба были с нами. Следующую часовую остановку мы сделали в Линце, и вот там они пропали.

— Как же произошло, что они покинули товарищей, а вещи оставили в автобусе?

— Да, вы правы, с собой у них были только паспорта и кое-какая мелочь. Мы ждали их более двух часов, пытались искать, но безуспешно.

— Как же вы могли их бросить?

— Я считаю, что молодые люди ушли, все заранее хорошо продумав. Они просто эмигрировали. Перед отъездом я обратился в городское полицейское управление в Линце с вопросом, не было ли зафиксировано какое-нибудь дорожное происшествие, во время которого наши студенты могли быть ранены. Ответ был отрицательный. По всей видимости, молодые люди не были заинтересованы в том, чтобы их нашли. Ручаюсь, что через пару дней вы получите от Ивана весточку, где он все подтвердит.

— Я в это не верю! С какой стати Ивану эмигрировать? Это какое-то недоразумение!

— Я был бы очень рад ошибиться, но… Лично для меня, да и для всего нашего отряда все это крайне огорчительно. Я чувствую, нас ждут большие неприятности.

— Для вас это только неприятности, а для меня… Скажите, во время пребывания в Италии, а затем в Австрии вы замечали, что ребята собираются покинуть отряд?

— Конечно нет. В противном случае я бы немедленно принял необходимые меры, чтобы не допустить побега. Это было полной неожиданностью. Я вас отлично понимаю, пани Гумлова, но, к сожалению, ничего к тому, что сказал, добавить не могу. Мне надо еще сдать на склад снаряжение. До свидания…

Она рассеянно смотрела на человека, безучастно сообщившего ей самое неожиданное известие. И самое трагическое. Она смотрела, как он садится с шофером в автобус, а потом уже ничего не видя, повернулась и ушла.

Марцела возвращалась домой, не замечая красот Старого Места. Она шла как во сне, в глазах у нее стояли слезы, а губы механически повторяли одну и ту же фразу: «Это неправда, это не может быть правдой».

Она не помнила, как добралась домой, и здесь чувство растерянности овладело ею еще в большей степени. Первым ее желанием было посоветоваться с мужем, но он не сообщил, куда поехал в командировку. Правда, она знала номер его служебного телефона, но звонить туда не было смысла: рабочий день давно кончился. Она не знала фамилии начальника Йозефа и не представляла, где его можно отыскать.

К кому же обратиться? Друзей в Праге у них не было, а знакомые… В первое время, когда переехали в Прагу, они изредка встречались с семьей Индржиха Бенедикта, коллеги Йозефа, но потом их встречи прекратились. Трудно сказать почему, но факт остается фактом: Бенедиктовы перестали ездить к ним в гости. А может, обратиться к коллегам по школе? Но сейчас ведь каникулы, дома наверняка никого нет.

«Опять я одна, — в отчаянии думала Марцела. — Ну почему, когда в семье случаются какие-нибудь важные события, я остаюсь одна? Что же мне делать? Может, все-таки приедет или хотя бы позвонит Йозеф? Конечно, было бы лучше, если бы вдруг позвонил Иван и сказал, что все в порядке, что все это просто глупое недоразумение…»

Марцела Гумлова отсутствующим взглядом смотрела на роскошный букет красных роз и не видела цветов, не чувствовала их аромата, потому что даже самые прекрасные вещи теряют свое очарование, если человек смотрит на них в минуту душевной боли.

16

По сложившейся традиции по четвергам в карловицком ресторане «Славия» собирались любители карточной игры. Они подразделялись на три категории в зависимости от класса игры. Вот почему по четвергам в «Славии» свободных мест не бывало. На этот раз среди завсегдатаев ресторана оказались подполковник Гумл со своим шофером, капитан Вавра и поручик Рихтермоц. По правде говоря, поручик сразу пожалел, что согласился зайти сюда поужинать: дело в том, что у длинного стола постоянных посетителей он увидел Рудольфа Шебека в компании двух сотрудников управления военных лесов.

Подполковник Гумл заказал междугородный телефонный разговор с Прагой и принялся за ужин. В это время в зал вошли Герберт Пешл, фоторепортер Вондрачек и шофер Бржезина. Петр Черник остался у Пешла, так как ему необходимо было утром отправить фоторепортаж об учениях в редакцию. Он обещал друзьям, что, как только закончит текстовку, сразу придет в «Славию».

Герберт направился к столику, за которым сидел Шебек. Он сделал это не только потому, что там были свободные места, но и потому, что хорошо знал людей в форме лесников — они работали в управлении государственных лесов в городе, удаленном от Карловице на 30 километров.

— Приветствую вас в Карловице! — обратился он к сидящим за столом и представил им Вондрачека и Бржезину. — Что привело вас в наш гостеприимный край?

— И этот городок ты называешь гостеприимным краем? — ответил один из лесников.

— А что, ты не согласен? Тебе здесь не нравится? Но ты же тут жил. Тогда тебе нравилось…

— Мне здесь всегда нравилось, но, как я сегодня убедился, в этом гостеприимном крае попадаются люди, которые не считают его таким и с удовольствием уехали бы в центральные районы страны.

— Наверное, какая-нибудь накипь, по которой никто не заплачет.

— По-твоему, Баум — это накипь?

— Ты что-то, Лойза, путаешь. Михал Баум не хочет отсюда уезжать, он хочет перебраться из сторожки лесника в Гржебены. Надеюсь, причина, побудившая его это сделать, вам известна? Насколько я знаю, он просится уже почти год.

— Да, он мне говорил, что в этом году его сын должен идти в школу, до которой от сторожки более шести километров…

— И по-твоему, это не является веской причиной?

— Нет, не является, так как у Баума в сторожке есть мотоцикл и служебный газик и он мог бы спокойно возить сына в школу.

— Это ты здесь так говоришь, а официально разрешишь ему пользоваться служебным транспортом?

— Конечно разрешу.

— Если ты это сделаешь, в чем, признаться, я сомневаюсь, разве это решит проблему? Разве легко будет Бауму два раза в день ездить в Карловице? К тому же зимой из сторожки не доберешься до города. Ведь ты не будешь строить специальную дорогу, чтобы лесник возил сына в школу?

— Мы дали ему слово, что к зиме переведем его в город, но он и слышать не хочет — взял да и написал заявление об уходе.

— Это меня не удивляет. Пожалуйста, не обижайся, Лойзик, но вы там, в управлении, большие мастера раздавать обещания. Вспомни, сколько лесников у вас уволилось за последние четыре года. И ушли они не потому, что не хотели работать на Шумаве или им тут что-то не понравилось.

— Уволилось не так уж много, ну, три-четыре человека.

— Ты считаешь, что это мало? Четыре лесника из одного Карловицкого района — подумать только! Будь я кадровиком, как ты, Войтишек, непременно бы задумался над причинами такой текучести кадров.

— Ребята, вы пришли сюда выпить по кружке пива или обсуждать кадровые проблемы? — поинтересовался Шебек. — Ты лучше, Герберт, расскажи, что там у вас приключилось.

— Гонзик Кобес на что-то наступил, и произошел взрыв.

— Черт возьми, Герберт, что ты из этого делаешь государственную тайну? — возмущенно воскликнул Шебек. — Ну, наступил парень в лесу на мину, такие случаи были не раз, что же здесь темнить? Мы слышали, что там кроме мин обнаружили еще какой-то тайник. Это правда?

— Да, правда. Тайник обнаружил вон тот поручик со своими солдатами. Кроме того, около тайника он вытащил из земли целую кучу мин.