Игорь Моисеенко - Сектор обстрела Страница 30

Иногда, чтобы хоть немного облегчить эту пытку, Богдан менял направление с подъема к вершине на горизонтальное, поперек склону. Но долго так тоже не протянешь. Нагрузка при этом распределялась неравномерно. Одну ногу приходилось подгибать, перекладывая на нее всю тяжесть поклажи, а другую подтягивать. И тогда ненавистная гора, будто сопротивляясь покорению вражеской армией, все равно скоро брала свое. Через минуту такой ходьбы боль перемещалась с подъема голени на боковые связки. И тогда, казалось, с каждым шагом жилы лопаются от напряжения. "Хорошо еще, что не голые скалы. Хотя… Кто знает, где лучше ишачить?" — подумал Белоград.

Чтобы как-то отвлечься от боли, Богдан принялся мысленно подсчитывать общий вес груза за плечами. Пулемет при полном снаряжении весил одиннадцать с половиной килограммов. Почти в три раза больше автомата. Обычно Богдан брал с собой шестьсот патронов. Но то для автомата. И весят 5,45 чуть ли не в два раза меньше чем 7,62. Из автомата обычно стреляли одиночными. Все равно в цель идут только первые две пули из очереди, а остальные отдача отправляет выше. Пулемет же, при его скорострельности, требовал гораздо больше боеприпасов. Для пулемета этой нормы могло и не хватить. И так уже было.

В прошлом году Богдана уже переводили в пулеметчики. Белоград взял тогда два цинка патронов — восемьсот восемьдесят штук. Из них же набрал и ленту в двести патронов. А затем, через два дня, попали в такую переделку, что пришлось расстрелять все, до единого. На последней ленте пришлось уже экономить. И все равно не хватило. Благо отступили вовремя. Богдан снова пережил охватившее его тогда чувство страха. Пугало не то, что остался тогда без боеприпасов. Все равно бы его не оставили. Страшнее всего было признаться ротному, что отстрелял все и коробка пустая. Пулеметчик всегда оставался при отходе последним. Белограда покоробило от воспоминаний. Богдан так и шел тогда с пустым стволом последним, прислушиваясь к каждому шороху за спиной и боясь признаться командиру, что отстрелялся. Но обошлось — больше не стреляли.

Когда пришли на броню, Белоград первым делом бросился в десант и затолкал в вещмешок два цинка, даже не распечатывая. Только после этого мандраж прошел, нервишки угомонились; Богдан вскрыл еще один ящик патронов и начал уже спокойно набирать ленту. Броня тогда тронулась в путь, и Богдан, перебравшись наверх, продолжил набивать крабы патронами. Но усталость отобрала последние силы. Так и уснул там, намотав ремень пулемета на руку, чтобы не потерять на одном из ухабов, и умудрившись «упаковать» измученное тело между многочисленными крючками, тросами и завесами, которыми в изобилии оснащен кузов БМП. Напряжение последних суток отключило тогда напрочь. За весь шестичасовой путь до следующей остановки он так ни разу и не проснулся.

Очнулся, когда броня уже дотащилась до Тура-Буры* *(ущелье на границе с Пакистаном). Здесь ротный не дал и минуты на сборы. Богдан так и не успел выпотрошить цинки. Так с ними и пошел на прочёсывание. Проклял все на свете. Пачки с патронами можно было хоть уложить поудобнее. А эти чертовы цинки, общим весом в двадцать пять килограммов, все бока поотбивали. Что особо противно: все оказалось напрасно — за весь день ни одного выстрела не сделал. Похоже, душманов тогда предупредили. Зато на следующий день…

Горький колючий комок подступил к горлу. Воспаленные глаза отозвались сухой резью. На следующий день погиб взводный, а Богдана самого подстрелили. Если бы не Рустам — может, и добили бы. "Если бы не Рустам… Может, и не надо было. Уж лучше бы тогда меня…" — забилась в голове греховная мысль. Богдан попытался переключить внимание.

Назад на принято оглядываться. Но кто удержится от соблазна? Как всегда — оглянешься спустя пару часов, и не верится, что ты прошел все это своими ногами, да еще с таким грузом.

— Шевели маслаками, сука! — прошипел в спину Шамиль. Он тащил станину гранатомета позади Белограда.

Останавливаться нельзя. Даже, чтобы дух перевести, нельзя. Выбьешься из ритма движения колонны — остановок потребуется больше. Тогда: нарушишь строй, отстанешь от отделения, начнешь догонять, снова отставать — силы оставят за сутки. Но Богдан оглянулся, не замедляя шаг. Похоже, Шамиль искал повод. Чувствовал, что сейчас сержант не в состоянии ответить. Поэтому ротный и поставил его в колонне сразу за отделением управления. Но останавливаться, действительно, было нельзя. Белоград бросил взгляд на Бараева и замер как каменный.

