Алексей Смирнов - Сказки Ледяного спокойствия Страница 13

- С кем это ты жрала из моей миски? - рассвирепел Михайла Потапыч. Шатуна завела?

- Нет, это ты с какой-то Умкой покушал! Молодую захотел?

- А я все сам съел, дочиста! И вылизал! - похвастался Мишутка, думая пригасить назревающий скандал. Про посуду он знал хорошо, потому что в звериной школе им уже читали про елку, Ленина и "Общество Чистых Тарелок". "Трудное было время, - вздыхал учитель. - За грязные к стенке ставили". Помолчав, добавил: "Типа, в угол". И дал задание прочесть еще одну сказку: "Мальчик у Христа на елке".

Не тут-то было.

- С кем же ты тут валялся-то? - всплеснула лапами Настасья Петровна, заглянув в спальню. - С какой же это сукой?

- Ты на мою кровать погляди! Вся заляпана-захватана! - Михайла Потапыч вцепился Настасье Петровне в шерсть.

Про нетронутую, хорошо застланную кроватку Мишутки никто не вспомнил. О нем вообще забыли.

- Свежатинки захотилось? - ревели родители в унисон.

Летели клочья.

Мишутка от страха убежал на чердак, где нашел, как он догадался, сюрприз, приготовленный ему к Новому Году. Это была огромная кукла - совсем как живая. Он стал играть с куклой и позабыл обо всем на свете.

51. Никита Кожемяка

Раздался звонок.

- Мы взяли Змея, - сказали в трубке.

- Мы взяли его с поличным, даже пальцы сохранились, - сказали дальше. И он уже раскололся до самой развилки.

- Под кем? - тяжело задышал капитан. - Под кем он ходит? Кто круче Змея?

- Под Никитой Кожемякой.

- Едем! - капитан вскочил, схватил и надел шапку, а шинель надевал уже на бегу.

...Полуподвальная квартира была обставлена с дешевым и низкопробным шиком. Фарфоровые кошечки, поеденные молью покрывала с вышитыми павлинами и райскими птицами.

- При чем тут я, у меня массажный салон! - орал Никита Кожемяка, прикованный наручником к водопроводной трубе. - Я кожи мну, я известный специалист, у меня есть лицензия и санитарная книжка от грибка и чесотки!

- Ты, падаль, притон здесь содержишь! - орал в ответ гоблин, прикрытый маской. - Не стыдно - здоровый такой кабан, а без регистрации, с Киева, девок себе понабрал, они на тебя ишачат, сутенер сукин! Девчонки, он вас не обижал?

Пятерка девчонок годами от шестнадцати до сорока шести жалась по углам.

- Паспорта отобрал, - пропищала средняя. - Иначе, говорит, кожу намну. Две трети отбирал, что платили.

- Врут, врут они! - скрежетал Кожемяка. - Я массажист, у меня клиентура. Я мануальный терапевт, я остеопат! Да ты знаешь, какие надо мной люди? От Киева до Черного моря - это все моя территория, я ее контролирую.

- Вижу, - капитан как раз листал записную книжечку. - Тебя сдал Змей... - Одна из девиц осмелела, подошла и что-то прошептала капитану на ухо. - Ого! Оказывается, тебя и самого заказывали! На дом! С доставкой! Теперь я знаю, кто над тобой!

Никита Кожемяка обмяк.

- У меня педикюр, пирсинг, тату, - бессмысленно бормотал он.

- И под тобой. Все с тобой ясно, - заулыбался капитан. - В зоне будешь Никитой Кожедвигой. Давай, Никита, меняй погоняло... Сделают тебе и педикюр, и тату насчет педикюра. А станешь возбухать - то и пирсинг...

52. Овощное восстание

Консервный нож завис в сомнении над несколько вздувшейся банкой.

На этикетке значилось: "фрукты и овощи: сок с элементами плоти и мякоти", дата выпуска - неразборчива.

Тонкие, скрипичные пальцы осторожно погладили надпись. Банку встряхнули, в ней булькнуло, и кто-то будто бы крикнул: "Мне отдавили ногу!"

Владелец банки посмотрел на часы и решил, что у него еще есть немного времени. Не зная законов физики и больше работая по гуманитарной части, ошибочно считая ее таковой, он опустил свою банку в кастрюльку с кипящей водой, уселся на табурет и принялся ждать.

"В конце концов, там нет ничего мясного, - подумал молодой человек, поправляя сережку в ухе. - И рыбного нет, и грибного. Сплошные овощи и фрукты, нечему портиться. А десятиминутное кипячение уничтожит любой ботулизм".

Он взял тряпку; тряпкой, в свою очередь, вынул банку из кипящей кастрюльки, поставил на стол и вторично замахнулся ножом.

Теперь он решился всерьез и ударил.

Из дырки - "подземный ход!" - орали в банке - ударила тугая струя, состоявшая из овощных и фруктовых соков с элементами плоти и мякоти. Она была горячая, и ударила для начала в глаз, а дальше уже, гейзером - в ослепительно белый потолок.

