Анатолий Иванкин - Последний камикадзе Страница 38

Остатки японских войск еще цеплялись за северную часть острова Гуадалканал, но попытки микадо оказать им помощь высадкой войск и техники не увенчались успехом. С «Токийского экспресса» (как окрестили американцы группы японских эсминцев и быстроходных транспортов) в иные ночи высаживалось до 900 человек пехоты, но танками и артиллерией их не могли обеспечить из-за трудностей при выгрузке на необорудованные причалы. Ко всему прочему американцы изучили маршруты «Токийского экспресса» и ставили на его пути заслоны из групп боевых кораблей. Доставка десантных сил к мысу Эсперанс стала обходиться объединенному флоту все дороже. На их прикрытие адмирал Ямамото вынужден был выделять тяжелые крейсеры и линкоры.

В ряде крупных морских сражений вблизи островов Гуадалканал и Тассафаронг, происшедших в конце 1942 года, японский флот потерял два линкора — «Хией» и «Киросима», тяжелый крейсер «Кинугаса», четыре эсминца и десять быстроходных транспортов.

Американцы тоже понесли потери, но они были значительно меньше японских. Из крупных кораблей американцы потеряли только тяжелый крейсер «Нортгемптон». Остальные десять единиц составляли эсминцы и легкие крейсеры.

Третьего февраля 1943 года японское радио передало заявление о капитуляции окруженных немецких войск под Сталинградом. Многотысячная группировка во главе с фельдмаршалом Паулюсом сдалась в плен русским.

А неделю спустя японские войска оставили остров Гуадалканал. И хотя эта потеря не шла ни в какое сравнение с поражением «великого западного союзника» у стен Сталинграда, скорбь охватила Японию. Это была первая признанная официальная потеря.

Офицеры и солдаты, сражавшиеся на Гуадалканале, предпочли эвакуироваться с острова, а не пасть за императора, сражаясь до последнего.

Ясудзиро недоумевал: солдаты Страны восходящего солнца, убегая с Гуадалканала на эсминцах, охотнее хватались за поручни штормтрапов, чем за шершавые рукоятки ритуальных ножей.

На картах, отрабатываемых Ясудзиро, отчетливо просматривалось, как американцы продвигаются по архипелагу на север.

Часть  вторая

Крушение надежд

Глава первая

Дни, заполненные ожиданием артиллерийского удара с моря или минометного обстрела из джунглей, были тягучи, как резиновая жвачка, и мало чем отличались друг от друга. Иногда они разнообразились налетами японских бомбардировщиков или воздушными боями.

Несмотря на кажущееся однообразие, события тех дней намертво врезались в память Чарлза Мэллори. Он обнаружил это много лет спустя, когда начал работать над романом «В долгу у мертвых». Память настолько четко воскрешала дни, принадлежавшие прошлому, что оставалось писать как с натуры.

…Наконец джунгли Гуадалканала удалось очистить от японцев. Теперь на Гендерсоне базировалось большое количество авиации всех ведомств.

И на земле и в воздухе стало тесновато. Поэтому эскадрильи летали в разное время. Аэродромно-строительные части ухитрились без ущерба для полетов нарастить длину взлетной полосы до двух километров, и на нее могли садиться даже четырехмоторные «либерейторы». Теперь, когда поредевшая японская авиация перестала заглядывать на Гендерсон, «лайтнинги», имеющие большую дальность полета, чем истребители «грумман», стали чаще использоваться в качестве штурмовиков. Вместо подвесных баков на них вешали две 225-килограммовые бомбы и направляли в море для охоты за японскими эсминцами и кораблями.

В марте Роберт Харрис, приняв под командование 332-ю эскадрилью, стал майором,[41] а Чарлза назначили командиром авиационного звена. В новых должностях приятели получили задачу участвовать в комбинированной операции сухопутных, морских и военно-воздушных сил по захвату соседнего острова Нью-Джорджия.

«Началось наше наступление на Токио» — так оптимистически прокомментировала это событие одна из американских газет. Но до Токио было еще более 5000 километров.

При прикрытии высадки десанта Чарлзу не повезло: в мотор попал осколок зенитного снаряда и пробил радиатор. «Аллисон» сразу погнал температуру за красную шкалу. Пришлось его выключить, пока он не загорелся. Домой пилот тянул на одном моторе, испытав все прелести несимметричной тяги. Правая нога одеревенела от непрерывных усилий, которые пришлось прилагать, чтобы удержать самолет от разворота. На этом закончился вклад Чарлза Мэллори в освобождение Нью-Джорджии. Впрочем, и без него все обошлось прекрасно…

Было раннее теплое утро. Чарлз и летчики его звена дежурили в палатке около самолетов. Работала 339-я эскадрилья майора Митчелла.

