Александр Журавлев - Рассказы о героях Страница 39

Так было принято решение идти на запад.

Перед выходом Батя собрал коммунистов на лесной поляне и беседовал с ними о сложности и трудности предстоящего пути. Сотни километров лежат перед нами. Пойдем мы лесами, болотами, будем обходить населенные пункты, никому не попадаться на глаза. Каждый должен будет нести не менее двадцати килограммов груза: взрывчатку, боеприпасы, продукты. Отряд будет разбит на боевые группы. Возьмем с собой только самых выносливых. Местные жители, которые пойдут с нами, оставят здесь свои семьи. Каждому коммунисту надо много поработать со своими товарищами. И пусть все запомнят как важнейшее правило: отстающих не должно быть, лучше умереть, чем отстать.

Двадцать первого мая 1942 года наша колонна под командой Бати двинулась по азимуту к Березине, через моховые болота, широко раскинувшиеся впереди. В густых коврах мха, под которым ощущалась еще не оттаявшая почва, партизаны вязли по щиколотку, по колено, спотыкались, но упрямо шли. Батя, казалось, не знал, что такое усталость, и с легкостью, удивительной для его возраста, шагал или даже прыгал по кочкам.

На другой день пришлось идти по пояс в болотной воде под проливным дождем. Но никто не отставал. К половине дня выбрались на сухой островок недалеко от Березины, где стоял когда-то хутор Лубинка, а теперь чернело пожарище. Тут был устроен привал перед переправой через Березину.

Ближе к реке идти стало хуже. Талая вода затопила луга, кустарники, берега исчезли. Вооружившись длинными шестами, мы нащупывали перед собой дорогу. И Батя с таким же шестом шагал впереди. Вода была нам по пояс, иногда подымалась и выше. После дождя подул свежий ветерок, пронизывал нас насквозь. А люди с тяжелым грузом продолжали идти в сосредоточенном молчании, только слышны были всплески воды.

Готовясь к переходу, Батя запросил, чтобы ему выслали из Москвы водные лыжи, рассчитывая, что на них можно будет и по болотам ходить, и через реки переправляться. Однако по этому поводу было много сомнений. В некоторых клубах в спортинвентаре видели мы одну-другую пару таких лыж, знали, что есть любители этого вида спорта, но их насчитывались единицы. Какого-нибудь практического применения водные лыжи не имели. Вероятно, и сам изобретатель, и специалисты-спортсмены даже не предполагали, что мы будем пользоваться лыжами в боевых условиях, что эти лыжи будут приняты на вооружение партизан-разведчиков и подрывников. По способу Бати наши воины переправлялись на водных лыжах через Неман, Днестр, Припять, Буг, Вислу и многие другие реки.

Первоначальное испытание лыж принесло много разочарований. Человек становился на лыжи, прикреплял их к ногам и… перевертывался в воду вниз головою, а лыжи, легкие, надутые воздухом, плавали на поверхности. Требовались большая тренировка, особое умение, какое-то усовершенствование…

Для переправы через Березину Григорий Матвеевич выдумал свой способ пользования этими лыжами. Палками скрепляли три лыжи, получалось нечто вроде плотика, достаточно устойчивого и способного выдержать тяжесть любого человека. Спереди и сзади к плотику привязывали парашютные стропы, и он превращался в небольшой паром. Оставалось только переправиться на нем на ту сторону реки, а потом перетягивать плотик туда и сюда столько раз, сколько потребуется. И все оборудование этого парома — три лыжи и стропы — легко укладывалось в обычную сумку от противогаза.

Трудность представлял первый рейс, и Григорий Матвеевич решил сделать его сам. Отдав одному партизану конец веревки, он сел на плотик, а потом для большего удобства улегся на нем и, гребя руками, медленно поплыл через реку. Течение сносило плотик, поворачивало его, а у пловца не было ни весел, ни руля. Партизаны, не отрываясь, следили за каждым движением Бати, за легким покачиванием плотика, за веревкой, плескавшейся на воде.

— Доплыл!.. Вылезает!.. Готово!..

Все облегченно вздохнули…

Батя был знатоком леса. Он умел увидеть и услышать в лесу много такого, чего не видят и не слышат другие, и не раз удивлял нас этим умением. Зимой 1942 года мы ехали на встречу с подпольщиками в деревню Липовец. Вдруг Батя остановил ездового, вышел вперед, стал внимательно прислушиваться. Над лесом кружились вороны, каркая, они пролетали недалеко от дороги.

— Сворачивай, поедем в Ковалевичи, в Липовце — немцы, — сказал Батя, — вороны зря не летают.

