К Енко - Частная жизнь вождей - Ленин, Сталин, Троцкий Страница 15

Воспоминает С. Багоцкий о жизни Ленина и Крупской в Галиции, где находился Краков:

"Галиция, входившая в состав Австро-Венгрии, не в пример частям Польши, захваченным Германией и Царской Россией, пользовалась относительной политической свободой.

Царившая в Кракове атмосфера враждебности к царскому самодержавию делала местные полицейские органы более "предупредительными" к политэмигрантам, чем в каком-либо другом городе Европы.

Ульяновы хотели устроиться вблизи леса и воды, но попроще и подешевле. Этим условиям отвечало предместье Кракова Звежинец.

Квартира Ульяновых на Звежинце оказалась неудобной. Она была далеко от вокзала, куда Владимир Ильич должен был ежедневно ходить для отправки писем (чтобы его статьи в "Правду" не опаздывали, он посылал их всегда с ночным поездом).

Недалеко от вокзала, на улице Любомирского, Ульяновы нашли квартиру в новом доме. Улица была застроена только с одной стороны. Из окон квартиры Ульяновых открывался широкий вид на поля, тянувшиеся вдоль границы.

Владимир Ильич работал с раннего утра до позднего вечера, но работа его не утомляла. Чем больше было работы, тем больший подъем и внутреннее удовлетворение он чувствовал. Он распределял свое время так, что у него ежедневно оставался час-два для отдыха. Страстный любитель природы, он эти часы проводил в поездках на велосипеде или прогулках по окрестностям Кракова; когда позволяло время, он совершал дальние туристские экскурсии.

Самым частым спутником Владимира Ильича была Надежда Константиновна. Но по состоянию здоровья она не всегда могла его сопровождать. Не все члены нашей небольшой русской колонии разделяли потребность Владимира Ильича в прогулках за город. Произошло своего рода разделение на "партии". Сторонников экскурсий называли шутя "прогулистами", а сторонников кино "синемистами".

Около 2 часов был перерыв на обед. Хозяйством занималась Надежда Константиновна. Ее кулинарные способности, при наличии других, более важных функций, не давали особенно хороших результатов. Но Владимир Ильич был неприхотлив и ограничивался шутками, вроде того, что ему приходится слишком часто есть "жаркое", имея в виду подгоревшее вареное мясо.

Здоровье Надежды Константиновны ухудшалось: начались частые сердцебиения, появились и другие симптомы базедовой болезни. Владимир Ильич забеспокоился. Надежда Константиновна не хотела обращаться к врачам. Наконец общими усилиями удалось уговорить её, и она пошла к одному из лучших невропатологов Кракова. Тот посоветовал поехать на несколько месяцев в горы.

Долго обсуждался вопрос, куда ехать. В конце концов остановились на находящейся у подножия Высоких Татр деревушке Поронин. В климатическом отношении Поронин подходил для лечения Надежды Константиновны. Там, кроме того, были условия для спокойной работы и то преимущество, что жизнь была дешева.

Поронин был фактически предместьем известного курорта Закопане излюбленного летнего местопребывания польской интеллигенции, студенческой молодежи, политэмигрантов... Днем большинство туристов уходило в горы и Закопане казалось вымершим. Вечером все оживало. Многочисленные кафе заполнялись самой разношерстной публикой. Здесь велись бесконечные дискуссии на политические и литературные темы...

Культура швейцарских Альп, где можно было доехать до многих вершин на фуникулере, не прельщала Владимира Ильича. Главную прелесть горных экскурсий он видел в преодолении трудностей подъема и в многообразии впечатлений, которые давал самый процесс подъема в горы.

Ульяновы сняли крестьянскую хату с верандой и мансардой, расположенную на границе между Порониным и соседней деревней Белый Дунаец. Хозяйка дома Тереза Скупень жила в другом домике, поодаль. Нанятый Ульяновыми домик стоял на поляне приблизительно в 200 метрах от шоссе, у подножия небольшого холма. Внизу были две большие комнаты. В одной из них устроили спальню Владимира Ильича и Надежды Константиновны; она же служила рабочей комнатой Владимира Ильича. Во второй комнате поместилась мать Надежды Константиновны, Елизавета Васильевна... Вдоль дома шел узкий балкон, ведущий в обширную кухню, которая была рабочей комнатой Надежды Константиновны и "приемной", где по вечерам часто собирались жившие в Поронине товарищи. Наверху впоследствии поселился бежавший из Сибири товарищ Тихомирнов.

Моя квартира находилась недалеко от вокзала, приблизительно в полукилометре от дома Ульяновых. Дальше в сторону Закопане был центр Поронина - почта и лавки. На другой стороне Дунайца поселились другие члены нашей колонии.

В Поронине Владимир Ильич вставал часов в семь и шел обычно купаться в Дунайце. Быстрая горная речка была в общем мелкой, но вблизи дома Скупень мы нашли довольно глубокое место, где можно было даже плавать. Росший на берегу кустарник скрывал купающихся от проезжей дороги...