Откуда-то снизу, со дна банки, Чиполлино вопил: "Революция! Революция!"

- Проклятье! - молодой человек выхватил носовой платок, прижал к лицу. - На кого я похож! И я нуждаюсь в регулярном овощном питании!

Помимо прочих бед, безграмотный юноша опаздывал на поезд "Голубая Стрела". Он так и не успел подкрепиться, а овощи-фрукты восторженно перли на волю, ошарашивая пространство самонадеянными лозунгами.

53. Огниво и Три Толстяка

Мужчинка в трениках вбежал во двор, помавая мусорным ведром. Хотел закурить, да забыл дома спички.

- Эй, служивый! - окликнул он солдата, который шел себе мимо в парадной дембельской форме и слегка покачивался. - Огонька не найдется?

- Все найдется! - уверенно молвил служивый. Неспешно вынул замысловатую зажигалку, достал портсигар: - Бери, угощайся! Я только что с юга, с курорта, с таджикской границы... Позывные - Насруллла! Я нынче добрый, гуляю!

- Да я... - Мужчинка помялся, махнул рукой и поставил ведро. Благодарю.

Сержант чиркнул зажигалкой, и, стоило им прикурить от нее папирос из портсигара, явились три чудища, три здоровущие собаки с глазами-блюдцами: поменьше, средняя и самая большая.

- Кусь! - шутливо притопнул служивый. Собаки присели. - Отставить. Не боись, - успокоил он мужчинку. - Мои это, оттудова. Щенками взял, верблюжьим молоком выпаивал. Взял, когда с ними еще одного духа взяли. А собачатина расселась по его шакальим мешкам: один - с медной деньгой, второй - с серебряной, третий - с золотой. Духа - в дупло, как в сказке, потом в расход. Мешки - в комендатуру, щенков - мне... И чиркальце прихватил.

Мужчинка судорожно курил, не сводя глаз со свирепых животных.

- Ну что, по пивку? - предложил солдат. - Сказки любишь? - И обратился к собакам: - Ну-ка, живо сюда мне Три Толстяка из вон того шалмана!

Собаки бросились прочь и через секунду вернулись, держа в зубах пластиковые бутылки пива "Толстяк", изъятые в полном согласии со сказочной собачьей иерархией: классическое, забористое и крепкое.

- За нашу победу! - солдат и мужчинка сделали по большому глотку.

- Что такое? - спросил мужчинка, рассматривая этикетки. На одном Толстяке было написано "Тибул", на другом - "Суок", на третьем - "Доктор Гаспар", с предупреждением Минздрава.

Служивый расхохотался, и мужчинка увидел, что ни собак, ни бутылок уже почему-то нет.

- Мы что, по-твоему, курим? - спросил дембель. - Три Косяка-Толстяка! Ты такой дури не пробовал! А у нашего брата ее...прямо оттуда... - он усмехнулся. - Иди, выноси свой мусор. Пора мне.

- Ага, - сказал мужчинка и поплелся выносить пустое ведро.

Он очень некстати забыл, что и сам мусор.

54. Опыты экзорцизма

Граф Дракула был знаменитый гедонист и жизнелюб, добрая душа, но сильно досаждал окрестным боярам да крестьянам своими выходками. Он был героиновый, кокаиновый и кодеиновый наркоман, алкоголик, эфироман, курильщик, знаток тантрического секса и Дао любви, сифилитик, да впридачу - злостный эфедронщик. В нем жил распутный бес, жадный до всего токсического, но в прочем рассуждении безобидный.

Графа Дракулу, когда терпение лопнуло, догнали в санях и гнали до самого гроба, где он устраивал себе и подругам оргии с шампанским, павлинами, павианами и райскими птицами. Большей частью - воображаемые. Подвал, как и весь замок, сиял огнями. Итак, настигнув его и дыша чесноком, обиженный люд пронзил графа аналогом осинового кола в виде:

ударной дозы бензилпенициллина от дурной болезни

вшивания таблетки от пьянства

вшивания таблеток от всех остальных одурманивающих веществ.

Мало того, что это все плохо сказывалось на потенции, ему еще и перерезали каменными ножами семенные канатики.

Да еще прилепили намертво антиникотиновый пластырь. Рыдающий бес удалился, и стало светло, но Дракула искал наслаждений, ощущая привнесенное в себя несовершенство.

Не имея иной возможности расслабиться и одуреть, он стал захаживать в храм и сосать там соборную духовную благодать.

Но как-то однажды к благолепному, сияющему графу подошел рассерженный поп и обвинил его в оголтелом вампиризме. А следом повелел всем бесам выйти вон. И вышло вот что:

Вывалились подшитые таблетки;

Отвалился антиникотиновый пластырь;

Отверзлись раны и вытек противосифилитический бензилпенициллин;

Зажили язвы, заработали канатики.

Химические бесы покинули Дракулу, и в горнице его души снова сделалось чисто и прибрано. И очень пусто без привычных уже демонов и дьяволов. Один, как писано, и не замедлил явиться на свято место, будучи куда хуже прежних, и полилась кровь.