Валерий Николаев - Закуси горе луковицей Страница 38

Прошло немало времени, и Владимир приноровился к топору и своей высокой тележке, способной проезжать над бревном. Он ложился на нее грудью и орудовал топором. Опыт только нарабатывался, и в ход шли все подручные средства.

Когда у Зои случалась свободная минутка, она с интересом наблюдала за работой своего любимого. Он же, принимая ее внимание за любопытство, спешил рассказать ей об особенностях строительного процесса. Так, сама того не желая, Зоя была в курсе всех его дел.

Чтобы можно было использовать лебедку с любой стороны сруба, понадобилось в разных местах вбить в землю до десятка железных клиньев, великодушно сделанных знакомым Володе кузнецом. К ним же при необходимости закреплялся тяговый конец журавлика с поднятым им бревном. В конце концов на строительной площадке всему нашлось свое применение. А к исходу месяца из самых толстых бревен Некрасовым был выложен нижний венец.

Последний августовский денек был ярким и безоблачным. Володя в мокрой от пота линялой футболке и пляжной кепочке примеривал бревно на второй венец. В глубине двора в тени вишневого деревца на скамейке дремала бабушка. Рядом с ней в коляске спали малыши. Зоя не переставала удивляться, тому, что их близкое соседство друг с другом не только не мешало им, но, напротив, действовало на них успокаивающе.

На улице послышались крики. По голосам она узнала одну из самых скандальных пар поселка: здоровяка и красавца Максуда и его сожительницу, тоже красивую и непутевую Лидку Глазунову. Этот узбек несколько лет подряд с небольшой бригадой наезжал в поселок на сезонную шабашку, да однажды влюбился в Лидку и остался у нее. Но их любовь оказалась несчастливой. Ревность Максуда, кстати, своей огромной кудрявой головой напоминающего знаменитого мавра, подогреваемая вином и сплетнями, не имела себе равной.

Когда Зоя вышла на улицу, Лидка уже пробежала мимо их двора. За ней, разгоряченный погоней, размашисто шагал Максуд. В руках у него был топор.

— Лидка, стой! — сквозь зубы кричал он. — Поговорить надо. Чего ты все убегаешь, дура? Ты же знаешь, я тебя не трону.

— Как же, не тронешь! А зачем топор с собою тащишь? — срывалась на визг Лидка. — Выброси его! Тогда остановлюсь.

— Максуд! — крикнула ему Зоя. — Оставь топор. Я тебе его верну.

Он, словно споткнувшись, на миг остановился. Через плечо косо взглянул на нее и, клокоча от ярости, бросил:

— Не встревай, женщина. Дешевле будет.

Лидка, затравленно оглядываясь и стараясь, во что бы то ни стало удержать безопасную дистанцию, то и дело переходила на бег. Дойдя до угла, повернула налево — в сторону пруда.

«Бедная Лидка, она слишком обольстительна, чтобы быть счастливой. Хоть бы этот Отелло не догнал ее. Чем же помочь ей?»

— Володя, я к Загорулько сбегаю, вдруг он дома.

— Хорошо. Только будь осторожней. Помни — мы тебя ждем.

— Ладно.

Загорулько дома не оказалось. И Зоя не смогла просто так взять да и вернуться домой. Ее неудержимо повлекло вслед за ними. Переулок окончился. И тут метрах в трехстах от себя Зоя увидела сидящую возле пруда Лидку.

«Слава Богу! Жива! — успокоилась она и, уже не спеша, продолжила путь. — Ну и где тот изверг? В пруду охлаждается, что ли? А ему бы не повредило это».

Девчонка на шорох Зоиных шагов испуганно оглянулась. Она была в слезах.

— Где Максуд?

Лидка медленно, как под гипнозом, подняла руку и указала пальцем на воду. Зоя осторожно подошла к обрыву. До поверхности воды — метра три. Вода спокойная — ни пузырька. У нее мгновенно ослабели ноги. Зоя начала было нерешительно стаскивать платье.

— Не надо, — жестом остановила ее Лидка. — Это опасно. Он с топором… и глубоко здесь.

Зоя огляделась: до пологого берега далеко, а здесь его точно не вытащить. Она присела на корточки.

— Что же вы наделали?

— Я его не толкала, честное слово, — зарыдала Лидка. — Он сам свалился!

— Да верю, верю, — устало отмахнулась Зоя. — Успокойся. Запомни это место. Вставай и пошли отсюда.

Некрасова приобняла ее, и они направились в поселок.

— А ведь он мог и меня утопить, — вздохнула Лидка.

— Как так?

— Сегодня Максуд загонял меня до изнеможения, — утомленно сказала она. — Уже никаких сил не было. Я бежала вдоль обрыва, по самому краешку, и мечтала, чтобы он свалился в воду. А когда вдруг он упал, мне его жалко стало. Я сразу же захотела спрыгнуть к нему. И тут он кричит:

— Лидка, вот шлюха, это ты меня заманила сюда! Теперь уж точно зарублю!

