Вилли Хейлман - Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945 Страница 30

– Парень, прыгай! – тяжело прохрипел я, защищаясь от двух «Темпестов». – Я никак не могу подойти ближе.

«Фокке-Вульф» Шмаузера свалился в штопор, за ним струился длинный шлейф пламени.

Отчаянно маневрируя, я спикировал до высоты деревьев и, почти задевая живые изгороди, понесся на север. Короткая передышка. В течение минуты я был один. Около деревни лежал внешне неповрежденный «Спитфайр»; со всех сторон бежали люди, чтобы поймать убегающего пилота.

Я летел так низко, как только мог, уклоняясь от верхушек деревьев… Вздрогнув от ужаса, я резко ушел вверх. Поперек моего курса промчался «Фокке-Вульф», преследуемый парой «Темпестов».

Я бросил свою машину в сторону, чтобы зайти им в хвост. Заработал компрессор наддува, «Фокке-Вульф» вздрагивал и вибрировал, в то время как мой товарищ впереди выполнил резкий разворот влево. Эти два «Темпеста» последовали за ним, но радиус их разворота был слишком большим, и они отстали. В азарте погони англичане не заметили меня. Я сделал горку, выполнил переворот через крыло и спикировал. Теперь я отсек один «Темпест». Большое дело. Задняя машина оказалась в моем прицеле. Я настолько энергично дернул ручку управления, что за крыльями появился конденсационный след, а у меня потемнело в глазах.

– Ради Христа, стреляйте в него, – раздалось по радио. – Разве вы не видите, что я пытаюсь держаться на прямой?

Я нажал на кнопку спуска. Длинная очередь. Трассеры пролетели мимо хвоста противника. Пилот «Темпеста» наконец заметил нового врага, сделал полубочку и отвернул вправо. Он был сумасшедший… Он летел точно на линию моего огня.

– Отличная работа. Теперь давайте действовать совместно.

– Какие нервы! Это может быть лишь Прагер или Патт, а?

– Нет, это Дед Мороз! – последовал ответ.

Мы взяли второй «Темпест» в клещи, но англичанин не стал испытывать судьбу и, имея некоторое преимущество в скорости, ушел от нас.

Оба «Фокке-Вульфа» сблизились.

Прагер помахал рукой.

– Вы сделали доброе дело, Вилли. Я не знал, как избавиться от той проклятой парочки.

– Я надеюсь, что в следующий раз вы, Хейни, сделаете то же самое для меня.

Мы летели крылом к крылу на бреющей высоте, направляясь к близлежащему аэродрому.

Мы выполнили круг над летным полем, поскольку в тот момент взлетала девятка самолетов. Это был командир группы с зелеными новичками.

– Хейлман – Вайссу. Удачи и хорошей охоты.

– Благодарю, Вилли, и мои поздравления.

В то время как командир группы исчез в южном направлении, Прагер и я приземлились.

Мы были последними, и напрасно ждали остальные отсутствовавшие машины. Из двадцати двух участвовавших в бою семь были сбиты врагом. Все пилоты погибли. Среди них были лейтенант Бартак, лейтенант Шмаузер и унтер-офицер Рейнхардт из Мангейма.[190]

Все еще слегка запыхавшийся Прагер и я достигли штаба. Там находился Дортенман с левой рукой на перевязи.

– Что происходит? Почему вы все такие мрачные? – спросил я.

Нойман медленно произнес:

– Вайсс попал в очень тяжелую ситуацию в ужасном воздушном бою над Райне. Они, кажется, наткнулись на огромную группу «Спитфайров».

После безумного хаоса в громкоговорителе уже две минуты царила тишина. Кикс продолжал напрасно вызывать командира. Гауптман Функ был очень бледен и смотрел на всех глазами полными страдания. Затем он спихнул Кикса с его места и поднес микрофон к своему рту.

– Роберт, Роберт. – Его кулаки были сжаты, а руки тряслись. Напряжение было невыносимым. – Роберт, Роберт.

Ничего, лишь небольшой шум в громкоговорителе.

– Он, должно быть, забыл включить свою рацию, – сказал он, поворачиваясь к остальным со слезами на глазах.

Функ не мог представить, что с Робертом Вайссом могло что-нибудь случиться. Никто не мог поверить в это. Страшное 29 декабря уже получило от «Зеленого сердца» достаточно жертв.

Группа напрасно ждала возвращения своего командира и его эскадрильи.[191] Недалеко от Райне были найдены остатки самолетов. Тела были почти неузнаваемы.

Гауптман Роберт Вайсс, очень храбрый человек и любимый всеми командир III./JG54, который несколькими неделями раньше был награжден дубовыми листьями с мечами,[192] погиб, а вместе с ним еще восемь летчиков из его группы.[193] Все девять машин, посланных к Райне, стали добычей численно превосходившей их группы «Спитфайров».

