Николай Куликов - Русский диверсант абвера. Суперагент Скорцени против СМЕРШа Страница 30

— Стоп! — подполковник энергично постучал по столу. — А не связаны ли эти два события: выход в эфир неизвестной рации и появление «Седьмого»? Ну-ка, капитан, доложите, что вы узнали в автомобильном батальоне!

Горячев коротко и толково доложил результаты беседы с капитаном Сыкчиным и его сослуживцами-лейтенантами. Удалось выяснить, что неизвестный старший лейтенант, назвавшийся Николаем, доехал с ними до Смоленска в санитарном вагоне. То, что офицеры из автобата никак не связаны с «Седьмым», а оказались лишь случайными попутчиками, — в этом капитан Горячев был абсолютно убежден. После беседы с ними он и Горохов вихрем домчались на «Виллисе» до дежурного по железнодорожной станции, выяснив у него, на каких запасных путях проходит формирование санитарного эшелона.

Таким образом удалось отыскать и переговорить с военфельдшером старшиной Наливайко, который, к сожалению, ничего нового не сообщил — он расстался со старлеем утром и больше его не встречал. По приметам, сообщенным опрошенными военнослужащими, неизвестный старший лейтенант полностью соответствовал описанию «Седьмого», которое дал Калныньш.

Капитан доложил результаты поездки в автобат и на станцию коротко, без лишних деталей — он не привык «нагружать» начальство не относящейся к делу информацией. На самом деле встреча с военфельдшером не обошлась без неприятного инцидента. Когда офицеры-контрразведчики нашли на путях нужный им санитарный эшелон, шел уже второй час ночи.

— Этот самый! — кивнул головой пожилой стрелочник, посланный проводить их дежурным по станции.

Вагоны стояли темные, словно покинутые людьми: изнутри не было слышно ни звука. Но когда Горячев со своим юным напарником пошел вдоль эшелона, то уже из третьего на их пути вагона они услышали какой-то звук — вроде музыка играла.

— Что это? — удивленно спросил Горохов.

— Похоже на патефон, — отозвался капитан, — пластинки крутят. Сейчас выясним!

Он ловко вскочил на подножку вагона — дверь его оказалась незапертой, и Горячев шагнул внутрь, за ним поспешил Горохов. Офицеры оказались в том самом санитарном кригере, в котором рано утром в Смоленск прибыл интересующий их старший лейтенант, — но, конечно, еще не знали об этом. Зато очень быстро познакомились со старшиной Наливайко, которого, собственно, в данный момент и искали. При свете керосиновой лампы за откидным столиком у плотно зашторенного вагонного окна расположилась живописная компания: трое мужчин и три женщины. Вагон был хорошо протоплен, и мужики, разоблачившись до белых нательных рубах и армейских галифе, сидели без сапог, босиком. Женщины были в легких белых халатиках, вольно полурасстегнутых — одна из них устроилась у мужчины на коленях. Вот он-то (кстати, им оказался тот самый Наливайко) вдруг отсадил свою подругу в сторону, резко встал и буквально как бык попер на стоящего впереди капитана Горячева, осыпая его ругательствами:

— Мать вашу, пехота сраная, — думаешь, погоны офицерские нацепил и можешь тут ходить, девочек наших лапать!

Он пьяно замахнулся, нетвердо держась на ногах, и попытался ударить капитана — но не на того напал! Неуловимым движением, даже не сдвинувшись с места, Горячев захватил его кисть и резко заломил так, что нападавший взвыл и почти сел на пол. Не отпуская его, капитан достал свободной рукой из нагрудного кармана шинели красную книжечку и громко крикнул:

— Контрразведка «Смерш»! Всем сидеть спокойно и не дергаться! Есть здесь старшина Наливайко?

— Да отпусти ты, больно! — подал голос «обезвреженный» нападавший. — Я Наливайко!

Потом, конечно, все встало на свои места — даже начальник эшелона откуда-то появился: немолодой толстый майор в очках долго извинялся перед контрразведчиками за это, как он выразился, «маленькое недоразумение».

— Опять этот Наливайко проводы устроил — вы уж не обессудьте, завтра на фронт отправляемся! Фельдшер он неплохой и мужик героический, бывший моряк — даже медали имеет. Правда, в штрафниках побывал за свои «художества», но искупил, как говорится, кровью. Только вот насчет спиртика слабоват и по женскому полу… Коллектив у нас, понимаете ли, по большей части женский, так что по-разному случается: липнут к ним всякие — иногда и отваживать приходится. Вы уж извините его, дурака, товарищ капитан.

— Извинения принимаются, майор! — важным и нравоучительным тоном произнес Горячев. — Но тем не менее политико-воспитательная работа у вас явно не на высоте!

Он многозначительно глянул на сидящего тут же с виновато опущенной головой старшину — виновника переполоха. При этом Горохову показалось, будто в глазах капитана промелькнул какой-то озорной чертик. В общем, все обошлось, и Горячев даже не счел нужным докладывать в отделе об этом незначительном происшествии — о чем и Горохова предупредил.

