Ганс Шерфиг - Замок Фрюденхольм Страница 30

Оратор сидел в качалке и все время следил, как бы не опрокинуться назад и не сломать камедного деревца фру Эневольдсен. Речь свою он написал на нескольких листочках и тщательно подготовился к выступлению.

Аудитория была невелика — в комнатке Якоба собралось всего десять человек. Йоханна взяла с собой Вилли, он скучал, и ему хотелось, чтобы им занимались; оп бродил между стульями, и на него то и дело шикали. И еще две женщины пришли с детьми. Тут же, между Якобом и его женой, сидел на диване маленький толстый щенок-фокстерьер и тоже слушал речь Поульсена. Якоб курил, не вынимая изо рта старой забинтованной трубки, в комнате пахло самодельным табаком из желтоглава.

— И мы, коммунисты, расцениваем эту войну как империалистическую, — продолжал Оскар, — Но это вовсе не означает, что исход войны нам безразличен. Нам не все равно, победит ли Германия или противники Германии. Поскольку обстоятельства сложились так, а не иначе, нам надо желать и стремиться, чтобы Германия потерпела поражение, а группа держав, выступающих против Германии, одержала победу. Не потому, что один империалист сам по себе лучше другого, но потому, что самостоятельности Дании непосредственно угрожает нацистская Германия, и потому, что нацизм покончит у нас в стране с личной и политической свободой.

— А как же «Арбейдербладет» писала, что малые нации не заинтересованы умирать ради империалистических и капиталистических интересов Англии, — прервал докладчика молодой рабочий кирпичного завода Йонни Енсен. — Там еще написано, что Англия будет бороться до последнего норвежца. Я вырезал эту заметку, вот она. И еще там говорилось, что Англия стремится расширить плацдарм и заставить другие народы драться ради денежных мешков лондонского Сити. Но малые народы не заинтересованы воевать за Англию. Все это написано в «Арбейдербладет». А ты говоришь, что мы заинтересованы в победе Англии. Я ничего теперь не понимаю. Мне все это кажется очень странным!

— Подожди немного, — сказал Оскар. — Я скоро дойду до этого. Странного ничего нет. После девятого апреля мы, коммунисты, все время старались противодействовать экономическим мероприятиям, которые правительство проводило к выгоде немцев и датских капиталистов. Мы — единственная партия, голосовавшая в фолькетинге против уменьшения надбавки на дороговизну. Мы голосовали против принудительного арбитража, против налога на заработную плату. Голосовали против преступного нового закона о поставках зерна, из-за которого так подскочили все цены. Мы голосовали даже против перевода часов вперед на летнее время только потому, что этого требовали немцы.

Осуществление оккупации свидетельствует, что у нацистской Германии было в Дании много союзников. Гитлер располагал пятой колонной, состоявшей не только из нацистов. Нам хорошо известно, что некоторые датчане очень довольны пребыванием в нашей стране немецких войск. Это те круги, которым немецкие войска нужны для того, чтобы уничтожить социальные завоевания датского рабочего класса.

Я сам не сомневался, что девятого апреля нашу партию запретят. Помню, я говорил, что наша контора в Престё сразу будет занята. И даже предостерег Мартина, чтобы он не ходил туда.

— А я все же пошел, — сказал Мартин.

— Да. Значит, я ошибся. Наша партия по-прежнему легальна, газета выходит. Однако во всех других странах, оккупированных нацистской Германией, профсоюзные и политические организации рабочего движения парализованы. И прежде всего немцы старались любым способом ликвидировать коммунистические партии, ибо коммунисты составляют передовую часть рабочего движения, они опытные и сознательные классовые борцы.

Датские фашисты и их пособники только из тактических соображений не начали девятого апреля открытых действий против нашей партии. Они хотят, чтобы датчане хотя бы некоторое время верили, будто немцы не будут вмешиваться в датские внутренние дела. И немцы, и наши буржуазные политики хотят внушить нам, что оккупация является своего рода военно-техническим мероприятием и не затрагивает политической свободы народа. Они хотят, чтобы все шло гладко, без всяких помех для производства.

Вот почему коммунистическая партия все еще легальна, как и «Арбейдербладет». Но неужели кто-нибудь из вас верит, что так будет и дальше? Что Дания единственная из всех оккупированных и завоеванных стран, где рабочему классу разрешат сохранить свои политические права? Нет, товарищи, никто из нас этому не верит!

