Эльчин Гасанов - Палачи и жертвы Страница 14

- И что это вам не спится, а, молодежь?

- Да так, душно очень.

Виталий посмотрел в упор на девушку, жену соседа. Она была красива, с большими черными глазками. Виталий начал раздевать, даже пожирать ее взглядом, а она даже ухитрилась ни разу не посмотреть на Виталия. Он так увлекся ею, что девушка смутилась. Юра спросил Виталия:

- Может, выпьем?

- Не помешает.

И, подпрыгнув с места, его жена, поднялась наверх, принести им спиртное. Юра поднялся за ней, и через минуту спустился обратно с бутылкой водки и несколькими яблоками. Жена его осталась дома. По-видимому, это он ей запретил спуститься.

Уже светало, птички радостно запели, солнце проглядывало к ним во двор. Бутылка водки была высосана одним Виталием. Юра практически не пил.

- Юра, скажи мне, ты счастлив?

- Да, конечно.

- А почему?

- У меня все хорошо.

- А что хорошего у тебя?

- Ну, как что. У меня жена, семья. Я люблю жену. Я знаю, что такое боль, поэтому предвкушаю роды жены, и понимаю ее. Боль не имеет разницы. Рожать или быть раненым, какая разница? Наша молодость безумием прекрасна. Как говориться, на траве дрова, а на дворе трава.

- Ты был раненым?

- ...Да. Но это в прошлом. Я к тому же еще работаю.

- А где ты работаешь?

- На судоремонтном заводе.

- Как? И я раньше там работал. А тебя не знал.

- А я недавно туда устроился.

- Ну и как, тебе там нравится?

- Отличная работа. А что?

- Ты серьезно говоришь?

- Да, конечно.

- И тебе этого достаточно? Ты больше от жизни ничего не хочешь?

- Нет и нет. А зачем вы спрашиваете?

- Юра, не торопись, ответь мне честно. Я повторяю, не торопись. Ты действительно доволен тем, что работаешь на заводе.

- Я не тороплюсь, и отвечу, что я абсолютно доволен. Я уже сказал. Простите, а где вы сейчас работаете?

- Я? Нигде! В жопе.

-?.....

- В общем, спасибо тебе Юра за все.

Виталий, прощаясь, спросил у него время. 7 часов, ответил Юра. И только сейчас Виталий заметил, что у Юры отсутствовала левая кисть. Он внимательно посмотрел на его руку, и Юра заметив это, улыбаясь, и как бы стесняясь, сказал: ''это от войны осталось. С немцами. Уже 5 лет прошло. Бомба взорвалась прямо в руках. Я уже привык к этому. Я же сказал, что знаком с болью.''

Виталий с тяжелой, как свинец головой, начал подниматься к себе. Уже пора, пора бля, на дело святейшее. Но до этого надо бы на кладбище к отцу сходить, попрощаться на всякий случай. А может, поздороваться. Плохое что-то предчувствие. Давай Витек, давай милый. Вот так, подбадривая себя, он зашел в дом, умылся, сунул за пазуху наган, и направился на центральное кладбище. Входя туда, он рукой поприветствовал старые бедные кресты. Они тоже будто поклонились ему в ответ. Виталий был пьян, он только сейчас это почувствовал и чуть не вырвал. Минут 20 он искал могилу отца, страстно хотел повидать ее, он чувствовал свой конец. Он не нашел могилу, хотя дважды прошел мимо нее, и в конце даже поссал рядом с ней. Надпись на могиле его отца звучала так, как объявление о розыске. Обозлившись, он направился к Харламову. Харламов уже собирался уходить. Пришел бы Виталий к нему на 15 минут позже, может и не застал бы его дома. Харламов был уже одет, и сидя в коридоре, чистил кремом свои туфли. Наверное, перед смертью все очищаются. Увидав Виталия спозаранку, тем более в пьяном состоянии, он удивился. Он не никогда не любил Виталия, ему не нравилась его решимость, даже одержимость. Харламов своей натурой напоминал директора зоопарка, который вынужден был иметь в своем заведении хищников. Какой зоопарк без волков и тигров будет вызывать интерес? Директор зоопарка предпочтет зайцев и кошек, но хищники ему нужны для дела. Вот и Керамиди был тем хищником, в котором нуждался Харламов, но, видимо, зря.

- Ты где так нализался?

Виталий строго и холодно смотрел ему в лицо. Харламов продолжал сидеть с щеткой в руке, а Виталий стоял над ним.

- Скажи мне, Харламов, зачем ты продался? Ведь все было так хорошо.

- О чем ты, Витя? Ты пьян (поднял голову). Что с тобой, в каком ты состоянии? Где это ты успел...

Он не успел договорить. Виталий, выхватив наган, сразу выстрелил ему в шею. Хорошо смеется тот, кто стреляет последним. Хлопок был мощный, такой мощный, что во дворе залаяли собаки. Все произошло за секунду, в течении которой весь коридор был залит кровью. Пуля разорвала Харламову шею, и чуть не оторвала ему голову. Голова свисала с окровавленного туловища, с которого сильной струей текла кровь, орошая всю прихожую. Некоторые капли попали на брюки Виталия. Лай собак усиливался. Виталий протрезвел. ''Надо уходить', подумал он, и перепрыгнув через окно на другую улицу, скрылся.

