Законы границы - Хавьер Серкас Страница 14

я уже не мог довольствоваться своим некогда любимым автоматом «Рокки Бальбоа», игра на котором была не более чем детской забавой? Вы хотите, чтобы я вам сказал, что, играя в эту новую для себя игру, мстил родителям? Или вы желаете услышать, что я отыгрывался таким образом за все унижения и стыд, накопившиеся во мне за последний год, и что, поскольку Батиста являлся в моем представлении абсолютным злом, то эта игра, освобождавшая меня от него, стала воплощением абсолютного добра? Если хотите, я скажу вам все это. В общем, я и так уже произнес эти слова. Возможно, все это правда. Но прошу вас, сделайте одолжение: не просите у меня больше объяснений, интересуйтесь фактами.

— Хорошо. Давайте вернемся к фактам. Кража в Ла-Монтгоде была первой в серии краж, в которых вы участвовали вместе с Сарко. Как вы сказали, вернувшись в тот день из Ла-Монтгоды в Жирону, вы отправились продавать украденное. Где это происходило? Кому вы продали его? Как мне представляется, сделать это было непросто.

— Продать добычу было совсем не сложно; сложно было продать ее выгодно. В Жироне тогда был всего один скупщик краденого, а поскольку конкурентов у него не было, он мог делать все что заблагорассудится. Это был Генерал. Его так звали, потому что он хвастался, будто служил некогда капралом в легионе, и, к тому же, у него были длинные пышные бакенбарды, как у генерала из комиксов. Мне доводилось видеть его три или четыре раза. Он жил в своем доме, построенном в андалузском стиле, в пустынной местности в районе Башни Альфонса XII и типом был довольно странным или, возможно, особенно производил такое впечатление в паре со своей женой. Я хорошо помню тот вечер, когда мы привезли продавать ему добытое в Ла-Монтгоде, и это был первый раз, когда я увидел его. Как я уже сказал, это происходило непосредственно после нашей вылазки, но могло быть и на следующий день, потому что мы часто сначала припрятывали добычу, а сбывали лишь через несколько дней. Из соображений осторожности. В общем, в тот вечер мы были вчетвером, в том же составе, что и в Ла-Монтгоде — Сарко, Тере, Гилье и я. Подъехали на автомобиле к дому Генерала, Сарко подошел к двери и сразу вернулся, объявив, что Генерал занят, но, по словам его жены, скоро закончит свои дела, так что мы можем входить. «Хотят наколоть этих типов, которые сейчас у Генерала», — заметил Сарко. Гилье и Тере засмеялись, я же не понял шутки, да и не придал ей особого значения. Все вместе мы взялись перетаскивать краденое добро под присмотром жены Генерала — иссохшей, костлявой, в сером халате старухи, с всклокоченными волосами и устремленным куда-то в пустоту взором. Войдя в постройку, некогда служившую, очевидно, хлевом, мы увидели в одном из ее углов, перед большой картонной коробкой с торчащим из нее магнитофоном, Генерала с двумя типами. Этим двоим очень не понравилось наше появление, и они сразу отвернулись от нас. Генерал попытался успокоить их, а нас поприветствовал кивком. Мы сложили все принесенное в центре хлева (в глубине была целая свалка старых матрасов, велосипедов, разбитых мотоциклов, разнообразной мебели и бытовой техники), после чего стали ждать, когда Генерал освободится. Тот завершил свою встречу, и оба типа, даже не взглянув в нашу сторону, быстро зашагали прочь, в сопровождении Генерала и его жены.

Мы остались в хлеву, и Сарко принялся копаться в большой картонной коробке, откуда торчал магнитофон, а Гилье, Тере и я просто курили и болтали. Вскоре Генерал вернулся, на сей раз без жены. Вид у него был веселый и расслабленный, но, прежде чем он успел заговорить, Сарко, указав на дверь хлева, спросил: «Кто они?» «Которые только что ушли?» — уточнил Генерал. «Да», — подтвердил Сарко. «А тебе зачем?» Сарко пожал плечами: «Да так. Просто хотел узнать, как зовут этих двух лохов». Ответ не смутил скупщика. Он с интересом посмотрел на Сарко, после чего кинул взгляд на свою жену, которая снова вернулась в хлев и теперь стояла поодаль, склонив голову набок и держа руки в карманах халата. «В чем дело, Саркито? — воскликнул Генерал. — Ты пришел морочить мне голову?» Сарко улыбнулся со скромной сдержанностью, словно скупщик пытался польстить ему. «Вовсе нет», — ответил он. «Тогда чего ты тут разболтался?» — усмехнулся Генерал. Сарко указал на картонную коробку, содержимое которой изучал несколько минут назад: «Сколько ты за это все заплатил?» «А тебе какое дело?» Сарко ничего не сказал. Помолчав, скупщик все же ответил: «Четырнадцать тысяч песет. Доволен?» Сарко продолжал улыбаться глазами, но его губы искривились в скептической ухмылке. «Это стоит намного больше», — заметил он. «Ты-то откуда знаешь?» «Я-то знаю. Да это знает вообще любой, за исключением двух лохов, которые при виде нас сразу обделались и постарались побыстрее слинять». Он сделал паузу и добавил: «Какой же ты сукин сын». Сарко произнес это спокойно и вполне миролюбиво, глядя прямо на Генерала. Как я вам уже сказал, тогда я был у скупщика в первый раз и не знал, каковы их отношения с Сарко и как следовало воспринимать их словесную дуэль, однако перестал тревожиться, убедившись, что ни Тере, ни Гилье не выказывали беспокойства или удивления. Скупщик тоже не видел в происходящем ничего необычного. Он задумчиво почесал бакенбарды и шумно вздохнул. «Слушай, парень, — сказал он, — каждый делает свой бизнес так, как хочет или может. Я тебе уже много раз говорил: в этом мире вещи стоят ровно столько, сколько за них готовы платить, а в этом доме они стоят столько, сколько назначу я. И ни песетой больше. Если кому-то это не нравится, пусть не приходит. Ясно?» Сарко поспешил ответить, все еще с легкой усмешкой на губах, но уже примирительно: «Яснее ясного». Потом, повернувшись к вещам, сложенным нами посередине хлева, спросил: «И сколько, по-твоему, стоит вот это?»

Генерал с подозрением посмотрел на Сарко, но не замедлил последовать за ним, так же, как Тере, Гилье и я, а потом — и жена скупщика. Генерал долго изучал принесенное нами, присев на корточки, а его жена стояла рядом с ним и тоже смотрела. Он брал каждую вещь, описывал ее, перечисляя дефекты, по его мнению, многочисленные, и достоинства (чрезвычайно скудные), после чего переходил к следующему «лоту». Наблюдая эту сцену, я понял, что Генерал все перечислял и описывал скорее для жены, чем для себя, и в какой-то момент мне пришло в голову, что,