Алексей Смирнов - Сказки Ледяного спокойствия Страница 14

- Умоетесь теперь, - бормотал граф, обучаясь повадкам летучей мыши и пестуя в себе бешенство.

55. Особняк

Наф-Наф торопливо поставил в очаг котел с кипятком, и первый же спецназовец, пошедший через трубу, заорал благим матом.

В той же манере орал и Наф-Наф:

- Волки! Волки позорные! У меня все на тещу записано! И дом, и джип, и участок! Кровным трудом!...

- Кровавым, - послышалось с улицы. - Выходи, свинья! Налоговая полиция!

- Братаны, братаны, - Наф-Наф поочередно кидался то к Ниф-Нифу, то к Нуф-Нуфу. - Скажите им!

Треснуло стекло: в окно ворвались кованые сапоги. Кто-то, зацепленный тросом, пошел иным путем экспроприации.

- Мы в твоих проблемах не при делах, - братья мрачно отворачивали пятачки. - Наши точки уже разнесли. А ты зарвался...

- Эй, в доме! - раздалось снаружи. - Ложись! Сейчас вдуем!

- Волки!... - застонали поросята и рухнули на пол копытцами врозь задними. Передними они прикрыли румяные рыла.

На лужайке что-то ухнуло, чем-то дунуло; на пол упал какой-то предмет, и роскошную гостиную Наф-Нафа заволокло ядовитым дымом.

- Так-то вы, падлы, встречаете налоговую службу, - клокотало в котле. Спецназовец, попавший туда, уже почти выбрался. - Сейчас мы вам устроим опись имущества.

Рухнула дверь. В хоромы, прикрываясь маской, вошел высокий чин.

- Я в поросятах знаю толк, - прогнусавил он. - Сейчас разберемся с этими и поедем выкуривать из нор мелкоту... в Шир поедем. Там будет проще: воткнем при дверях ультразвуковые шесты - они сами полезут из нор, эти хоббиты. Старшой говорит, что у них там какое-то паленое рыжье, колечко, велел доставить в местное РУВД.

56. Пан или пропал

Священники молча следили за левитацией. Девочка, донельзя обезображенная бесом, парила над постелью.

Потом тот, что постарше, специально приглашенный экзорцист, начал творить молитвы и кропить помещение святой водой. Дьявол не изгонялся, но левитация прекратилась. Бес ослабил хватку, и малышка ненадолго пришла в себя:

- Я видела его, - прошептала она своим обычным голосом. - Он волосатый, рогатый и пьяный. У него козлиные ноги и запах... Ооооооо! - завопила она, так как дьявол взялся за старое.

Старый священник не выдержал и упал, держась за сердце.

- Как твое имя? - не унимался молодой экзорцист.

- Легион, - прохрипела девочка басом. - Нас много. Зови меня: Пан.

- Тогда войди в меня, в меня, Пан! - возопил экзорцист. - Оставь ее и войди в меня!

- Это удачная мысль, - проскрежетала одержимая.

Священник схватился за голову, и в рот ему влетело черное облако вроде того, что видел или просто описывал купец Мотовилов.

Священник взвился под потолок. Освобожденная девочка следила за ним с нескрываемым ужасом, но и не без интереса.

- Я Пан! - воскликнул тот. - Меня зовут Питер. Но куда подевалась моя тень? Непорядок.

Он описал несколько кругов. Его сутана развевалась и зеленела в полете.

- Венди, мы отыщем мою тень и полетим в Неверландию. Там много таких, как я, и они наигрывают детям на своих свирелях сатирические песни. У нас есть шалаш.

- А как же родители.?

Питер Пэн озабоченно ловил свою тень:

- Да хрен с ними.

57. Паспорт кота Леопольда

Занавесочка с вышитыми розами отодвинулась. Выглянули пушистые усы.

- Леопольд! - послышалось с улицы. - Выходи, подлый трус!...

- Ребята! Давайте жить дружно! - обрадованный Леопольд прямо в шлепанцах сбежал по ступеням во двор. - Заходите, прошу вас! Чайку? Пряников? Мармеладу?

- И того, и второго, и третьего! - гаркнул толстый Мыш.

- И четвертого! - жеманно пропищал мелкий Мышонок.

Леопольд незамедлительно накрыл на стол и замер в ожидании.

- Что мне делать? Я хочу с вами дружить, ребята! - проурчал он.

- Что делать? - недоуменно спросили Мыш и Мышонок. - А нам почем знать? Стань вон в угол и не двигайся с места.

- Как вам угодно. Я встану на четвереньки.

Кот Леопольд с готовностью затрусил в угол и замер там в довольно неудобной позе.

Гости переглянулись.

- Леопольд, подлый трус... - неуверенно начал Мыш.

- О... о да, да, - со стоном прошептал Леопольд, развязывая пышный бант и скидывая халат.

Мышонок нервно заозирался:

- Он что-то задумал! - шепнул он Мышу.

- Сам вижу, - буркнул тот.

Леопольд доброжелательно мурлыкнул:

- Вы не знаете, с чего начать? Я понимаю, я понимаю... Одеты вы стильно, однако я не вижу аксессуаров... И вы, похоже, не знаете, с чего начинается дружба. Думаете, с улыбки? Не совсем так, хотя мне придется улыбаться... Ну-ка, повторите еще раз, про меня!

