Анатолий Иванкин - Последний камикадзе Страница 39

— Да, обстановка здесь малоподходящая для творчества, — вздохнул он. — И максимум, что я смогу сделать, — это записать кое-какие эпизоды. Потом они пригодятся для будущей книги.

Раздался щелчок в динамике, и металлический голос, каким обычно говорят в кинофильмах роботы, произнес:

— Звену капитана Харриса прибыть в оперативную палатку. Повторяю: звену капитана Харриса прибыть на предполетный инструктаж. Готовность к вылету 11.00.

Роберт поднялся.

— Пошли, ребята! Доиграем, если вернемся.

В тот день в полет ушла четверка Харриса, а Чарлза посадили в дежурное звено. Он думал, что этот день обойдется без приключений, но вскоре и его паре дали команду на запуск.

Чарлз Мэллори взлетел один: его напарник при выруливании со стоянки провалился колесом в плохо заделанную воронку и погнул правый винт.

По радио с КП информировали, что будут наводить на высотный разведчик. Чарлз увеличил угол подъема, пристально всматриваясь в голубизну неба. «Ага, вот он!» — увидел он белую нить конденсационного следа, разматывающуюся позади еле заметного блестящего пятнышка.

— Вижу впереди по курсу, — сообщил Чарлз на землю.

— Правильно, парень, цель твоя, только забирайся повыше. По моим данным, он идет на тридцати тысячах.[42]

Чарлз взглянул на высотомер. Стрелка показывала 25000 футов. Моторы надрывались в разреженном воздухе. Начали мерзнуть ноги, обутые в легкие ботинки. Летчик снял ноги с педалей и, чтобы усилить кровообращение, потопал по полу кабины. На остеклении фонаря сверкнули кристаллы инея.

Высота давала о себе знать не только холодом и неудобной кислородной маской, стянувшей лицо, — начинали появляться и другие, более неприятные симптомы: утром Чарли, вопреки предостережению доктора, наелся бобов с говядиной, и теперь газы в разреженной атмосфере раздували ему живот. И чем выше поднимался самолет, тем боль становилась сильнее. А японец был уже совсем рядом, в каких-нибудь двух тысячах футов. Корчась в муках, Чарлз пытался преодолеть эту небольшую высоту.

«Лайтнинг» вошел в слой инверсии, и тотчас за ним появился демаскирующий след. Японец, увидев, что снизу подходит истребитель, начал разворачиваться на обратный курс. «Лайтнинг» наконец достиг нужной высоты, но из-за неосторожности летчика попал в спутную струю японского разведчика. Самолет тотчас затрясся, как отбойный молоток, и его швырнуло в сторону, вниз. Нужно было начинать все сначала. Но Чарлз уже выбился из сил и был на грани потери сознания. Обнаружив, что японец уходит домой, он свалил машину в пике и устремился вниз, на дно воздушного океана, где желудок вернется в обычное состояние.

Японский летчик даже не предполагал, что жизнь ему спасла обычная банка бобовых консервов.

Зарулив на стоянку, Чарлз вывалился из кабины, сбросил ботинкии начал массажировать ступни, потерявшие чувствительность. Вокруг него собрались любопытные механики. Им казалось невероятным, что в такую тропическую духоту летчик никак не может согреться.

Наконец Чарлз почувствовал, что ноги отходят, и, обувшись, нетвердой походкой заковылял к штабной палатке.

На полпути его застал сильный артиллерийский обстрел. Чарлз прыгнул в первую попавшуюся яму. Подумал: «Хуже бомбежки. Там хоть видишь, куда упадут бомбы».

Стреляли невидимые за горизонтом крейсеры. Били главным калибром, и тяжелые взрывы, казалось, сотрясали весь остров. Презрев обстрел, с аэродрома Гендерсон взлетела шестерка «скайрейдеров» и помчалась в сторону, откуда била артиллерия.

Артналет прекратился, и, изрядно вывозившийся в грязи, Чарлз вылез из ямы.

Глава вторая

Адмирал Кога, назначенный командующим после трагической гибели Ямамото, был разбужен на рассвете грохотом артиллерии. Это зенитные установки линкора «Мусаси», на котором он разместил свой штаб, включились в отражение налета американской авиации на военно-морскую базу Рабаул.

Кога недовольно пожевал губами. Налеты становятся слишком частыми. Не пора ли для штаба объединенного флота подыскать более спокойное место?

Взглянул на часы: рановато подняли. Но понял — больше уснуть не сможет. Нажал кнопку электрического звонка. Вестовой тотчас появился в дверях, словно стоял за порогом каюты.

— Парадную форму, — бросил адмирал в пространство, даже не глядя на согнувшегося в глубоком поклоне матроса.

