Валерий Ларионов - Афганский «черный тюльпан» Страница 30

Расчет сержанта Сердюкова привел орудие в походное положение и эта небольшая боевая колонна вернулась в расположение. В батальоне только что закончилось торжественное собрание, солдатам был объявлен выходной. Петров доложил майору Терещуку о результатах выезда.

— Сколько пленных? — спросил у него Терещук.

— Четверо.

— Передать их губернатору, он еще здесь со своей охраной, пусть они сами с ними разбираются.

— Есть!

До конца февраля в боевых действиях батальона наступило затишье — все дороги и горные тропы были завалены снегом и он тоже мешал моджахедам, сделав непроходимыми места перехода из Пакистана в Афганистан. А те бандформирования, которые уже были на территории провинции Логар, не имея пополнения в боеприпасах, взрывчатке и оружием, пока притаились по кишлакам.

Сначала Потураев удивлялся обильному снегу здесь, на юге, но объяснение этому все нашли быстро — высокогорье. Где-то там, в долинах Джеллалабада и Кандагара снега нет и уже цветет миндаль. А ведь Джеллалабад всего в шестидесяти километрах от их провинции на севере во-он там, за теми гребнями гор.

В батальоне мыться было негде, кроме как в арыке впереди огневой позиции батареи. Капитан Коростылев, Потураев, другие офицеры полностью раздевшись, несколько раз мылись в этой холодной воде, босыми ногами стоя на снегу. Но организовать такую помывку всего личного состава не представлялась возможность. Так, по-одиночке, кто-то из сержантов и солдат тоже чуть-чуть мылся у арыка, но это было не дело. А постирать нательное и постельное белье вовсе нельзя было. Батальон в триста с лишним человек страдал от этого не хуже, чем от боевых действий. Нужна была баня, но строить ее было не из чего. Материала для ее постройки взять было негде. Коростылев приказал еще в январе сержанту Казеко вести строгий учет пустым снарядным ящикам, оставшимся после стрельбы. Собирать и хранить, чтобы солдаты не растащили их и не сожгли в печах. Из досточек снарядных ящиков Коростылев задумал построить баню для батареи, но пока их было недостаточно. Где-то в последних числах февраля капитан Коростылев сидел за столом в своей комнате и внимательно изучал по разложенной топографической карте дорогу, ведущую от расположения батальона до ущелья Дахи-Нау. Он циркулем измерял расстояние, что-то прикидывал в уме и вновь вглядывался в извилистые участки дороги. Ему не давала покоя мысль, что имея на позиции постоянно три гаубицы, они практически бездействуют, когда машины батальона преодолевают этот опасный, пятнадцатикилометровый участок до ущелья. Ведь последняя засада моджахедов была именно здесь, когда Потураев огнем орудия ее уничтожил. Это в колонне было орудие. А если его не будет? А если пойдет беззащитная грузовая колонна из Кабула? Кто из будет защищать?

«Орудия мои стреляют на дальность 18 600 м, — думал он, — и при выезде десантных рот батальона на задания можно не тащить пушки за собой, а достаточно одного нашего корректировщика. Им может быть любой офицер батареи. Он по радио будет вызывать огонь орудий, которые стоят на позициях. Это исключит возможные потери моих солдат, беззащитных в своих кузовах УРАЛов, а эффективность поражения противника будет та же. Но для точного и быстрого огня этот участок нужно условно разбить на рубежи и на этих рубежах пристрелять ярко выраженные цели. Пусть будет это какой-нибудь разбитый дом на повороте дороги, отдельное высокое дерево или еще что-нибудь подобное. Нужно самому съездить по этому маршруту, выбрать и пристрелять до десятка целей. Потом составить схему целей. При необходимости, корректировщик (или как нас зовут — артнаводчик, артиллерийский наводчик) в любом месте до ущелья, да и до середины ущелья может сориентироваться относительно ближайшей пристрелянной цели и точно ударить по любой засаде, вызвав огонь нашей позиции».

Коростылев еще долго размышлял над картой о своих будущих действиях, делая в ней пометки простым карандашом.

Открылась дверь, вошел старший лейтенант Потураев, сел на табуретку за стол напротив Коростылева и молча стал смотреть за работой своего командира.

— Как дела, Женя? — первым нарушил молчание Коростылев.

— Неважно, комбат.

— Что такое?

Потураев, помолчал, как бы подбирая слова.

— Понимаешь, комбат, наши солдаты полностью завшивлены. Ведь они с тех пор, как приехали сюда из Кундуза, ни разу не стирали нижнее белье, ни рубашки, ни кальсоны, ни тельняшки. И толком никто не мылся. Я понимаю, что негде, что объективные причины, но что-то надо делать. Вши у солдат платяные, которые плодятся в складках нижнего белья.