Надрывно-воющий звук моторов стартующего «лайтнинга» внезапно смолк. Самолет прекратил взлет и помчался вдоль полосы, разбрызгивая лужи, не успевшие испариться после ночного ливня. В конце взлетно-посадочной полосы он уклонился, сошел на грунт и увяз в грязи. К самолету помчались красные тягачи, забитые техниками. У входного отверстия палатки притормозил забрызганный грязью тягач, с которого спрыгнул расстроенный летчик.

— Что стряслось? — спросил его Чарлз.

— Прокол колеса, дьявол его побери!

Случайный гвоздь или осколок на взлетной полосе сорвал ему боевой вылет. Но неудачник лейтенант в это утро оказался не одинок. Вскоре на посадку зашел второй «лайтнинг» из группы Митчелла, вернувшийся с маршрута. У него не вырабатывалось топливо из подвесных баков. Брань этого молодца по поводу отказа техники была еще забористей и изощренней — его готовили целых три дня к совершенно секретному ответственному вылету, за который он надеялся получить по меньшей мере крест «За летные заслуги».

В это самое время в Рабауле приближенные уговаривали адмирала Ямамото переодеться в хаки:

— Ваше превосходительство, вы летите на фронт. Любой снайпер опознает вас по белому мундиру.

Адмирал знал, что в Шортленде фронтом и не пахнет.

— Я всегда ношу только белый мундир и сегодня не намерен делать исключения.

— Но ваша жизнь принадлежит империи, и вы на имеете права рисковать ею…

В конце концов адмирал позволил уговорить себя и переоделся в хаки. Но свой парадный меч и белые перчатки снять наотрез отказался.

На аэродроме Ямамото и его свиту ожидали два двухмоторных бомбардировщика «мицубиси» и шесть истребителей «нуль», выделенных для прикрытия.

Взлет произвели точно по времени, указанному пунктуальным Ямамото, — в 6.00 по токийскому времени.

«Лайтнинги» вернулись с задания только через четыре с половиной часа. После их посадки строго засекреченный боевой вылет перестал быть тайной.

…Американской морской разведке стал известен маршрут и расписание инспекционного полета адмирала Ямамото. Ее начальник — капитан 2 ранга Джозеф Рочфорт, расшифровавший рейд японских сил к Мидуэю, стал и в этот раз злым гением для командующего объединенным флотом империи. Это в голове Рочфорта зародилась идея сделать воздушную засаду на маршруте следования адмирала. Над островом Бугенвиль оба бомбардировщика «мицубиси» и эскорт из шести истребителей были перехвачены четырнадцатью «лайтпингами» 339-й эскадрильи.

Героями этого рейда стали Том Ланьфер и Рекс Барбер, дравшиеся вдвоем против восьми японских самолетов. Пока майор Митчелл с другими экипажами болтался где-то на высоте, они сбили два бомбардировщика. «Летающие сигары», как звали японцы «мицубиси» за то, что они загорались при попадании первого же снаряда, рухнули в заросли дождевого леса. Два дымных столба взметнулись вверх, перемешиваясь с дымом из кратера вулкана Бальби.

В японском флоте открылись вакансии на должности командующего объединенным флотом, его начальника штаба и начальников медицинской и финансовой служб.

Летчики 332-й эскадрильи могли только позавидовать своим коллегам. Вот это задание! Не то что нудные и очень часто безрезультатные вылеты, которые они совершали с аэродрома Гендерсон.

Роберт Харрис растасовал карты и, отвернувшись от партнеров, спросил у Чарлза, сидящего на кровати с пустой трубкой в зубах:

— Профессор, если не секрет, что вы все пишете в свой блокнот?

— Так, мой командир, — лениво ответил Чарлз Мэллори, — заношу разные мысли, что иногда осеняют мою пустую голову.

— Любопытно, о чем можно мыслить под прицелом японских крейсеров и когда мозги плавятся от жары?

— Если мне повезет выбраться отсюда живым, я обязательно напишу книгу обо всем увиденном и пережитом.

Чарлз положил блокнот на солдатское одеяло, прикрывавшее койку, и набил трубку табаком. Ароматный медовый дым заклубился под сводами палатки.

— Да, обстановка здесь малоподходящая для творчества, — вздохнул он. — И максимум, что я смогу сделать, — это записать кое-какие эпизоды. Потом они пригодятся для будущей книги.