Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести) Страница 30

— Да, правда. Тайник обнаружил вон тот поручик со своими солдатами. Кроме того, около тайника он вытащил из земли целую кучу мин.

Лесники обернулись и посмотрели на офицеров, сидевших за соседним столиком.

— Надеюсь, старик Пешл не представляет нас завсегдатаям «Славии» и не рассказывает им подробности сегодняшнего дня, — сказал капитан Вавра. — Пойду-ка я к ним, побеседую по душам.

Вавра поднялся и направился к столику, где сидел Пешл с друзьями:

— Нам показалось, что вы тут сплетничаете на наш счет? Мы вам чем-то не понравились?

— Что вы, товарищ капитан! Как вам такое в голову могло прийти! — возмутился кадровик Войтишек. — Мы просто поинтересовались у Пешла последними новостями с полигона. Но он молчит, как египетский сфинкс.

— А спрашивали мы всего-навсего о том, действительно ли обнаружен тайник, — дополнил Рудольф Шебек.

— Во-первых, еще не ясно, тайник ли это, — ответил Вавра уклончиво. — Это больше похоже на подземное укрытие.

— … которое фашисты начинили таким количеством мин, что от взрыва может взлететь на воздух все Карловице, да? — иронически ухмыльнулся Шебек.

— Друзья мои, вы очень любопытны, но, честное слово, я пока не готов дать исчерпывающие ответы на все ваши вопросы, потому что сам ничего не знаю.

— А когда выясните, все равно ничего нам не расскажете, — не успокаивался кадровик.

— Мы не расскажем, но те, кому это положено, вас обязательно проинформируют. У меня есть подозрение, что управляющий Венцл специально прислал своих сотрудников, чтобы выяснить, что здесь произошло. Придется с ним переговорить. Кстати, к нему есть еще вопрос.

— Какой именно?

— Почему он позволяет своим подчиненным употреблять алкогольные напитки за пределами своего города, хотя большинство ресторанов и столовых из месяца в месяц не выполняют план?

— Черт подери, парни, не пора ли нам расплатиться и двинуть по домам? — предложил Войтишек.

— И не подумаю, — воспротивился Шебек. — Предлагаю товарищу капитану присоединиться к нам. Как насчет рома?

— Спасибо, Шебек, я уже выпил пива, и мне бы не хотелось мешать его с ромом.

— Пожалуйста, не выкручивайся. Если бы тебе предложили коньяк, ты бы и не вспомнил про пиво. А у нас в Карловице говорят: кому не правится ром, тот и от работы нос воротит.

— В таком случае придется рискнуть.

Капитан Вавра подсел к столу, довольный, что ему удалось уйти от скользкой темы. Шебек заказал семь порций рома и обратился к Пешлу:

— Герберт, а что ты там рассказывал о поручике?

— Я говорил, что он отважный парень. Ты не согласен с этим?

— Согласен — не согласен, я просто так спрашиваю.

— А что ты, Шебек, имеешь против поручиков? — вдруг поинтересовался Вавра.

— Против поручиков я ничего не имею, если они не ухлестывают за моей дочерью. А этот парень как раз этим и занимается.

— Черт возьми, — засмеялся Вавра, — вот это новость! А не кажется ли тебе такое положение вещей ненормальным: тесть и будущий зять сидят за разными столами?

— Нет, не кажется, потому что я запретил дочери с ним встречаться.

— Можно узнать причину столь сурового запрета?

— Дело в том, что Яна кончает школу, на носу выпускные экзамены, а она, вместо того чтобы усиленно заниматься, каждый вечер проводит с этим поручиком.

— И что же, приносит из школы двойки?

— Этого еще не хватало!

— Значит, на успеваемости свидания не отражаются. Просто это не нравится отцу, да?

— Я уже сказал: вот закончит школу, тогда пусть делает, что хочет, а сейчас и думать о париях нечего.

— А что делать, если любовь пришла не после экзаменов?

— Вот потому-то мы, старшие, более разумные люди, и должны наставлять молодежь на путь истинный.

— Что с тобой случилось, Рудольф? — присоединился к беседе Пешл. — Когда ты успел превратиться в пуританина? Еще лет десять назад, если мне не изменяет память, ты ни одной женщине на Шумаве проходу не давал, а теперь вдруг стал воинствующим моралистом.

— Знаете что, ребята, мне этот разговор порядком надоел, давайте переменим пластинку.

— Хорошо, оставим Шебека в покое, но с условием, что в своих отношениях с Рихтермоцем он сменит гнев на милость.

— Судя по тому, что я вчера наблюдал там, наверху, — решил вставить хоть слово фоторепортер Вондрачек, — это совсем недурная партия. И не только потому, что он бесстрашный парень, но и потому, что умеет находить общий язык с солдатами…

— Кончайте, ребята, про этого Рихтермоца, лучше давайте выпьем, — прервал Шебек Вондрачека и первым потянулся к рюмке.