— Сначала выберись, — кричу.

А он матерился, матерился, а потом давай орать:

— Вытащи меня, я плохо плаваю.

— Врешь ты все! — отвечаю. — Ты сам вчера говорил, что как рыба плаваешь. Вот и плыви к тому берегу! А он, дурак, взял да утонул. И что мне теперь делать?

— Иди к Загорулько, сядь на скамейку возле его двора и жди, пока не вернется. Приедет, все расскажешь, как было.

— Зоя, а что мне теперь будет?

— Не знаю. Думаю, все обойдется. Ты только не болтай лишнего, сообщи лишь факты. И скажи, что помочь ему не смогла. Тут, пожалуй, и мужик бы ничего не смог сделать.

— Хорошо.

Владимир в ожидании жены и сам испереживался, и бабушку всполошил.

— Зоенька, родная. Ну, разве можно так поступать? Убежала — и думай что хочешь. Надеюсь, все обошлось?

— Нет, не обошлось, — вздохнула она. — Максуд утонул. В пруду.

— Проклятье!

— Ой, божечко! Беда-то какая! — всплеснула руками бабушка. — А ведь он был таким молоденьким.

Вся эта история закончилась тем, что Максуда похоронили по христианскому обычаю, а его гибель отнесли к несчастному случаю. Что, в сущности, и было. Несчастная любовь сама по себе — уже несчастный случай.

Строительство дома продолжалось. У Владимира появился навык. И дело пошло веселей. Он поднимал бревно на примерку, очерчивал места вырубок и, опустив его, «брал в работу». С каждым таким бревном он работал с раннего утра и допоздна, а иногда и дольше, делая все основательно и аккуратно. Много времени уходило у него на подготовку любой самой незначительной операции. Видя, каких это усилий стоит ему, Зоя не только не торопила, но нередко и сдерживала его.

Однако сруб вскоре подрос, и ему пришлось делать «козлы» — подставку под его «узкоколейку». На дальнем конце настила он закрепил блочок — колесико с желобком, перекинул через него веревку, а Зоя заправила ее. И с помощью этой веревки по наклонной доске он легко въезжал наверх.

Впоследствии козлы приходилось то и дело перетаскивать, наращивать им ножки, придумывать что-то еще и еще. И что поразительно, это его не раздражало. Зоя с удивлением замечала, что Володя творчески подходит ко всякой работе. Например, к этим самым козлам он сделал четыре комплекта ножек, которые то привинчивал к первым все длиннее и длиннее, то снова снимал их. Он словно не строил, а играл в стройку. И чем больше возникало всякого рода трудностей, тем задорнее он становился. Было заметно, что ему нравится преодолевать их.

В первую субботу сентября внезапно нагрянули их друзья. Целыми семьями. И до четырех часов выкопали всю картошку. И это притом, что у них самих еще не убран урожай на огородах.

Собрали на стол, разместились. Пища не отличалась особым разнообразием: борщ, белое вино, салаты да кое-что принесенное гостями. Однако все были довольны. И дело было не столько в угощении, сколько в хорошем настроении. Как известно, альтруисты живут дольше, но, возможно, из гостей Некрасовых никто об этом и не слышал. Просто помогать другим — это их образ жизни.

Нянек у малышей было хоть отбавляй. Таня и Варя, как следует, рассмотрев малюток, сошлись во мнении, что сынок похож на Зою, а Аленка — вся в отца. Для их с Володей это не ново. В этот день все хорошо, по-доброму посидели, пообщались и от души напелись песен.

Выложив пять венцов, Владимир пометил номерами каждое из бревен и раскатал их. На площадке он вновь собрал верхний венец. И снова бесчисленные примерки, врубки, выборка пазов и сплотка венцов. И так все светлое время суток. Иногда без перерыва на обед. Когда Зоя чувствовала, что не удастся уговорить его сесть за стол, подавала ему миску с едой прямо наверх. Владимир, наскоро поев, продолжал работу. Причем съедал он, как правило, что-нибудь одно. Иначе, говорит, отяжелею и свалюсь.

Заканчивался сентябрь. Друзья, видя, что Володя всерьез рассчитывает сложить сруб уже в этом году, наведываться стали чаще. В воскресенье с утра приехал Женя и с УАЗа выгрузил два тюка рубероида. Через полчаса подошли Сережа с Сашей и вместе с Володей уже к исходу дня из красного кирпича выложили цоколь. Сделали его невысоким и аккуратным.

За ужином ребята обсуждали проблемы стройки.

— Митрофаныч, — подал голос Женя, — твои успехи — налицо. Но хорошо бы до затяжных дождей поставить сруб на его законное место и укрыть. Признавайся, чем тебя можно стимулировать?