Нодар Думбадзе - Белые флаги Страница 15

_______________

* Ч о х а т а у р и - селение в Грузии.

Сегодня дежурят Шошиа и Мебуришвили. Они уже вынесли парашу, наполнили водой бак, и теперь Шошиа, недовольно бурча, подметает камеру. Я и Тигран играем в шахматы, остальные сидят на нарах, подобрав ноги.

- Что, я вор хуже других? Я украл меньше других? - повысил голос Шошиа.

Я знаю, куда он клонит, но молчу...

- Да, да, чем я хуже других? - повторил громко Шошиа, ткнув метлой в наши ноги.

Тигран так и застыл с ферзем в руке. Он внимательно поглядел на меня, потом на Шошиа.

- Это ты о ком, уважаемый Шошиа?

Не обратив на него внимания, Шошиа продолжал:

- Вор ты, Мао Цзэдун или Александр Македонский, чистота нужна всем! Да! И я вовсе не обязан подбирать мусор за другими! Где справедливость?!

- Заза-джан, ты не знаешь, о ком распространяется этот гражданин? спросил Гулоян меня.

- Играй ради бога, а то выпустят меня и партия останется неоконченной.

- Хаши восемь! - сделал ход Тигран.

- Кебаби* четыре! - ответил я.

_______________

* Х а ш и, к е б а б и - национальные блюда. Гулоян и Накашидзе

имеют в виду под хаши "h" и под кебаби "k".

- Конечно, тебе смешно! - накинулся на меня Шошиа.

- Я-то при чем, Шошиа, ведь я отдежурил вчера? - удивился я.

- Я не о тебе... Есть тут некоторые...

- Я, что ли? - спросил Тигран.

- Вот именно! Ты и Девдариани! - не вытерпел Шошиа.

- Так в чем же дело, дорогой Шошиа, говори!

- Да отстань от них, Шошиа! - крикнул Мебуришвили. - Знаешь ведь тюрьма принадлежит ворам. Не так ли, уважаемый староста?

- Тебя еще не хватало! - огрызнулся Гоголь. - Сказано вам: вор хозяин в тюрьме! А спросишь еще раз, вырву у тебя язык, и конец делу!

- А что я такого сказал? - стал оправдываться Мебуришвили. - Сказал, что тюрьма принадлежит им...

- Кому это - им? Почему - им?! - взвизгнул Шошиа. - Работать, убирать, парашу таскать, воду носить - не им, а жрать им?!

- Шошиа, не говори только, что кто не работает, тот не ест! Оскандалишься! - предупредил я.

В камере захохотали.

- Вот еще! - не унимался Шошиа. - В гюрьме хозяева - они, в... в этом... - Шошиа запнулся.

- Так, так... Где еще? - спросил Тигран.

- А что, мало разве тюрьмы? В таком случае, пожалуйста, пусть отделятся от нас и создают свою "Автономную республику воров Советского Союза"! - нашелся Шошиа.

- А ты забыл, что я и Лимон - воры? - спросил Тигран и смахнул с доски шахматные фигуры.

- Люди! - повернулся Шошиа к нарам. - Спросите его, чем они нас попрекают? - Чем они в конце концов отличились? В чем он и Лимон нас обошли? Один убил человека из-за червонца, другой на крытом рынке украл у крестьянина сыр! Да знаешь ли ты, Гулоян, что украденных мною денег вся твоя родня не пересчитает за десять лет! Миллион девятьсот тысяч! Это то, на чем я попался! А на чем не попался - считай еще десять лет! Теперь скажи мне - кто из нас украл больше: я или ты с Лимоном? А? И чем вы лучше меня? - Шошиа швырнул метлу на пол и, подбоченившись, уставился на Гулояна.

- Шошиа, - сказал побледневший Тигран. - Я знал, что ты - вонючий чирей, но только не знал, когда ты лопнешь! - Он подошел к своему тюфяку, быстро вспорол его и достал парикмахерскую бритву.

В камере нависла зловещая тишина. О существовании бритвы не подозревал никто из нас. Онемевший Шошиа попятился назад, прижался спиной к стене и застыл.

Быстро поднявшись с нар, Девдариани преградил дорогу Тиграну.

- Ведешь себя как сопляк! Отдай бритву!

- Пусти, Лимон, хочу увидеть цвет его гнилой крови! - попросил Гулоян.

- Отдай, говорю, бритву!

Гулоян протянул Лимону бритву и уселся напротив меня. А Шошиа, воспользовавшись моментом, забрался на свою галерку и затих.

Девдариани сложил бритву и бросил ее на нары Исидора:

- Спрячь, дядя Исидор!

Потом он повернулся к Шошиа:

- Гоголадзе!

Перетрусивший Шошиа молчал. Сейчас он напоминал загнанную на дерево кошку, которая с ужасом глядит на рычащего под деревом пса, готового в любой миг растерзать ее в клочья.

- Гоголадзе! - повторил Девдариани. - Я скажу тебе, чем я лучше тебя... Во-первых, тем, что я - Девдариани... Во-вторых, тем, что я человек, а ты обезьяна... В-третьих, вот чем: если бы вор сумел раздобыть миллион рублей, он никогда больше не стал бы воровать! А вы? Что делаете вы? У твоего компаньона Гварамадзе в земле, под деревом, нашли миллион рублей. Разве это человек? Нет, это - плод гнилого семени! И ты, наверно, такой же! И ты, наверно, зарыл деньги в землю, и когда ты умрешь, твои дети не найдут их. И твои дети наплюют на твою могилу. Понял?