После того как все выпили, капитан Вавра поднялся с места.

— Я вас на минуту оставлю, — извинился он, — но вместо себя, Шебек, пришлю твоего будущего зятя. Пока!

— Не валяй дурака! — крикнул ему вслед Шебек, но капитан только махнул рукой.

— Кстати, за бокалом пива не решаются важные вопросы, — заметил Вондрачек.

В зале появился заведующий рестораном и обратился к подполковнику Гумлу:

— Прага на линии…

В это время Вавра внушал Рихтермоцу, что сейчас самое подходящее время поговорить с Шебеком. Но поручик вдруг растерялся:

— Вряд ли удастся поговорить об этом за столом, где полно людей.

— Ну так пригласи его в бар, там за рюмкой коньяка можно спокойно побеседовать.

— Вы думаете, он примет мое приглашение?

— А почему бы нет? Запомни, нет ни одной девушки на танцах, которая не утверждала бы, что с солдатом не танцует. Не бойся, уж коли ты сумел разделаться с теми проклятыми минами, то со стариком Шебеком справишься. Если будут затруднения, то я подойду. В Барсучьей норе я тебе помочь не мог, а здесь дело другое.

— Ну, я пошел…

Приблизившись к столику, где сидел Рудольф Шебек, Рихтермоц спросил, не составит ли тот ему компанию пропустить рюмочку в баре. Шебек согласился.

— Не сердитесь на меня, пожалуйста, что я лишил вас на время общества друзей. Дело в том, что я давно хочу поговорить с вами, а подходящего случая все не мог найти.

— Считай, что этот случай тебе представился. О чем же ты хотел со мной потолковать?

— Вы пьете коньяк?

— Конечно пью, но сегодня я уже пил ром, не хочу мешать.

Рихтермоц заказал две рюмки рома.

— Дело в том, что я и Яна… одним словом… мы встречаемся…

— Да, мне это известно, но скажу тебе прямо: я ей эти встречи запретил.

— Она рассказала мне об этом и объяснила, почему вы против. Но я считаю, что это… как бы поточнее выразиться… недоразумение. Я не шатаюсь по ресторанам от нечего делать. То, что вы меня несколько раз увидели в «Черной розе», просто случайность.

— Ну, конечно. А сегодня здесь, в «Славии», — это тоже случайность?

— Вот именно. Я хожу иногда в ресторан, но только для того, чтобы поужинать, а в воскресенье — и пообедать. И сегодня мы заехали сюда за этим. Кроме того, подполковник из Праги хотел позвонить домой.

— Вот что, поручик, я не священнослужитель, чтобы исповедовать тебя, с какой целью ты ходишь в ресторан. Это твое личное дело. Мне просто не хочется, чтобы Яна накануне окончания школы отвлекалась. Чтобы решение как-то обосновать, сказал, что ты таскаешься по ресторанам и пивным. Сегодня я о тебе тут кое-что услышал. Ты, конечно, парень хороший, поэтому скажу Яне, что свой запрет я снимаю. Ну как, ты доволен?

— Так вы, пан Шебек, не будете против, если мы с Яной после окончания школы поженимся?

— Черт возьми, тебе стоит дать палец, а ты уже норовишь всю руку отхватить! Давай лучше выпьем за то, чтобы Яна успешно закончила учебу, а потом посмотрим. Все будет зависеть от вас.

Рихтермоц почувствовал себя самым счастливым человеком не только на Шумаве, но и на всем свете.

Абсолютно противоположные чувства испытывал в это время подполковник Гумл. То, что он узнал от жены, в буквальном смысле слова подействовало на него как удар грома. Он как во сне задавал жене какие-то вопросы, что-то говорил ей, но сейчас бы с трудом вспомнил, о чем шла речь. Выйдя из ресторана, он стал лихорадочно перебирать в уме то, что услышал: «Отстали от группы в Линце… Иван и еще один парень… Руководитель группы заверяет, что было сделано все возможное, чтобы найти их, но ребята сами не хотели, чтобы их нашли…»

Не нашли… Как можно было уехать без них, ведь Иван совсем ребенок, хотя и пытается казаться взрослым мужчиной?.. И почему он сказал Марцеле, что приедет завтра? Он должен ехать туда немедленно: не может он оставить ее одну в таком состоянии… Но ведь он только что говорил Марцеле, что дома от него сейчас все равно не будет никакой пользы, а здесь ему надо закончить важное дело. Какой же он идиот! Если сейчас он кому-нибудь нужен, так это Марцеле, так же, как она нужна ему, а они оба — Ивану. Что же случилось с ребятами? Почему они опоздали к автобусу? Они не могли эмигрировать, это глупость, которой руководитель отряда пытается прикрыть свою нераспорядительность. Если бы ребята хотели остаться, они по крайней мере взяли бы свои вещи, а их багаж лежал в автобусе…