Вопреки ожиданиям, горный воздух не вызвал улучшения здоровья Надежды Константиновны. Сердцебиения стали повторяться, усилились другие симптомы базедовой болезни. Она совершенно перестала принимать участие в наших прогулках. Владимир Ильич неоднократно беседовал со мной по этому поводу. В конце концов пришли к заключению, что самое целесообразное - обратиться к известному в то время специалисту по заболеваниям щитовидной железы профессору Кохеру. Для этого нужно было ехать в Швейцарию - в Берн. Владимир Ильич не хотел отпустить Надежду Константиновну одну в такое далекое путешествие и решил сопровождать её. Это требовало жертвы ценного времени и было затруднительно по материальным соображениям. Но Владимир Ильич не колебался. Ущерб в работе, наносимый поездкой, он решил наверстать укреплением заграничных партийных секций, посетив их во время поездки. Одновременно он решил прочесть рефераты в Вене и в швейцарских городах, что частично разрешало и материальный вопрос.

Елизавете Васильевне было уже семьдесят лет, и она была довольно беспомощна. Оставлять её одну Ульяновы не решились. Владимир Ильич просил меня на время их отсутствия переселиться в их квартиру, с чем я, конечно, согласился.

После полуторамесячного отсутствия Ульяновы вернулись в Поронин, довольные результатами поездки. Состояние здоровья Надежды Константиновны, после сделанной ей операции, значительно улучшилось, сердцебиения прошли, силы окрепли".

* * *

Ленин и Крупская снова перебрались в Швейцарию. Они прибыли туда 23 августа (5 сентября по новому стилю) 1914 года. К этому времени уже шла Первая мировая война, начавшаяся 1 сентября 1914 года. 6 сентября за городом, в лесу, собралась местная группа большевиков и, заслушав доклад В. И. Ленина, приняла его исторические "Тезисы о войне".

В Берне заметно ухудшилось здоровье 70-летней матери Крупской Елизаветы Васильевны.

Владимир Ильич ценил заботу о себе матери Крупской. Он позволял себе подшучивать над "бабушкой", как он называл Елизавету Васильевну. Темы его шуток должны были вызвать её возражения. Елизавета Васильевна, со своей стороны, изредка поругивала его за "жизненную непрактичность".

Матери Крупской стало совсем плохо, дело шло к её смерти, и она не заставила себя ждать.

Смерть Елизаветы Васильевны Ленин и Крупская пережили без слез, без поминок. Тело "бабушки", прожившей всю жизнь без внуков, сожгли в бернском крематории.

Прах её не был востребован Лениным, когда он перебрался в Россию. Она оказалась после смерти никому не нужна, хотя Ленин всю свою семейную жизнь до Первой мировой войны прожил с её помощью и при её большой заботе.

Из воспоминаний Крупской:

"После смерти матери у меня сделался рецидив базедовой болезни, и доктора направили меня в горы. Ильич разыскал по публикации дешевый пансион в немодной местности, у подножия Ротхорна, в Зеренберге, в отеле "Мариенталь", и мы прожили там все лето...

В Зеренберге устроились мы очень хорошо, кругом был лес, высокие горы, наверху Ротхорна даже лежал снег. Почта ходила со швейцарской точностью. Оказалось, в такой глухой горной деревушке, как Зеренберг, можно было бесплатно получать любую книжку из бернских или цюрихских библиотек. Пошлешь открытку в библиотеку с адресом и просьбой прислать такую-то книгу. Книжку, обернутую в папку, получаешь через два дня, бечевкой привязан билет из папки, на одной его стороне надписан адрес запросившего книгу, на другой - адрес библиотеки, пославшей книгу. Это создавало возможность заниматься в самой глуши. Ильич всячески выхваливал швейцарскую культуру. В Зеренберге заниматься было очень хорошо. Через некоторое время к нам туда приехала Инесса. Вставали рано и до обеда, который давался, как во всей Швейцарии, в 12 часов, занимался каждый из нас в своем углу в саду. Инесса часто играла в эти часы на рояле, и особенно хорошо занималось под звуки доносившейся музыки. После обеда уходили иногда на весь день в горы. Ильич очень любил горы, любил под вечер забираться на отроги Ротхорна, когда наверху чудесный вид, а под ногами розовеющий туман, или бродить по Штраттенфлу - такая гора была километрах в двух от нас, "проклятые шаги" - переводили мы. Нельзя было никак взобраться на её плоскую широкую вершину - гора вся была покрыта какими-то изъеденными весенними ручьями камнями. На Ротхорн взбирались редко, хотя оттуда открывался чудесный вид на Альпы. Ложились спать с петухами, набирали альпийских роз, ягод, все были отчаянными грибниками грибов белых была уйма, но наряду с ними много всякой другой грибной поросли, и мы так азартно спорили, определяя сорта, что можно было подумать - дело идет о какой-нибудь принципиальной резолюции".