Рукотворный рай - Дмитрий Николаевич Москалев Страница 11

Мать его наспех сшила грубый мешок, в котором совсем недавно хранили зерно, о котором тогда надолго пришлось забыть, привязала к нему веревочку, и так повесила его на шею Егорке, словно камень, словно крест, который ему, слабому и маленькому пришлось носить с собой годы. С этого момента мальчик сделался попрошайкой, без близкого дома, без отца, и можно сказать – без родной матери, которая оставила его в самую тяжелую минуту, чтобы спасти, прогнав его от себя.

Со временем, от дорожной пыли, от частого сна мальчика на сырой земле, мешок стал черным и грязным, как сам мальчик, которого ничуть не волновало то, где хранить собранные объедки и куски. Он не обращал внимания на грязь вокруг себя, на свои грязные по колено босые тогда ноги, на свою одежду, руки, на грязь скопившуюся под ногтями. Грязь под ногтями было дело привычным тех мест, откуда он был родом, вши мучили его, но они были ничто в сравнении со стихией, в сравнении с суровым климатом и голодом.

Скрипнула прогнившая деревянная дверь, последний раз петли смазывал маслом живой отец. Сейчас же петли заржавели, их делал старый кузнец, очень давно, когда дед его строил избу, со временем покосившуюся и зарывшуюся в чернозем по самое жалкое маленькое свое и единственное окошко.

Послышались вздохи старухи, затхлый запах ударил Егорке в ноздри, он поперхнулся от резкости, казалось, изба не проветривалась неделями, стояла вонь невыносимая, которая выбила вечный запах печной гари, всегда казавшийся мальчику верхом неприятных запахов.

–Кто там? – прохрипела испуганно старуха и зашевелилась.

–Я, бабушка, – Егорка сглотнул комок, ему стало тяжело на душе, он захотел плакать, – где мамка? – процедил он сквозь наворачивающиеся на глазах слезы.

–На работе, к вечеру придет, – Егорка подошел ближе, тогда он увидел распухшее лицо старухи, её распухшие грязные стопы выступали из дырявого засаленного деревенского крестьянского платья. Она распухла до такого состояния, что не могла подняться с печи, иной раз ходила под себя, но и так редко, а дочь её приходила только вечерами, и выносила грязь из под больной матери. Старуха умирала от голода. Мучительно и тяжело.

Тогда Егорка дрожащей рукой вынул кусок сухаря из сумки и положил рядом с рукой бабушки, с маленького выступа на окне принес застоявшейся воды, но ещё годной для питья. Теперь, настоящие походы уставшей и обессиленной матери за водой к реке стали наитруднейшим делом, которое выполнялось иногда, словно с боем, и бой этот шел с невероятной усталостью ее измученного тела.

–Ешь бабаня, я к мамке пойду, – он вышел из дома и с облегчением вдохнул чистый воздух. Как сильно изменился его дом во время его отсутствия. В нем так чего-то не хватало. И Егорка понял чего – его младших братиков.

Мальчик нигде не мог их найти. Он испугался.

–"Где они могут быть?" – он принялся их искать, по известным ему местам для игр, но там было пусто, да и в самой деревне было пусто. За все время не встретив ни одной живой души, он отправился к матери.

–«Наверное, с мамкой ушли» – подумал он, и пошел в сторону колхоза.

Деревня его словно вымерла, из всех домов жилыми выглядели всего два, остальные обветшали, в иных гулял ветер. И это всего то за несколько месяцев его отсутствия! О, как много нового замечаешь в тех вещах, которые давно не видел!

На большом колхозном поле работали с утра до ночи. Мать его из-за тяжелого труда и голода сильно исхудала, но как старуха, пухнуть ещё не начала.

–Эй мальчик, – окликнула его бодрая старушка у поля, – ты ни из крайней ли избы будешь? Я тебя узнала, милок, поди ко мне.

–Да, бабаня, – Егорка кивнул ей и подошел.

–Бабка твоя захворала, от голода слегла, есть нечего, засуха, да война, каждый колосок на счету, дай бог поправится, ты как сам, голодаешь? Не растешь, а только исхудал.

–Бывает, бабаня, – снова согласился мальчик, – бывает и не ем совсем.

–А ты пойди на луг, собери полыни, отвари её, сок пей, или под язык, жуй, но не глотай. Сок он полезный будет, и бабку свою угости, теперь иди к матери, она вон в том ангаре вдали. Поспеши, а то уйдет! – старуха достала из кармана корешок и показала мальчику, – вот она, какая, запомни.

Егорка пролез меж колхозной оградой, вошел в ангар, в нем работали крестьяне. Осмотрелся.

–Ты чей будешь, кто такой? – спросил суровый мужской голос.

–Мой он! – мать Егорки испуганно выбежала навстречу, она обняла сына, и заплакала.

–Последний остался, сыночек, всех схоронила, – она долго его не отпускала, долго рыдала, но собравшись с силами, ослабила объятья и дала наставление.

–Уходи Егорка, я тебя не спасу, как и братиков твоих, на нас надежды нет, мы сами помрем, скоро, чувствует мое сердце. Слушайся Катю, и не мерзни. Как будет у нас все хорошо, как урожай бог даст, но я дам весточку, как-нибудь, или ты сам спрашивай добрых людей, а теперь иди, домой не ходи, а то, не дай господь, матушка на твоих глазах помрет. Уходи, ради бога уходи отсюда.

Наталья проводила Егорку до дороги, обняла напоследок, и ушла работать, рыдая.

Долго думал он, размышлял, а потом, осознав, что братьев его нет, зарыдал, и рыдал он до самого дома, пока не решил, что срамно будет кому-то попадаться на глаза со слезами, что он взрослый.

С луга он собрал полынь размолол в миске кое-как, по-детски, смешал с водой, и этой горькой вяжущей жижей накормил бабаню свою, которая сопротивлялась, но съела, и сам пожевал пару веточек.

Когда дело было кончено, Егорка не оглядываясь выбежал на улицу, и тропинкой устремился прочь от умирающего родного дома, испытывая лишь скорбь и тоску, уже понятную для такого маленького сердца.

Он поднялся на склон, с которого в последний раз улыбался живым братьям. Как много изменилось в его жизни, сколько людей ему родных покинуло его мир раз и навсегда, а он, такой хрупкий и маленький ещё жил, но ещё дышал.

Он обернулся, но сзади никого не было.

Глава 9.

Когда тишину нарушил тихий, но звенящий плачь мальчика, он пришел в себя. Уже давно стемнело, ни одной живой души не было ни на полях, ни на дорогах – они были пусты. В окнах не горел свет. Свет – дорогая роскошь, свет требовал ухода, присмотра, лучины догорели. Собаки заснули.

Ветер навеял мальчику о