На девять часов был назначен военный совет, на который приглашались лишь командующие флотами и воздушными флотилиями.

Офицеры из оперативного и разведывательного отделов развесили на стенах огромные карты с подробной обстановкой на театрах военных действий.

Ровно в девять адмирал Кога вошел в. салон, сопровождаемый вице-адмиралом Нагано Осами и начальником штаба, и без излишних церемоний приступил к делу.

— Господа адмиралы! Мы собрались сюда, чтобы заслушать информацию начальника штаба о военной обстановке в бассейнах Тихого и Индийского океанов и обсудить сложившееся положение. — Кога говорил негромко, но каждое слово отчетливо звучало в глубокой тишине. Налил холодной воды из термоса, выпил. — Полагаю, напоминать не надо, что все, о чем будет говориться здесь, является государственной тайной. Попрошу господ адмиралов не делать никаких записей…

Начальник штаба Нагано говорил с затаенной печалью. Круг лиц, допущенных на военный совет, обязан знать правду, какой бы горькой она ни была.

— В результате крупных военных успехов русских под Сталинградом и на Курской дуге произошел коренной перелом в ходе войны. Наш великий западный союзник рассчитывает остановить наступление русских армий на рубеже реки Днепр. Веря в оптимистические планы, мы все-таки должны быть готовы и к тому, что может произойти дальнейший отход его войск на запад. — Указка в руке Нагано переместилась на юг Европы. — Поражение наших союзников в Северной Африке и выход из войны Италии еще больше усложнили военное и политическое положение Германии. А это не может не сказаться и на ходе боевых действий на Дальнем Востоке. — Нагано сделал паузу и снова перешел к карте Тихоокеанского театра. — Перелом войны в пользу русских заставил наш сухопутный генеральный штаб отказаться от планов вторжения Квантунской армии на территорию Советской Сибири и Дальнего Востока.

Собравшиеся в салоне адмиралы хранили невозмутимое молчание…

— В настоящее время империя располагает достаточным контингентом сухопутных сил для продолжения войны. В Китае и Маньчжоу-Го находится группировка сухопутных войск в количестве двух миллионов человек; миллион двести тысяч дислоцируются на островах метрополии. Двухсоттысячная армия ведет боевые действия в Бирме. На оккупированных островах в центральной и юго-западной — части Тихого океана в составе наших гарнизонов имеется 600000 штыков. Как видите, наша сухопутная армия имеет более трех миллионов человек.

Названная цифра вызвала в салоне некоторую разрядку. Адмиралы зашевелились.

— Продолжающаяся война в Китае требует известного напряжения сухопутных сил, — продолжал вице-адмирал Нагано. — Наблюдается оживление и усиление партизанской войны в Бирме, Вьетнаме, Индонезии и на Филиппинах. Это также сковывает часть наших войск. Но все же с сухопутной армией дело у нас обстоит благополучно. Беспокойство императорской ставки и наше вызывает положение, сложившееся на море и в воздухе. По числу надводных кораблей всех классов, подводных лодок и авиации императорский объединенный флот значительно уступает англо-американцам. Поэтому в настоящее время империя от стратегического наступления будет вынуждена перейти к стратегической обороне…

Когда Нагано кончил, в салоне установилась могильная тишина.

Этот военный совет не был похож на прежние победные советы, которые происходили во времена покойного адмирала Ямамото. Лица адмиралов, сидящих за длинными столами, были озабоченны н угрюмы. Все они в той или иной мере были виноваты в случившемся и чувствовали на своих плечах тяжесть груза ответственности за судьбу империи.

После заслушивания мнений членов военного совета были приняты изменения к плану «Зет», сводившиеся к тому, что необходимо исключить из числа жизненно важных районов архипелаг Бисмарка, острова Гилберта и Маршалловы. Тем не менее продолжать усиливать гарнизоны на этих островах и перебросить туда дополнительные части базовой авиации, чтобы удерживать их до последнего солдата, сковать как можно больше американских экспедиционных сил.

Военное положение империи ухудшалось с каждым днем. От активных боевых действий флот перешел к обороне. Инициатива после битвы за атолл Мидуэй прочно перешла в руки американцев. Главнокомандующий объединенным флотом адмирал Кога оставил на острове Паллау свой флагманский линкор «Мусаси» и корабли охранения. Основное ядро флота он вывел из-под удара американской авиации, разместив корабли в Сингапуре и в водах метрополии. Это был его подвижный резерв, который он мог использовать на наиболее опасных направлениях. Кога решил насмерть удерживать линию обороны Марианские острова — остров Паллау, понимая, что, если ее американцы прорвут, надежды на благополучный исход войны не останется.