Но мы получили отсрочку, этот период легальности — большое для нас преимущество. Нас не забрали прямо с постели, нас не застали врасплох. У нас есть время прийти в себя и подготовиться к неизбежному. Чем дольше будет длиться этот легальный период, тем лучше! Поэтому внешне нам следует занять выжидательную позицию, а тем временем мы предпримем необходимую реорганизацию в наших рядах. Поэтому «Арбейдербладет» должна пока высказываться осторожно. То, что написано в газете об английском капитализме, правильно. Но мы не можем открыто говорить то же самое о немецком капитализме, это лишь подразумевается.

— А не слишком ли вы осторожны? — спросил Йонни.

— Раз нам важно выиграть время, мы должны быть осторожны, — ответил Оскар. — Когда придет пора бороться против нацизма и оккупационных властей, это будет борьба не на жизнь, а на смерть.

Мартин Ольсен подхватил:

— И борьбу следует вести широким фронтом. Надо установить контакт с другими кругами населения, даже с буржуазными антинемецкими кругами. Но пока войско не собрано, в открытый бой не вступают. Я знаю, некоторые товарищи так и рвутся начать борьбу. Однако отсутствие выдержки легко может нас подвести. Несвоевременные единичные выступления — это в сущности та же провокация.

Молодой рабочий с кирпичного завода хотел знать, в чем состоит организационная перестройка партии.

— Для нас она состоит в сокращении числа членов нашей группы, что фактически и произошло, — ответил Мартин Ольсен, — Нам необходимо отчислить малонадежных членов, всех, кому мы полностью не доверяем. Антон сам пожелал уйти, а мы вычеркнули из списков Фредерика Нильсена, Йоргена Могенсена и его жену. Многие, напротив, стремятся сейчас вступить в партию, но мы должны проявлять сдержанность и осторожность по отношению к тем, кого мы недостаточно хорошо знаем. Что конкретно подготавливает центральное руководство партии, нам, конечно, не известно, и знать мы об этом не должны. Правда, мы можем предполагать, что прежде всего следует создать необходимые резервы на случай, если против партии будет предпринято наступление. Партия ни при каких обстоятельствах не должна остаться без руководства.

— Конечно, нельзя обсуждать в подробностях, что будет происходить в период нелегальности, — сказал Оскар. — Это естественно. Настанет время, когда нам будет лучше поменьше знать друг о друге. Каждый из нас получит свое задание. Чем меньше мы будем знать о других, тем лучше. Мы не должны проявлять любопытства. Мы не знаем, что с нами будет. Кто ничего не знает, тот не может проговориться.

Подняв руку, Якоб Эневольдсен попросил слова. Ему нравилось, что собрание ведется так торжественно, хотя людей пришло немного и все они помещаются в его комнате. Встав с дивана, он откашлялся, выбил пепел из своей забинтованной трубки и медленно заговорил:

— Да, товарищи, Оскар сказал, что эта война империалистическая, и он совершенно прав. Он сказал также, что нам следует желать и стремиться к тому, чтобы Германия потерпела поражение, и это тоже верно. Конечно, писать об этом в «Арбейдербладет» нельзя, мы понимаем. Хочу только добавить, товарищи, что надо всегда помнить о классовой борьбе. Существует два класса. Высший класс, живущий трудом других людей. И низший класс, который работает на высший и кормит его. Так обстоит дело в Дании, и так обстоит дело и в Германии. Если мы будем бороться против немецких оккупационных властей и против нацизма, то потому, что мы, как рабочие, боремся против высшего класса, который живет нашим трудом.

Нацизм или фашизм вовсе не является чем-то новым или какой-то третьей силой, как некоторые хотят его представить. Это всего-навсего капитализм на известной стадии развития. Вот как выглядит капитализм! Вот какова его подлинная рожа, когда он снимет маску и отбросит демократические манеры.

Борясь против немецких оккупационных властей, мы тем самым боремся с капитализмом. Насчет империалистической войны Оскар сказал правильно. Я только хочу напомнить вам о классовой борьбе. Не забывайте классовой борьбы, товарищи! В ней вся суть!

Вот это я и хотел вам сказать. Спасибо!

24

Мартин и Маргрета ехали с собрания домой на велосипедах, обернув свои фонарики синей папиросной бумагой. Они с трудом различали тропинку вдоль болота. Иногда приходилось слезать и вести велосипеды. Было тепло и тихо, на ясном небе горели звезды. С болота слышалось кваканье лягушек, вились комары.