Несколькими днями позже пришел приказ по войскам, который был зачитан группе. В нем говорилось о храбром уроженце Вены, который со своей группой «Зеленое сердце» одержал самое большое число побед на фронте вторжения.

Но эти слова не могли ничего исправить, поскольку были сказаны слишком поздно, и они были так же бесполезны и бессмысленны, как приказ, который бросал истребители одиночными эскадрильями против масс вражеских самолетов, хозяйничавших в ярком голубом небе.

Глава 15

После гибели Роберта Вайсса я принял командование над группой.[194] Пилоты смогли вырвать себя из глубокой депрессии, в которую впали после того гибельного 29 декабря. В любом случае у них было немного времени для печали или переживаний. В безумном хаосе боевые вылеты следовали один за другим. Лишь накануне Нового года стало немного спокойнее, поскольку погода изменилась, и сильные метели сделали полеты невозможными. Однако в разгар наших приготовлений к новогодней вечеринке прозвучал сигнал тревоги, и приблизительно в четыре часа дня мы получили приказ на взлет.

Все были взбешены и практически открыто выражали свое недовольство. Если взглянуть со стороны, то приказ выглядел абсолютно дурацким, обычным примером штабной тупости, поскольку летать было почти невозможно – плохая видимость, низкая облачность, порывистый ветер и в пределах часа должно было стемнеть.

Затем пошел снег…

Я был настолько раздражен, что чувствовал в себе склонность не повиноваться приказу. По телефону я доложил о числе машин пригодных к полетам.

Я хотел уберечь себя от беды. Но в результате получил разнос от командования и строгий приказ поднять в воздух все пригодные к полетам машины группы.

Шестьдесят «Фокке-Вульфов» поднялись в воздух в серых сумерках. При таком снегопаде пришлось долго кружить над аэродромом, пока все машины не заняли позиции в боевом порядке. С наземного центра управления пришел приказ: «Курс 180°». И больше ничего. Странно. Никакой сводки погоды и никакой цели.

Видимость была настолько плохой, что мы, естественно, должны были лететь в разомкнутом строю. Эскадрилья за эскадрильей, чтобы избежать столкновений, «Зеленое сердце» пролетало над склонами и глубокими впадинами Тевтобургского Леса. На малой высоте шестьдесят пилотов рисковали своей жизнью, поскольку все вершины были скрыты облаками.

Сумерки медленно окутывали окружающую местность.

Зажужжал стеклоочиститель, так как все ветровое стекло залепил снег.

Я видел вокруг себя лишь пять машин. То же самое видели и другие. Поскольку мы летели очень низко, то не могли поддерживать радиосвязь с наземным управлением. Петер Крумп ругался как извозчик. Дортенман бесился. Прагер даже поклялся, что спикирует в своем «ящике» в навоз, если эта проклятая глупость будет продолжаться еще немного дольше.

Я предупредил пилотов, чтобы они смотрели по сторонам с удвоенным вниманием. Любой, кто случайно получит шанс на посадку, должен немедленно садиться.

От падающего снега становилось еще темнее. Теперь было невозможно вернуться на наш собственный аэродром. Мы должны развернуться на противоположный курс. Пытаться маневрировать с группой из шестидесяти машин на высоте не более чем в 30 метрах над землей в этой узкой долине, казавшейся мышеловкой, было чистым безумием, самоубийством.

Хорошенький Новый год!

Огненный шар осветил снег. Один самолет из 10-й эскадрильи, должно быть, врезался в землю. Затем произошла еще одна катастрофа.

Меня охватила непреодолимая и бессильная ярость. Если бы только те дураки, что состряпали это для нас, сломали свои проклятые шеи вместо того несчастного. Сумасшедшие убийцы, посылающие людей в воздух в такую отвратительную погоду. Возможно, что в этом районе нет никаких вражеских самолетов, тогда в чем суть всего этого?

Внезапно я разглядел внизу сеть канала Миттельланд. Теперь я знал, где мы находимся.

– Хейлман – Дортенману. Это Хопстен[195] внизу.

Я отдал приказ:

– Всем медленный круг вправо. Держитесь выше, насколько это возможно. Дортенман, немедленно садитесь.

Эскадрилья приземлялась за эскадрильей. В полумраке из-за нервозности и опасности положения было много аварийных посадок. В течение одной минуты благополучно приземлилось пятьдесят две машины. Как мы уже знали, один пилот погиб. И хотя еще никто не знал о судьбе остальных семи, надо было надеяться на то, что с ними ничего не случилось.