Антон Кротков - Штрафники Василия Сталина Страница 37

Предполагалось, что пока Санин и Коробов будут заниматься вертолётом, сверху их на случай внезапной атаки со стороны залива должна прикрывать другая пара МиГов. Приближаясь к заданному квадрату, ведущий ударной пары получил подтверждение от командира третьей эскадрильи, что «зонтик» над их головами раскрыт. Можно было спокойно работать, не оглядываясь без конца на солнце и пышные шапки белоснежных облаков.

– Интересно, Игорёк: кто-нибудь из наших уже имеет в своём активе драндулет с пропеллером? – иронично поинтересовался по радиосвязи у ведомого Санин. Игорь ответил, машинально бросив взгляд на кабину покачивающегося впереди и чуть правее истребителя, хотя с такого ракурса Коробов не мог видеть лица товарища, только часть его чёрного шлемофона за бликующим на солнце остеклением.

– Что-то я не слышал. Но, по-моему, не велика добыча. Это тебе не «Сейбр» завалить: вооружения никакого, скорость тоже смешная. Даже неловко как-то, всё равно, что бабочку раздавить.

– Это ты хорошо сказал, – усмехнулся Санин и тут же воскликнул, – а вот и наш мотылёк! Вот беда! И в самом деле, стрелять в такое чешуйчатокрылое насекомое даже как-то неудобно. Чувствуешь себя матёрым браконьером.

– Что делать командир! Он сам напросился…

Появившийся прямо по курсу перехватчиков геликоптёр язык не поворачивался назвать боевой машиной: стеклянный пузырь кабины с полным отсутствием какого-либо бронирования, сварной «скелет» хвостовой балки без обшивки. По сравнению с реактивными самолётами «Белл-47» выглядел нелепым изобретением какого-то заумного чудака. Тем не менее, приказ есть приказ, и пилоты истребителей приготовились разнести из пушек оказавшийся у них на пути технический курьёз.

– Куда будем целиться? – уточнил у командира Коробов, когда истребители, снизившись до 800 метров, заняли исходную позицию для атаки.

– Лупи по кабине и главному редуктору. А вообще, главное хоть куда-нибудь попасть. Много ему всё-равно не надо.

Игорь мысленно представил, как через несколько секунд впишет в сетку прицела это порхающее «насекомое» и нажмёт гашетку. После этого всем телом ощутит вибрацию и услышит энергичный «лай» бортовой артиллерии. После попадания в цель нескольких 37-миллиметровых снарядов из его пушек разлетятся в разные стороны лопасти-крылышки вертолёта, а само его хрупкое тельце, переворачиваясь в воздухе, печально запархает к земле…

Но с ходу разобраться с «вертушкой» не удалось. При приближении самолётов пилот «Белла» немного отклонил ручку вправо, одновременно придавив одноимённой ногой педаль. Винтокрылый аппарат словно нырнул вправо и вниз, выскользнув из прицела головного истребителя. Игорю не удалось подстраховать командира. МиГи на огромной скорости пронеслись мимо.

– Чёрт! Куда он делся?!

– Командир, я его тоже потерял. Прыгучий оказался.

– Ничего, Игорёк. Крутим вправо… Вправо давай! Иди за мной… Всё нормально, я его снова вижу!

Пилот вертолёта уже развернулся на 180 градусов и плавным скольжением уходил к земле. В новую атаку истребители вышли с почти максимальной перегрузкой в 8G. Стрелять по юркой мишени пришлось сбоку с довольно неудачного ракурса. Игорь не сдержал недовольного восклицания, когда цепочка красных огненных шаров его снарядов прошла далеко в стороне от тёмно-зелёной «стрекозы». Очередь командира тоже ушла «в молоко». Приходилось опять всё начинать сначала…

Раз за разом маневренная «вертушка» без труда продолжала уворачивалась от стремительных атак. Её пилот мастерски использовал складки местности, петлял между деревьями, нырял в змеящиеся меж высоких холмов лощины. Выковырять вертолёт оттуда было очень сложно. Кажется, вот ты его взял на мушку, палец вовремя нажал на оружейный спуск. Но чёртова стрекоза вдруг, словно подхваченная внезапным порывом летнего ветерка, беззаботно уносилась прочь, а на том месте, где она только что висела, вырастала дюжина гейзеров из поднятой на воздух взрывами земли и пыли. Высокая скорость крена, способность к резким виражам и другие традиционные достоинства самолёта-истребителя только мешали в этой нелепой охоте…

Чтобы иметь возможность получше прицелиться по винтокрылой мишени «охотникам» пришлось максимально сбросить скорость, балансируя на грани сваливания в штопор. Для этого пилоты истребителей включили «воздушные тормоза». Игра в кошки мышки становилась чрезвычайно рискованной для обеих сторон. Малейшая ошибка могла стоить американцу жизни. Но и он затянул своих преследователей так низко, что в случае утраты пилотами истребителей контроля над своими машинами спастись катапультированием им не удастся.