- Подлый трус, - пробормотал Мыш. Ему захотелось уйти.

- Откройте шкаф, ребята, - подсказал Леопольд, виляя всеми частями тела. - Там вы найдете все для подобных случаев. Полный Арсенал.

Шкаф стоял под портретом бабушки Леопольда. Мыш и Мышонок вдруг заметили, что у бабушки выколоты глаза. Почему?

Они распахнули шкаф и увидели аккуратно развешанные плети, хлысты, сапоги со шпорами, шипастые наколенники и налокотники, седла, уздечки, фаллоимитаторы многих диаметров и дистанций, баночки с мазями, резиновые дубинки, поводки, намордники...

Мыш отшатнулся. При этом он вцепился в рукав выходного пиджака Леопольда, который качнулся, так что из внутреннего кармана выпал паспорт.

Мышонок поднял его, раскрыл, прочитал:

"Паспорт гражданина Российской Федерации... печать... номер... дата выдачи... подразделение... Фамилия-имя-отчество: Леопольд Захер-Мазох".

58. Педали в молоке

сказка-быль

Жили-были две лягушки. Упали они однажды в кувшин с молоком, и одна стала ныть, что все бесполезно и пришла пора помирать. Так и утонула. Зато другая лягушка, поумнее, сучила-сучила лапами, да и сбила ком масла, так и выпрыгнула - не дай бог, кому под сапог.

Так рассказывает легенда.

Вот и два доктора угодили однажды в кислое молоко: попали в больницу писать истории болезни. Писать и писать, писать и писать, с короткими перерывами на обед и дежурство.

Один сразу запил. Писал себе и писал, историю за историей. Вечером, бывало, идешь мимо больницы, а в первом этаже настольная лампа горит. Доктор сидит перед стопкой историй длинной и страшной болезни, а лапы в молоко свесил. Вроде бы и теплее, в молоке-то! Напишет: "Состояние без изменений" и нальет себе сто граммов из бутылки, которая рядом. Понюхает белый рукав хорошо! Поправит колпак. Снимает, словно блин из стопки, следующую историю. Пишет: "Состояние без изменений". И так до утра.

А второй доктор сказал себе твердое нет: перемелется - мука будет. Масло собьется - выпрыгнем! И тоже начал писать историю за историей. Крути педали, лепила!

И первый доктор в недалеком будущем привел свои дела в такое запустение, что был обвинен во вредительстве и покушении на товарища Сталина - дело-то происходило в 30-е годы минувшего столетия.

А второй доктор, в молоке накрутившись педалей, да исписав кипу бумаг, выпрыгнул из больницы, побежал по открывшейся в небе дороге, крича: "Свободен!" И написал целый роман про Мастера и Маргариту.

Впрочем, он тоже недолго прожил, отошедши от медицины.

Мстительная профессия. Не прощает измены.

Доктор Чехов, небось, намесил себе масла на целую роту солдат, но это его не спасло. Закашлялся и зачах от трудов.

59. Перемена слагаемых

Буратино делал вид, будто ему не очень нравится Девочка с голубыми волосами, хотя он не понимал, почему она нравится Пьеро, который сам был гораздо больше похож на девочку.

Но Девочка с голубыми волосами имела свои виды на Буратино. И даже заставляла его писать носом, преследуя не вполне понятные цели. Она хотела что-то выяснить и очень внимательно рассматривала чернильные кляксы..

Пьеро, глядя на это, вздыхал и обнимал Артемона.

Буратино завидовал обоим, потому что старый и выживший из ума Карло его не доделал. У него возник комплекс девичьей неполноценности в связи с отсутствием пениса и зависть к нему, пенису, а заодно и к Карло. Поэтому он продал букварь и сразу взялся за труды Карен Хорни, вовсю боровшуюся против дискриминации женщин. Эту книгу он нашел в домике у Мальвины.

А свою естественную, гетеросексуальную тягу к Девочке с голубыми волосами он всячески подавлял хулиганством, хотя и пытался приладить золотой ключик посноровистее, чтобы выйти из положения молодцом.

Но потом все наладилось.

Когда приключения закончились, потайная дверца распахнулась, друзья увидели Счастливую страну. Прямо у входа стояли дровосеки.

- Что тебе нос! - сказали дровосеки. - Давай мы тебя распилим пополам и все поменяем местами. Склеем на совесть, не плачь. Потому что голова ли у тебя, задница - все едино, да и руки не отличить от ног. Какой-то пьяный сапожник, видать, постарался.

Так и поступили.

Тогда оказалось, что Девочка с не случайно голубыми волосами умела снимать эти волосы, которые были париком, а Девочка была мужчиной. Теперь Буратино устраивал ее полностью.

Пьеро же привычно расплакался, так как был настоящей Мальвиной и пел серенады вопреки своему естеству, из-под палки, ибо нетрадиционная ориентации встречается даже в неодушевленных предметах: сколько их, плакучих ив, мужского якобы пола. Пьеро счел за лучшее сойтись с Арлекином, которому было все равно. Он ладил даже с Карабасом, не говоря уже о Дуремаре и начальнике полиции.