— Значит, так, — подполковник Горобец прошелся по кабинету, — будем подводить итоги дня сегодняшнего и определяться по нашим действиям на завтра, впрочем, уже на сегодня. Если «Седьмой» прибыл в Смоленск, то как военнослужащий он может встать на учет в военной комендатуре: капитан, проверьте — начните с привокзальной! В Смоленск ежедневно прибывают и убывают сотни военных, а нам известно только имя и воинское звание — да и то предположительно…

Подполковник сделал небольшую паузу, потом негромко закончил свою мысль:

— Так что тут наши шансы не очень велики, но тем не менее… Вы все поняли, капитан?

— Так точно, товарищ подполковник!

— Не факт, что неизвестный старший лейтенант и есть тот самый «Седьмой», — это тоже надо помнить. Не сбрасывайте со счетов и другие версии, — добавил Горобец.

— По рации с позывными ВОГ, товарищ подполковник, какие будут указания? — спросил майор.

— Генерал Орлов одобрил мой приказ: оперативно-разыскной группе майора Миронова сосредоточиться исключительно на розыске «Седьмого»! Неизвестный передатчик я поручу группе капитана Земцова, хотя нутром чувствую: есть тут какая-то взаимосвязь. Ладно, идите пока, отдохните пару часиков — и за дело!

Отпустив офицеров, Горобец снова взглянул на часы: четвертый час… Наступало утро следующего дня.

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Шифротелеграмма

(Спецсообщение)

Москва, начальнику Главного управления контрразведки «Смерш» (ГУКР «Смерш»).

Сообщаю, что сегодня, 8 октября, в 02.10 радиопеленгаторами слежения зафиксирован выход в эфир неизвестной коротковолновой рации с позывными ВОГ, действующей в окрестностях г. Смоленска и прилегающих к областному центру районах. Место последнего, сегодняшнего выхода рации в эфир: примерно шестьдесят километров северо-западнее Смоленска. Рабочая частота рации 4364 килогерца, переданная радиограмма зашифрована группами пятизначных цифр. Неизвестная радиостанция с позывными ВОГ неоднократно выходила в эфир в период с июля по октябрь с. г. (все радиоперехваты переданы в Москву, в ГУКР «Смерш»), Места выхода в эфир всех передач данной рации — территория Смоленской области. «Почерк» радиста свидетельствует о его высокой квалификации. Проведенные во всех случаях разыскные мероприятия не дали положительных результатов. Предположительно передачи ведутся агентами, оставленными противником при отступлении или же переброшенными в советский тыл. Непосредственно по делу работала оперативная группа майора Миронова, в настоящее время — группа капитана Земцова. Проводятся необходимые действия по выявлению следов и улик для скорейшего установления и задержания лиц, причастных к работе рации. К сожалению, криптографам Управления контрразведки военного округа не удалось осуществить дешифровку записанных радиоперехватов. Сообщая записанные сегодня группы цифр шифрованной радиограммы, прошу вас ускорить дешифровку вместе с ранее высланными перехватами — силами специалистов-криптографов ГУКР «Смерш».

ГЛАВА 10

Резидент «Сова»

7–8 октября 1944 г., г. Смоленск.

Гнатюк Игнат Спиридонович, он же Спиридонов Михаил Петрович, он же резидент немецкой разведки по кличке Сова, был завербован гитлеровскими спецслужбами в сорок втором году в оккупированном немцами Пскове. Тогда, еще до слияния с абвером, 6-е управление РСХА уже играло важнейшую роль в секретных операциях на невидимом фронте борьбы с Советским Союзом: на его базе в феврале 1942 года был создан специальный орган «Цеппелин». В этот период стало очевидно, что «Барбаросса» — план молниеносной войны против СССР (так называемый «блицкриг») — с треском провалился и война приобретает затяжной характер. Для усиления и лучшей координации разведывательно-диверсионной деятельности против Советской России на оккупированной территории появились три отделения «Цеппелина»: «Русланд-норд» (Север), «Русланд-митте» (Центр) и «Русланд-зюйд» (Юг). Штаб-квартира отделения «Русланд-норд» располагалась в Пскове, а возглавлял ее штурмбаннфюрер СС Отто Краус — именно здесь в числе других курсантов прошел на спецкурсах разведывательно-диверсионную подготовку Игнат Гнатюк. Отец его до революции был владельцем крупной пароходной компании на Волге, имел в Нижнем Новгороде двухэтажный каменный дом и крупный счет в местном отделении «Российского императорского банка». Естественно, после семнадцатого года семья Гнатюков потеряла все: отец умер в двадцатом, в полной нищете, через пять лет ушла в мир иной и мать Игната Спиридоновича… Сам он вскоре уехал из Нижнего, постарался затеряться на российских просторах — так было безопаснее, ибо для новой рабоче-крестьянской власти он был «классовый враг». Сестра его со временем осела в Москве, а сам Гнатюк в начале тридцатых поселился в Пскове, где трудился скромным заведующим небольшой автобазы горплодовощеторга. Полноценную семью Игнат Спиридонович не завел: сожительствовал с тихой, скромной женщиной-бухгалтером с его автобазы, которая была на пять лет старше (он родился в 1896-м). Еще мальчишкой он сорвался и упал с дерева, сломав себе ногу в двух местах: переломы срослись неудачно, и Гнатюк на всю жизнь остался хромым — пусть не калекой-инвалидом, но для военной службы непригодным. Поэтому благополучно избежал мобилизации в армию как в Первую мировую, так и в сорок первом, на войну нынешнюю… Что не помешало ему в конце концов оказаться на службе у немцев.