Всё новые попытки достать «вертлявый» «Белл» снарядами авиапушек заканчивались неудачей. Янки ловко уклонялся от смертоносных очередей, продолжая тащить за собой преследователей на юг. Игорь стал тревожно поглядывать на стрелку уровня топлива.

Между тем вертолётчик окончательно обнаглел. То что он теперь выделывал напоминало пританцовывание играющего на публику боксёра-легковеса перед стокилограммовым обладателем нокаутирующего удара. Периодически «Белл» разворачивался носом на истребители и агрессивно имитировал лобовые атаки, словно дразня и издеваясь над своими грозными противниками. Когда же рассвирепевшие «охотники» бросались на него, пилот винтокрылой стрекозы успевал нырнуть в расщелину между холмами, или спрятаться за ближайшей рощицей. Между тем командир верхней прикрывающей пары уже второй раз предлагал по рации всем звеном немедленно уходить в сторону линии фронта. С командного пункта полка тоже ругались:

– Вы куда залезли, мать вашу?! Ещё к авианосцам прогуляйтесь, туристы хреновы!.. Немедленно возвращаться!!!

При этом наземный голос практически через слово использовал простые, но доходчивые в лётном обиходе матерные выражения.

– Не уйду, пока не накажу гада! – с зубовным скрежетом упрямо твердил Санин.

– Командир, да брось ты в самом деле этого чудака! Парень просто не в нашей весовой категории. Давай «отлив»(это был зашифрованный приказ уходить на базу). В баках всего 300 литров осталось.

В отличие от своего командира, лейтенант Коробов готов был признать, что этот бой им не выиграть. Оказывается для победы иногда не обязательно обладать преимуществом в ударной мощи. Это наглядно и демонстрировал сегодня винтокрылый «мухач»40, пятнадцать минут ловко финтуя грозные реактивные перехватчики, мастерски уклоняясь от их пушечных очередей.

Между тем до родного аэродрома более ста километров. Вот-вот должна была загореться красная лампочка на приборной доске, сигнализирующая об аварийном остатке топлива. В случае остановки двигателя из-за полной выработки горючего у них из-за недостатка высоты даже не будет возможности дотянуть на планировании до линии фронта, чтобы хотя бы аварийно сесть или катапультироваться на своей территории. С разрешения командира Игорь начал по широкой спирали набирать высоту, надеясь, что товарищ вскоре последует за ним.

– Всё нормаль… – бодрую реплику Санина словно обрубили на полуслове. В наушниках Коробова зазвучала какая-то чертовщина – странные посвистывания, шипение, частые щелчки. Связь с напарником будто отрезали. Верхняя пара прикрытия и наземный командный пункт тоже не отвечали на запросы лейтенанта. По спине Игоря побежали мурашки от дурного предчувствия. Появилось неприятное ощущение, будто на тебя направлен чей-то недобрый оценивающий взгляд. Краем глаза Игорь вдруг заметил необычный свинцовый блеск справа. Лейтенант резко повернул голову и увидел летящую в него горсть сверкающих на солнце «капель». Прежде чем до сознания лётчика дошло, что это снаряды, натренированное тело отреагировало выработанными ещё в лётном училище и учебном полку рефлексами: резко отдать ручку от себя для выхода из-под удара и чтобы быстро набрать скорость. РУД41 вперёд до упора. Самолёт броском вправо. «Капли» проносятся совсем рядом. В училище преподаватели по тактике боя часто говорили молодым курсантам, что лучшая оборона, это немедленная контратака. То есть необходимо как можно круче разворачиваться в сторону нападающего. Да вот только было совершенно не ясно, кто стрелял, и вообще, что происходит. Самолёт ведущего тоже исчез, и спросить было не у кого, ибо в наушниках только треск, да кошачьи завывания «глушилок».

Из тесной, глубокой кабины МиГа плохо видно, что делается у тебя за спиной. Установленная в кабине радиотехническая станция наблюдения за задней полусферы «Перископ» не спешила предупреждать пилота о появлении противника. Но кто-то же в него стрелял? Коробов растерянно крутил головой, перекладывая для лучшей видимости самолёт с крыла на крыло, и вдруг наткнулся взглядом на катящийся внизу по земле оранжевый шар с чёрными дымными разводами. По пути гигантское огненное колесо разбрызгивало металлические обломки. В небе не видно купола парашюта. Значит, командир не успел катапультироваться из своего сбитого истребителя…