— Ты чё, жопа с ушами? — опешил Шамиль и тоже остановился.

Бойцы уже начали обходить их стороной. У Шамиля начали закипать нервы. Но Белоград смотрел ему за спину:

— Товарищ старший лейтенант! — постарался погромче выкрикнуть Богдан.

Ниже, пробиваясь через тучи пыли и песка вглубь ущелья, по узкой как горная тропа дороге продвигалась колонна бронетехники. А над дорогой…

Кузнецов оторвался от окуляров бинокля.

— Подходы есть? — спросил Белинский.

Ротный протянул оптику замполиту:

— На! Может, ты найдешь…

После минуты наблюдения Белинский отметил:

— А дорога с этих позиций, как на ладони. И вертушки тут особо не разгонятся…

— На карте эта фигня называется Тахтэ-Архат, — заметил ротный и тут же спросил. — Заметил кого-нибудь?

— Ни души… ни духов… ни… И подходов не видать. Может, со стороны ущелья. Проведать бы…

— Ты хочешь прогуляться туда?.. — ротный иронизировал.

— У нас другая задача.

О задаче напомнил комбат. Можаев будто почувствовал с расстояния в несколько километров — вызвал на связь. Кузнецов припал к микрофону:

— Третий на приеме.

— Что у тебя?.. — рация порядком искажала голос комбата.

— Тихо, как в раю… А у вас?

— А у нас — в квартире газ, — пробормотал Можаев в сторону и добавил в микрофон. — Как далеко до точки назначения?

Кузнецов еще не сложил планшет, но, вместо того, чтобы передать координаты, решил схохмить:

— Два лаптя по карте…

Можаев поддержал настроение ротного — бросил снисходительное:

— Не балуйся, сынок…

Кузнецов все же доложил координаты и сообщил о заранее подготовленных позициях противника, на которые они наткнулись.

— Не задерживайся, у тебя другое задание.

Можаев отметил про себя: "У Кузнецова вечно что-то происходит. Магнитом он приключения к себе притягивает, что ли? Чисто — драгун царского полка потешного. Вот таким вот Денис Давыдов был. Где не появится — ЧП. А у нас — в квартире газ… Хоть бы пукнул какой душара…" Горы молчали. Броня уже была в ущелье, а Тахир себя не проявлял. "Может, и нет здесь никаких складов?" — засомневался Можаев.

Кузнецов не мог просто пройти мимо позиций над дорогой в ущелье, оборудованных явно противником. Тем более, что дорога из этого каменного мешка была видна как на ладони.

— Бараев!

— Я…аа… — отозвался боец совсем близко.

— Что означает Тахтэ-Архат на фарси?

— Тахтэ-Архат?.. — переспросил Шамиль и добавил после недолгого размышления, — Трон Архата какого-то…

— Да?.. Трон, говоришь?… Ну, тогда заряжай свою игрушку… — скомандовал Кузнецов. — Вдарим по трону феодализма пролетарским автоматическим гранатометом — АГС-17.

— Е…есть…

Рядом с Бараевым с глазами полными надежды лежал придавленный двумя лентами гранат Маслевич. Шамиль с угрозой в глазах кивнул ему, чтобы сгинул. Ленту в казенную часть гранатомета он вставил свою. АГС-17 страшное оружие. Бараеву хватило полминуты чтобы расстрелять огневые точки в каменном мешке. Когда внизу рассеялся дым, замполит сделал заключение:

— Ни души, все равно…

Ротный не стал рассусоливать:

— Рота подъем! Продолжать движение!

Мирзахан воздал хвалу Всевышнему. Он ушел из Тахтэ-Архат полчаса тому…

Глава двадцать шестая

Опасность впереди он почувствовал задолго до появления моджахедов. Но понять, что именно ждало его на тропе в ущелье Халчаян, Равиль так и не смог. Он устроился на камне поудобнее и попытался отключить сознание. Только так можно было узнать, что вызвало его опасения. Но тщетно, мысли о событиях последних дней снова и снова возвращали его к действительности: "Если бы не отказал автомат… сейчас мы шли бы вдвоем… А может, и Орхан один… Орхан нес мой шелк на выкуп Шамиры… Все равно она бы только рассмеялась… Одному Дионису известно, под каким бешенным верблюдом родилась эта девчонка… Нужно было перерезать глотку этому кяфиру прямо на машине… Тогда у Шалахшаха не было бы и меня… Племени нужны мужчины, а не головы кровников… А он не так уж и бдителен, этот Воин: чувство опасности у него так и не перебороло ностальгии по родным местам… Опасность ждет впереди… Ждет меня… Этот шакал торгует четками Орхана… Даже в Харькове они помогали ему согреться во время молитвы… Что там впереди?.." Но вернуть состояние покоя все не удавалось. Стоило ему попытаться остановить поток мыслей, видение сцены гибели брата все настойчивее и увереннее овладевало его сознанием.