— Фу-у, Женя! Ты как подробно это рассказываешь, — поморщился Коростылев.

— Подожди, Николай Николаевич! А как это по-другому говорить. Короче, я считаю — это ЧП и нужно что-то предпринять. Я знаю, что такое положение дел у солдат во всем батальоне, всем негде помыться и постирать обмундирование, постельное белье и так далее. Но ведь мы отвечаем с тобой за солдат нашей батареи и надо что-то делать.

— Ты, Евгений, так меня убеждаешь, будто я в чем-то против. Но что делать? Бани нет, стирального порошка, да что там порошка? Мыла ни у кого нет! И взять негде. Вон, наша пехота при зачистках кишлаков тащит даже обмылки из афганских домов, но ты прав — надо что-то делать. Коростылев замолчал, молчал и Потураев. Действительно, в чем виноваты эти офицеры, когда служба тыла не смогла наладить снабжение своих войск по минимуму. У Коростылева у самого оставался небольшой обмылок куска земляничного мыла, который он покупал еще в Николаеве.

— Женя, иди построй батарею, собери сто процентов солдат, за исключением дежурного расчета. А я пока подумаю, что будем делать.

Потураев вышел в коридор казармы и почти сразу послышалась громкая команда дневального:

— Батарея! Выходи строиться на улицу!

Капитан Коростылев сложил свою карту, положил ее в планшет и задумался.

«Нужна срочная дезинфекция всего белья, обмундирования, матрацов и всего тряпичного, с чем соприкасаются солдаты. Нужен дуст. Где его взять? В части тоже его нет, как нет ничего пригодного для этого, там и мыла-то нет. Что делать?»

В комнату зашел Потаруев.

— Товарищ капитан! Батарея по Вашему приказанию построена! — доложил он по всей форме.

Коростылев надел полушубок, подпоясался портупеей, и они с Потураевым вышли к двушеренговому строю личного состава батареи.

— Вольно!

— Батарея, вольно! — повторил Потураев и встал на свое место в строю на правом фланге.

— Товарищи солдаты! Только что старший лейтенант Потураев доложил мне неприятное сообщение, что вши одолевают вас в нестиранном белье. Я хочу лично убедиться. Батарея! Первая шеренга два шага вперед, шагом марш! Кругом!

Теперь солдаты стояли лицом друг к другу, шеренга к шеренге.

Коростылев продолжал:

— Теперь не удивляйтесь моей команде! Всем расстегнуть полушубки, распахнуть их, приспустить брюки и поднять к груди нижние рубашки и тельняшки! Не надо стесняться, женщин здесь нет! Приступить!

Да никто, в общем-то, и не стеснялся. Солдаты не только батареи, но и всего батальона, были измучены такими бытовыми условиями. Или, точнее, полным отсутствием таких условий. Голодные дни, невозможность помыться и постирать обмундирование угнетали их, и выхода из этого положения они пока не видели. Их командиры находились в таких же условиях. Коростылев, Потураев, прапорщик Веденеев пошли между шеренгами.

Солдаты одной рукой придерживали приспущенные брюки, другой приподняли тельняшки и белые рубашки нательного белья. Нет, это когда-то эти рубашки были белые, а сейчас они и тельняшки стали серыми от застарелой грязи. Офицеры внимательно оглядывали это белье и оголенные участки тел. На уровне пояса на животах солдат чернели широкие полоски крупных платяных вшей. Нетрудно представить, что так же было у них в паху и под мышками.

Пройдя весь строй и, реально увидев ужасное положение, Коростылев скомандовал первой шеренге стать на свое место. Выйдя на середину строя, дождавшись, пока солдаты заправятся, застегнут полушубки и затянутся поясными ремнями, Коростылев громко, чтобы его слышали все, сказал:

— Я вас не виню в несоблюдении гигиены. Я виню себя, что тоже поддался течению создавшейся обстановки, которая не позволяет нам организовать помывку и дезинфекцию обмундирования. Это сделать негде и сейчас. Но мы будем искать какой-то выход. Прапорщик Веденеев!

— Я! — отозвался старшина батареи.

— Приказываю Вам взять с собой двух солдат и с первым же попутным вертолетом лететь в Кабул на поиски дуста. Где вы там его будете искать — я не знаю. В армейском банно-прачечном комбинате ли, в воинских частях ли, но без дуста и мыла сюда не возвращаться. Лимит времени я Вам не устанавливаю, ищите везде. Вам все понятно?