У Виталия было странное ощущение. Да, он убил человека, застрелил как пса. Но он был спокоен, даже рад. "Еще на одного негодяя стало меньше', весело подумал про себя Виталий. Он резко вдруг вспомнил про Милену. Вот сейчас бы увидеть ее, а? И тут же поменяв маршрут, направился в сторону ее дома. Она жила недалеко. Только сейчас Виталий понял, что он по - настоящему пьян. Он шатался и икал. Во рту как будто кошки посрали. Нет, я должен ее увидеть, ДОЛЖЕН!!! Он постучался в их дверь. Открыла дверь сама Милена. ''Что случилось, почему ты в таком виде?', спросила она. ''Может, впустишь в дом?'' ответил Виталий. Они сидели в ее комнате. Милена уже простила Виталия взглядом. Обычно летом, она оставалась одна, так как ее мать отдыхала на даче, за городом. Ей нужен был свежий морской воздух.

Виталий внимательно смотрел на Милену. Она молча сидела у кровати, и смотрела себе под ноги. Ее пышная белая грудь и широкие бедра его возбудили.

- Что с тобой, Витя?

- Ничего, я просто выпил немного.

- Дело не в этом, ты, по-моему, всегда пьян. Ты какой-то другой, ты изменился. У тебя лицо стало другим. Что-то случилось?

"Неужели она права. Может, это влияние метафизики, или астрального давления. Не шутка все-таки, человека убить. Наверное я изменился, я это чувствую. Надо в зеркало посмотреть.''

- Давай, раздевайся.

- Чего? Ты что, дурак.

- Раздевайся Милена, я тебя очень прошу (он начал икать). Нет времени на медленные танцы.

- Да? Какой умный.

Он резко привстал, вытащил наган, и приставил ей ко лбу. При виде пистолета, глаза Милены увеличились в три раза. Она страшно испугалась.

- Я сказал раздевайся, сучка.

Она начала быстро снимать сарафан через голову. Тело ее было белое. Виталий, отложив пистолет в сторону, приблизился к ней. На ней были одни трусики, она приятно пахла. Какие-то новые духи, то ли московские, то ли... Быстренько юркнув в постель, она укрыла себя тоненькой простыней. Он, спотыкаясь, начал раздеваться. Милена привстав, помогала ему. ''Я сам', резко ответил он. Начал ее дико трахать. Таким она его никогда не видела, она только успевала произносить, "золотой мой, что с тобой, молодец, мой песик''. А он, схватив ее за волосы, грубо насиловал. ''Ну что, сука, как тебе сейчас, хорошо?', входя в нее, орал Виталий. "Потише, потише, ... ', задыхаясь говорила Милена. "Заткнись, тварь еврейская', повернув ее лицом вниз, и схватив за ее локоны, мощно ее протыкал. Будто кувалдой били по железу, по сторонам разлетались брызги пота. Он понимал ее и с полу стона. Уже потом Виталий признался, что в этот момент, т.е. в постели, на месте Милены он представлял молодую жену Юры, своего соседа.

Виталий вставил ей до упора и застонал, отлив в нее вероятно литр спермы, наполнив этим все ее тело. Вопли стихли, наступила тишина.

Спустя час, Виталий, довольный и умиротворенный, шел по улице Нижней Хребтовой. Он весело улыбался прохожим, особенно молодым незнакомым девушкам. Вдруг он заметил огромную толпу людей, численностью около 500 человек. Это был митинг. Толпа стояла перед бронетранспортером и аплодировала какому-то оратору. Кругом стояла конная милиция, были слышны крики: "Ура, да здравствует Советская власть! Ура''. ''Ничего суки, я и до вас доберусь', сказал про себя Виталий. Посмотрев на оратора, он в нем узнал Кирова. Потом посмотрел еще раз. С такого близкого расстояния он никогда его не видел. Ему что-то померещилось. Виталий стоял на таком удобном месте, что и Киров его видел. И Виталию показалось, что Киров ему моргнул. Что?! У него екнуло сердце. Это он, Бабатов! Нет, не может быть. В этот момент один маленький мальчик усиленно дергал его за рукав. Виталий обернулся. "Чего тебе?'' ''Вот дядя, это вам', мальчуган передал записку и скрылся. Виталий развернул записку:

''Витек, за мной следят, я рву когти. Не хочу оставшуюся жизнь прожить на даче показаний. Оказывается, провокатором был Ионесян. Мразь редкая. Это он взорвал Аншелиса. Харламов не виновен. Хорошо что я успел тебе сообщить. Ты лучше уезжай из Баку. На пару месяцев. Может потом будет лучше. Папа ''

По сердцу Виталия прошелся холодок, он уронил записку. Маленькая бумажка парила в воздухе и легла на землю. В мыслях у Виталия произошел сбой, разлад, он отказывался понимать, что происходит. Но его разбудили бурные овации. Он поднял голову. Народ аплодировал Кирову. А Киров в этот момент думал: "войте, кричите, почувствуйте себя моложе на миллион лет''. Виталий подошел поближе к бронемашине, и тоже, даже истерично, начал ему хлопать. В этот момент к нему подошли двое в штатском: