Валерий Николаев - Закуси горе луковицей Страница 37

Глава 19

Радуга — к удаче

С этих пор весь жизненный уклад Некрасовых был подчинен интересам стройки. Завтраки у них превратились в планерки, ужин — в подведение итогов. И первоочередными статьями расхода стали траты на малышей и стройку.

Уже на следующий день они решали отнюдь не пустяковый вопрос — как рубить стены: «в лапу» или «с остатком»? В первом случае углы красивее, а во втором — теплее. Еще полтора года назад Зоя посчитала бы свое участие в решении этой проблемы полнейшим бредом, но не теперь. Сейчас она — мать, и продуваемые углы ее ничуть не устраивают. Поэтому практичность взяла верх.

Не менее десяти дней потребовались Володе на то, чтобы вымерить и обтесать заготовленные для сруба бревна. А их концы помогли ему опилить ребята. Зоя не переставала удивляться, откуда у него столько терпения и упорства. Ведь каждое бревно ему нужно было выволочь из кучи, подтащить к своей узкоколейке и ровнехонько уложить его вдоль нее. А потом, скользя вдоль всего бревна на тележке, через каждые полметра то, ставя ее на тормоз, то, снимая с него и орудуя штыковой лопатой, ему нужно было очистить бревно от коры настолько, насколько возможно. Затем, используя лом, лебедку и свою смекалку, Володя поворачивал бревно к себе неотесанной стороной, и все повторялось снова.

Зою очень раздражало то обстоятельство, что возле их дома, как бы невзначай, подолгу задерживались односельчане. А некоторые вообще приходили как на оплаченный аттракцион и откровенно пялились на то, как работает Володя. Вот кого не мешало бы пугануть ружьем!

Бабушка с удовольствием возилась с правнуками, но ее немощь не позволяла Зое полностью полагаться на нее. Да и работы ребятишки задавали столько, что и трем нянькам не управиться. А тут еще и хозяйство.

Когда у них появился канат, стрелу журавлика тут же сняли, снарядили ее и водрузили на место. И тут же опробовали подъемник. Механика творила чудеса. С ее помощью даже Зоя сумела поднять бревно над землей.

В то утро для вырубки первого венца все было готово. Во дворе стоял стойкий сосновый дух. Настроение было под стать моменту — приподнятое.

И вдруг в течение каких-то двадцати минут погода переменилась, пошел сильный дождь. Некрасовы спрятались в коридоре. Зоя с тревогой глядела на Володю. У него был вид обманутого ребенка. Но постепенно взгляд мужа стал теплеть, в нем просыпался лирик.

— Зоенька, неси-ка сюда наших малышей. Пусть посмотрят на этот замечательный ливень.

Сначала Зоя собрала Артемку и вынесла его Володе, а потом поставила рядом с коляской стул, сходила за Аленкой и тоже села. У малышей на личиках читалось сильное удивление, особенно у Артемки. Он забавно хмурил свои едва обозначившиеся бровки и смешно таращил глазенки. А Володя рассеянно гладил ребенка своими мозолистыми исколотыми щепой руками и целовал его в макушку. О чем он думал?

Между тем с неба протянулись к земле тысячи бледно-серых нитей. Их становилось все больше и больше, пока они чудесным образом не сплелись в колышущийся полупрозрачный занавес, который постепенно отгородил их от всего мира.

Некрасовы сидели и смотрели на этот ливень. И Зое вдруг вспомнились море и первая встреча Владимира с тетей Машей.

— Батянька, все забываю тебя спросить: — сказала она, — при встрече с тёть Машей вы как-то по-особому тепло улыбнулись друг другу. Что это было?

Володя посмотрел на нее. Лицо его посветлело.

— Видишь ли, — ответил он, — для воспитанника детдома слово сынок носит глубоко личностный оттенок. Я невольно отреагировал на него. Тетя Маша удивилась моей реакции, а потом она все поняла, и мы, снимая это недоразумение, улыбнулись друг другу. Вот и вся тайна.

— Теперь ясно. А ты бы хотел найти свою мать? — спросила Зоя.

— Да. Долгие годы я мечтал о ней. Мне казалось, что ей было так же плохо без меня, как и мне без нее. И только непреодолимые обстоятельства мешают ей приехать за мной. В отрочестве у меня был период ненависти к ней. А теперь, когда я нашел своё счастье, мне снова хочется увидеть ее. Вот такой парадокс.

Да когда ж он кончится? — забеспокоился Володя.

И тут… выглянуло солнце. И снова стали видны тысячи ниточек, но уже не блеклых, а по-праздничному ярких, светоносных, с оранжево-жемчужным оттенком.

— Это же грибной дождик, — обрадовалась Зоя. — Дай-ка мне сюда и Артемку.