Потом выяснилось, что в Липовце действительно дожидались нас каратели.

В другой раз Батя разбудил меня метельной ночью. Выйдя вдвоем из землянки, мы стали прислушиваться. Издалека доносился голос филина — нашего лесного соседа. Сначала это было глухое и протяжное «У-гу-гу», а потом филин зачастил: «Ууу!.. Ууу!.. Ууу!..»

— Там кто-то чужой, — сказал Григорий Матвеевич. — Слышите, как кричит? Беспокоится. Поднимайте людей по тревоге.

Отряд ушел на запасную базу, а на рассвете мы услышали, как рвались гранаты в покинутом нами лагере. От карателей, подкравшихся ночью, партизан спасло Батино знание леса.

В половине мая 1942 года я был вызван из-под Борисова на Центральную базу, которая тогда находилась на лесном острове среди березинских болот, в четырех километрах от большака Бегомль — Лепель. На большаке, на мосту, стояла постоянная немецкая охрана, ее было видно с опушки леса. В пяти километрах севернее базы, в селе, находился крупный гарнизон немцев и полиции. Наших часовых мы встретили не более как в полуторастах метрах от лагеря.

— Вы очень беспечно живете, почти без охраны, — сказал я Бате.

— Почему без охраны? — ответил он. — Видишь, вон и вон журавлиная стая, она нас и охраняет… Гляди!

Батя посчитав, что я принял его слова за шутку, подозвал одного партизана:

— А ну-ка, подойди к журавлям.

Боец пошел. Но едва он добрался до открытого места, караульный журавль из ближайшей стаи остановился, вытянул шею, курлыкнул что-то и вся стая зашевелилась, заговорила на своем языке. Птицы поднимали головы, опускали поджатые ноги и переминались с ноги на ногу, словно собирались убежать или улететь. А вот и в самом деле с недовольным курлыканьем, с тяжелым шумом крыльев, вся стая снялась с места. И соседняя с ней тоже насторожилась, и по всему болоту пошел журавлиный говор.

— Ну как? — спросил Батя.

— Да, — признался я, — охрана надежная.

А вот что случилось после переправы через реку Березину. Западный ее берег оказался не лучше восточного. Остаток ночи мы шли по лужам, и казалось, что конца им не будет. А мы так устали, так хотелось выйти на сухое место, отдохнуть, обогреться, перемотать портянки. Батя по-прежнему шел впереди с шестом в руках. И вдруг где-то вправо от нас закуковала кукушка. Батя остановился.

— Слышите, — заметил он, — пойдемте на голос кукушки, она живет на сухом месте.

Вскоре мы и в самом деле вышли на сухой островок, устроили привал, обсушились.

И сколько еще было таких случаев, когда Батин опыт охотника, следопыта, знатока природы помогал партизанам и даже спасал от гибели.

Наш рейд на запад, продолжавшийся полтора месяца, был закончен. Мы вышли на Полесье. За это время боевой счет наших отрядов увеличился на 32 взорванных эшелона. Да еще было разогнано несколько сельских управ, разбит ряд обслуживающих захватчиков маслобоек, смолокурен, всякого рода заготовительных пунктов, баз и складов. Само собою разумеется, что во время долгого и трудного пути нам нередко приходилось вступать в бой с фашистами. Большая работа была проведена партизанами среди населения западных областей Белоруссии. В пройденных нами местах возникло несколько новых партизанских отрядов.

По мере продвижения на юго-запад наш голос по радио слышали в Москве все слабее и слабее — мощности нашей рации не хватало. Это затрудняло связь. А от Выгоновского озера, куда предполагал выйти Григорий Матвеевич, нас, вероятно, и совсем не услыхали бы. Поэтому мы решили переменить направление движения отряда и местом для новой Центральной базы назначили район Червоного озера на северо-западе Полесской области, недалеко от старой советско-польской границы. Там были такие же пустынные места, густые леса и большие болота.

Там и остался Батя со своим штабом. Боевые отряды расположились ближе к железнодорожным узлам и начали свою разрушительную деятельность на важнейших коммуникациях противника. Гитлеровцы пытались бороться с партизанами, предпринимали карательные экспедиции и облавы, засылали в наши отряды своих специально подготовленных агентов, но справиться с народными мстителями не могли. Батинцы продолжали свою работу в ряде областей Западной Белоруссии и на Украине.

В ноябре я с небольшой группой партизан шел от Выгоновского озера на Центральную базу. Переправившись через Случь, мы узнали, что Батя строит в лесу не просто посадочную площадку, а настоящий аэродром для приема самолетов с Большой земли. Мы направились к месту будущего аэродрома.