- Почему, почему? - захныкал Шошиа.

- Потому, что ты - плод такого же гнилого семени!.. Зарывать деньги в землю!.. Неужели не было у тебя нуждающегося родственника? Или ты никогда не встречал на улице нищего? Сходил бы в церковь, поставил бы свечку в благодарность за то, что тебя еще не поглотила земля!.. Деньги в земле!.. У, паразиты паршивые!.. И вы еще осмеливаетесь сравнивать себя с нами?! Не видать тебе воли, ты недостоин ее! Ты должен сдохнуть здесь, у окна, как застрявший в заборе боров!

- Вот и сдыхаю! - пустил слезу Шошиа.

- Ну и сдыхай! Туда тебе и дорога!.. Разве вы люди? Алчные, ненасытные животные! Всего вам мало! Сегодня - миллион, завтра - два, послезавтра - три!..

- Я ворую у государства, а вы грабите бедных людей! - постарался оправдаться Шошиа.

- Не бедных, а гнилых, вроде тебя, подонков!

- Я тружусь!

- Трудишься? А минуту тому назад говорил - "украл"!

- Допустим, я украл. Но ты-то почему воруешь у меня?

- Не тот вор, кто крадет, а тот, кто концы прячет!

- Говорю тебе: я ворую у государства. Это дело другое!

- А что, государство, по-твоему, не нуждается в деньгах? Или государство дойная корова? Как еще оно держится, когда такие вот, как ты, паразиты день и ночь сосут из него кровь! Сукин сын я буду, если вру: мне жаль государство!

Не знаю, что думал в эту минуту Девдариани, но мне, честное слово, и впрямь стало жаль государство, когда я представил себе, как из него сосут кровь Шошиа и его дружки.

- Ладно, ладно, Девдариани, не хватало еще мне надеть траур и оплакивать бедное государство! Нашел тоже беззащитного сиротку! отбрехнулся Шошиа.

- И куда, для кого вам столько денег! Стены, что ли, оклеиваете деньгами?

- Для детей, Лимон, для детей! - запричитал Шошиа.

- Для детей! Знаю я вас! Растите "настоящих грузин", да? Интеллигентов растите, да? Английский, музыка, танцы... Дача в горах, дача на море, дача в лесу, машина, диплом, теплое местечко в Тбилиси, особняк... А что же остается делать в жизни им самим, а? Кому нужны такие импотенты? Чтоб вам подавиться вместе с вашими бездельниками!.. Гм, он еще упрекает Тиграна! Тигран убил одного человека и ответит за это! А ты? Ты с лаской, с улыбкой, без крови душишь тысячи людей и не желаешь отвечать?! Камеру прибрать не желаешь! Парашу вынести не желаешь! У, гадина! Сойди только вниз, и я суну тебя головой в эту самую парашу, обезьяна ты паршивая!

Девдариани перевел дух.

- И ты недалеко ушел от меня! - проворчал Шошиа. - Тоже мне, ангел нашелся!.. Золотое семя!..

- Я и не выдаю себя за ангела или за плод золотого семени! Я умру, и на этом прервется весь мой род. А тебе мало двух ублюдков, ты еще собираешься жениться на какой-то Сирануш, чтобы жрать толму и плодить новых ублюдков!

- И женюсь! - выкрикнул Шошиа так поспешно и энергично, словно Девдариани вот-вот собирается отнять у него эту самую Сирануш.

Терпеть дальше было нельзя. Натянутый до предела общий нерв должен был лопнуть или ослабнуть... Последние слова Шошиа спасли положение: нерв ослаб, и в камере раздался смех...

- Ва, я думал - они перегрызут друг другу горло... Какое там! Сидят и смеются! Чему вы смеетесь? - пробормотал недовольный финалом Тигран, заваливаясь спать. Девдариани вернулся на свое место. Я подсел к Исидору.

- Слыхали, дядя Исидор? Это не Лимон, а сам Марат!

Исидор утвердительно кивнул головой, на миг призадумался, затем поднял руки и патетически произнес:

- Несмотря на кучу недостатков, горячие сердцем, светлые духом и благородные по натуре наши соотечественники были бы способны чудеса творить, если б их не охлаждали и не успокаивали вечные снега Кавкасиони...

С е н т и м е н т а л ь н ы й (фр.) - чрезмерно чувствительный, слезливый.

Г у м а н и з м (лат.) - мировоззрение, проникнутое любовью к людям, уважением к человеческому достоинству.

Не знаю, какое по счету место занимает слово "гуманизм" в ряду первых библейских слов или в каком тысячелетии после появления на Земле человека было произнесено оно впервые, но одно для меня бесспорно: первое гуманное деяние было совершено в райском саду господом богом, когда он изгнал оттуда набедокуривших Адама и Еву и тем самым избавил их от кошмара вечного беззаботного и обеспеченного житья.

Тогда этот поступок всевышнего многими, в том числе и самими Адамом и Евой, был расценен как проявление неслыханной жестокости. Теперь же, расценивая указанное событие с позиции второй половины нашего, двадцатого века, я вижу в нем акт беспримерного человеколюбия и сострадания к ближнему. Как же иначе назвать действие творца, даровавшего Адаму и Еве радость земной жизни, наполнившего каждую их клетку кипучей кровью, вдохнувшего в их усыпленную райскими напевами и гимнами душу сладость житейских треволнений и страстей?!