Она подхватила малышей на руки и, выскочив с ними под дождь, весело запрыгала.

— Дождик, дождик, не зевай, ребятишек поливай! А вы растите! Растите! Растите! — приговаривала Зоя.

— Вот шалунья! Довольно прыгать! Ребята уже вымокли. Прячься под крышу! — весело кричал Володя.

— Повезло нашим крошкам, — сказала Зоя, возвращаясь на место. — Уж теперь-то они быстро вырастут.

А дождь, словно у него только и было заботы, что окропить их малышей, тут же стал стихать и вскоре прекратился вовсе. Солнце продолжало улыбаться. Над крышей Моховых стелился голубоватый парок. От запаха земли, острого аромата цветов и промытой листвы пощипывало ноздри.

Некрасовы всем колесным транспортом выкатили на волю. Воздух, полный испарений, солнца и отблесков мокрой листвы, на время стал заметнее глазу. И тут за рекой, словно цветной фонтан, проявился на небе сноп радуги. Он стал расти, насыщаться светом и, будто от тяжести, неотвратимо клониться к земле, пока где-то вдали за лесополосой не коснулся ее.

Души молодой семьи наполнились тихой радостью. Минут двадцать Некрасовы наблюдали за этим нерукотворным великолепием, удивляясь богатству красок и гармоничности их перехода от одного цвета к другому. Постепенно заречный край арки стал утолщаться, и вот уже целые пространства вблизи земли оказались заполненными сказочно цветным воздухом: оранжевым, зеленым, фиолетовым. Красота непередаваемая!

— Хороший знак для нашего почина, правда, Володя?

— Надеюсь, что так.

По тротуару к ним неспешно приближался Терентий Пасько. Этот невысокий благообразный совершенно седой, но еще крепкий старик с большими жилистыми руками доводился им дальним родственником. У него было умное, располагающее к общению лицо и доброжелательный характер.

Дойдя до завалов бревен, он остановился. Некрасовы поспешили поприветствовать его:

— Здравствуйте, дедушка!

Дед приветливо улыбнулся.

— Здравствуйте, хозяева. Как дела на вашей стройке?

— Продвигаются понемногу, — ответил Володя.

— Может, помощь нужна какая? — заботливо осведомился он. — Скажи.

— Спасибо. Пока сами справляемся.

— Смотри. А то мужики уважают тебя, придут. Ты им, лежебокам, добрый пример подаешь. Молодец.

— Нет, дедушка, у меня хватает помощников.

— Эти, что ли? — смеясь, кивнул он на ребятишек. — Или Анфиска?

— Мне друзья помогают. Ну и, конечно, все мои помаленьку.

— Ты уже срубы ставил?

— Пока не приходилось, но поставлю.

— Смотрю — отважный ты человек. Однако пригласил бы кого знающего. В таком деле помощь не зазорно принять. Стены рубить — не шутки шутить.

— Я знаю, Терентий Григорьевич, это нелегко. Но, думаю, что у меня все получится. Однажды я наблюдал, как это делают, хотя и не долго. Да и книжку в свое время полистал о строительстве — кое-что запомнилось. Раз начал — бросить характер не позволит.

— Похвально. Характер здесь нужон. Но советом не пренебрегай.

— На это и надеюсь. Я ведь не в пустыне буду строить. Здесь есть у кого спросить и кому поправить меня.

— Согласен, — улыбнулся старик. — Мне твой настрой нравится.

И без всякого перехода спросил:

— Как собираешься тесать бревна на окладный венец?

Володя, ни на секунду не задумавшись, ответил:

— На два канта: одним — вовнутрь, другим — к фундаменту.

— А где будешь выбирать пазы для сплачивания венцов?

— С нижней стороны бревен, сантиметров по пятнадцать шириной в виде полуокружности.

— В простенки замки собираешься ставить?

— Да. По три шипа поставлю один над другим.

— Хм. Правильно. Когда начинать думаешь?

— А вот немного пообветрится и начну.

— Ну, ладно, внучек, удачи тебе.

— Взаимно, дедушка.

Старик оглядел их малышей и сказал:

— Славные у вас ребята растут. Ну, прощайте.

— До свиданья, Терентий Григорьевич, — попрощались Некрасовы.

Старик потихоньку тронулся дальше.

С полудня Володя приступил к работе.

Признаться, я, как автор, в некотором затруднении оттого, что не знаю, как мне сейчас поступить. То ли в дальнейшем не утомлять вас большинством технических подробностей строительства, которыми до предела был насыщен каждый день Некрасовых. То ли сохранить их, чтобы наиболее стойкие из вас смогли хоть приблизительно осознать трудности, с которыми пришлось столкнуться этой молодой семье. Не знаю. Ну уж, как Бог даст.