Эльчин Гасанов - Палачи и жертвы Страница 15

- Товарищ, только тихо, без паники. Пройдемте с нами.

Он абсолютно не сопротивлялся, даже улыбнулся. Чекистам даже показалось, что Виталий Керамиди, член террористической организации, в момент ареста почему-то обрадовался. Последний раз он сказал только это: ничего, зацветут еще мои деревья в саду.

ЭПИЛОГ

29-го августа 1920-го года Сергей Киров писал Ленину письмо.

'' Дорогой Владимир Ильич. Пишу Вам из Баку. Странно здесь все, Вы знаете.

Старость всегда осуществляет мечты юности. Примером может служить Джонатан Свифт, который в молодости построил дом для умалишенных, а на старости лет и сам поселился в нем. Вот и я, мечтал о Кавказе, точнее о Закавказье, и теперь обречен. Что мне делать? Вы скажете, займись делом! Но каким? Телок всех здесь я перепробовал, как говорится, жили - были девочки, но сами виноваты! Вина и водку всю вылизал, всю коноплю здешнюю выкурил. Скуриваться начал уже. Может мне представить новые доказательства печального ничтожества человека? А может прославиться, наподобие астролога, открывшего новые пятна на Юпитере или на Луне. Лучше помолчу.

У меня здесь нет никакой возможности веселиться. Наслаждение уже в кишках сидит моих, оно меня разочаровывает. А в саму возможность я влюблен. Где бы мне найти и покурить такую коноплю, которая дурманила бы меня, как "возможность". Жаль конечно, Владимир Ильич, что двери счастья отворяются к сожаленью изнутри, а не внутрь, иначе напором, силой, или ударом ноги я открыл бы эти двери. Азербайджан для меня как горький напиток, и мне еще приходиться принимать его медленно, как микстуру, как капли, через пипетку. Ненормальный здесь народ, товарищ Ленин. Развлекаться и то не умеют по человечески, прилично. Ничего не умеют, я повторяю, НИЧЕГО. Народ полностью безмозглый, к тому же алчный. Любят деньги больше своих родителей и детей. Да и тратить они их не умеют. К тому же эта серая азербайджанская толпа на самом деле какая то тупая и наивная до омерзения. Они прощают буквально все, даже если ты им открыто сделал пакость. Мне кажется это связано не столько с их добротой, сколько отсутствием разума, интеллекта.

Короче говоря, долгие страданья, в конце концов, воспитают из меня тирана, деспота. Это я Вам обещаю.

Я просто вынужден терпеть и работать, чтоб не стать чужим временем года и выпасть из течения жизни. Не хочу много болтать, многоречивому завидует только немой. Возможно, даже я скоро покончу с собой, из чувства самосохранения. В общем, надоел я Вам, Ильич.

Хочу быть добрым, поэтому считаю себя злым. Я ненавижу Азербайджан и его народ. Их дежурную рабскую улыбку я тоже не выношу. Когда народ не имеет голоса своего, это чувствуется даже при пении гимна. Эх, если бы этих козлов отпущения можно было бы еще и подоить. Оф!!!! В Азербайджане можно собирать только одно - манатки! Я хочу в Польшу или на Украину, куда Вы мне обещали.

Все! Заклинаю Вас, уберите меня отсюда, я спиваюсь и становлюсь курвой от наркоты.

Непременно жду ответа. Ваш Сережа''.

12-го сентября того же года Ленин ответил Кирову письмом на письмо.

"Получил Ваше письмецо, за что сердечно благодарствую. А Вы милейший, очень кудряво пишете! Ой- ой - ой! Но Сергей Мироныч, батенька, о чем Вы говорите? Вы что, отдыхать туда поехали? Что ты гонишь, ямщик!?! О неважном положении в Азербайджане я знаю еще раньше вас, Сережа. Разведка доложила, батенька. Но и у меня что-то тут со страной происходит.

Перед карликами надо склонять голову еще низко. И запомни, лучше всех подножки ставят именно карлики. Это их уровень. В крайнем случае, намажь кляп медом и заткни им пасть. Пусть жрут.

Если Ваша мать родила бы Вас на корабле, то Вы что, старались бы быть его кормчим, хотели бы остаться в море навсегда? Иль как? В этом случае у Вас нет ничего общего ни с кораблем, ни с морем. Понятно вам? Лошадь не хвалится, не гордится своей конюшней и сбруей, а птица своим гнездом. И тебе следует гордиться не своим жильем, а разумом. Ежели он у тебя есть то, этот разум - то. Запомни, Серый, мечта рабов - это рынок, толкучка, где можно купить себе господ, хозяев. Умей себя преподнести.

Ну все Серега, все!!! Не хочу писать долго, а то у чекистов устанут глаза. Все! Приеду, уволю к еб... матери!!! Устанавливай там советскую власть как мачту, как флаг. Понял?!

Ильич.

P. S. Мне тоже опыт часто подсказывает застрелиться. Так что, не огорчайся, главное не нервничай. Почитай этот стишок, он тебе нужен и полезен.

''Я ломаю скалистые скалы

В час отлива на илистом дне,

И таскает осел мой усталый

Их куски на мохнатой спине''.

Сергей Киров смял письмо в руке.

- Блин! Х... лысый, надоел уже он мне. Эй, Жалил, а ну позови ко мне этого грека, я соскучился по нему.

Через минут 10 в кабинет Кирова ввели Виталия Керамиди. Он поправился, румянец на щеках, и одет был ничего.

- Ну, Витек, как настроение?

С этими словами Киров достал из кармана уже забитый косяк, зажег его, сильно затянулся, потом еще и еще. Глаза его расплылись, осоловели. Он позвал:

- Эй, Жалил!

Вновь вошел тот смуглый парень в коричневом френче.

- Жалил, принеси то, что вчера он кушал (указал на Керамиди). Ясно?

- Так точно, Сергей Мироныч.

Через минуту Жалил принес в руках миску, изнутри которого страшно несло дерьмом. Он положил эту миску прямо перед Керамиди. Киров растягивая слова, медленно пробурчал:

- Ну все, давай жри, жрать я сказал! Если каждому давать по заслугам, своего дерьма не хватит.

И Виталий Керамиди, взяв ложку в руки, начал есть то, от чего так дико воняло. Он ел так, будто кушают гречневую кашу, или плов. Жалил отвернулся, ему плохо стало.

На обеих руках Керамиди отсутствовал большой палец, а сам он вечно молчал, ничего не говорил, только по детски улыбался.

Только потом, спустя пару дней, Жалилу стало ясно, что Виталию Керамиди вырвали язык, он не мог говорить. А уже потом он признался своему другу из охранки, Арифу, что Киров, находясь под дурманом наркоты, часто кормил узников своим говном, или мочой. Во - первых, ему жаль было выбрасывать свое дерьмо, а во - вторых, он таким образом пытая своих врагов, искал в них свои мысли. И редко кто не подчинялся его капризам. Все узники ели его дерьмо, и пили его мочу. Очень жить хотелось всем. Сколько раз Ариф вызывал врача, который ставил диагноз острого расстройства желудочно-кишечного тракта у узников.

В постели Милена лежала с Арифом. Они отдыхали, курили, говорили тихо, почти шепотом, хотя дома никого не было.

- Ну и придурок же этот твой Виталий.

- Да, может быть. Я его отговаривала, как могла. Не помогло.

- Если хрен в голове, медицина бессильна, запомни это Милена.

- И все таки, я его люблю.

- Кого?

- Витю (загрустив).

- Ну все, начинается. Короче, спасибо тебе, ты нам очень помогла. Эту банду надо было ликвидировать, но мы не знали каким путем. В общем спасибо. Кстати, деньги, которые ты мне дала на прошлой неделе, я верну, обязательно верну. Слово чекиста.

После этих слов Ариф поцеловал Милену в щечку, стал одеваться, и вышел из комнаты. А Милена молча и грустно смотрела ему вслед.

Виталий Керамиди если бы знал, что его Милена уже давно пошла по рукам чекистов, то видимо от ужаса вновь заговорил бы. Как говорят в народе, от любви к ненависти, один шаг и один раз. Налево.

ГЛАВА 4

1932-й год Янош Кадар

В конце 19-го века в Азербайджане, в Баку, был настоящий нефтяной бум. Многие семьи стекались, собирались сюда зарабатывать деньги, открыть свое дело, быть при деньгах. Поляки, немцы, русские, армяне, татары, и многие другие приезжали в столицу Азербайджана, или в его пригород, бросали здесь якорь, обосновывались надолго.

И вот, в 1919-м году, в одной немецкой семье, в семье нефтяника Виктора Беккера, родился мальчик. Его назвали Александром. Уже в самом детстве он увлекался книгами, любил много читать, думать, а, чуть повзрослев, уже мечтал, даже бредил разведкой, спецслужбой. Он уже болел шпиономанией. Его кумиром был великий нелегал Рихард Зорге (он был их соседом в Баку), который впоследствии и замолвил за этого мальчугана словечко в НКВД. Пацана взяли туда на неопределенную, никому неизвестную пока работу.

Янош Кадар был президентом Венгрии больше 30-ти лет, с 1956-го по 1988-й год. Но как он поднялся на эту вершину для многих секрет, даже для самих венгров. А ведь этого, разумеется, могло бы и не быть. Малейший шаг влево или вправо, и все, его, т.е. будущего короля уже нет. Одно дуновение ветра может полностью определить судьбу человека, даже самого что ни на есть неординарного. Я думаю, еще можно успеть рассказать вам некоторые подробности о жизни Яноша Кадара. Еще не поздно.

Летом 1933-го года, на берегу Дуная, маленький 14-ти летний мальчик по имени Тибор, издевался, надругался над парнем по имени Янош, который был старше его на несколько лет. Тибор (правда, при поддержке своих взрослых друзей) влез на спину Яноша, поскакал на нем как на коне, ну, или как на ишаке, потом слез с него у высокой скалы. Потом Янош как по приказу повернулся к Тибору спиной, своей попой, нагнулся, а Тибор дал ему мощный пинок, под зад, и Янош рухнул в Дунай, в воду. Маленький мальчик развлекался, издевался над ним как хотел, как ему вздумается.