Степан Злобин - Остров Буян Страница 153

Потеря любимого друга, разрушенные мечты о заветном «острове» и расставание навеки с Аленкой сломили его…

Лежа в санях, он больше не рвался и не кричал, он стал, как дитя, покорным и неподвижным, и Гурка и поп смотрели с любовью и жалостью на утихшего буяна и чувствовали всем сердцем его горе…

Все засуетились в деревеньке, запрягая и взнуздывая коней, набивая добром мешки, заседельные сумки и укладывая узлы в сани… Никогда еще в глухой лесной деревушке не бывало так много народу и не клокотала жизнь таким кипучим ключом.

Пищали бросили. У кого были, те взяли с собой пистоли, ножи, кистени, незаметные топорки; кто посмелей, те — сабли.

Гурка запряг лошадь в сани, посадил Федюньку.

Иванка зашел к Максиму. Максим лежал, как все дни, никуда не собираясь.

— Едем, Максим!

— Куда мне ехать, Иван?

— На Дон, в вольное царство казачье…

— Помираю, милый, — сказал Максим. — Одна нога померла, а дни через два-три всему помирать, глянь!

Максим показал ногу: она была синяя, страшная, мертвая.

— Прощай, Иван. Расти да умней, — пожелал Максим. — Поцелуемся.

Уже половина людей отъехала из деревни, когда Федюнька тронул сани, запряженные парой. Гурка тихонько поехал верхом вслед за ним.

— Снег пошел, слава богу! Час-два пройдет — и не станет следа, — заметил один из отставших людей ватаги.

Из деревни тронулись последние беглецы, поспешая верхом и в санях.

— Ива-анка! — позвал издалека Федор.

— Слышь, брат тебя кличет, — сказал Максим. — Чего же ты не идешь?

— А как вас покинуть!.. — признался Иванка.

— Иди, Ваня, — сказал Максим, — мы с бачкой оба покойники, а у тебя все житье впереди, жить да жить!.. Ступай. До острова своего доберешься, тогда и меня помяни добрым словом…

— А чаешь, до острова все же дойдем?

— Ноги-то молодые и душа молода, — чего же тебе не дойти! — уверенно подтвердил Максим.

— А вдруг не найдем?

— Глаз зоркий, слух чуткий, — чего же тебе не найти! Ты и все-то на верной дороге. К Буян-острову сердце ведет, а сердце твое человечье, прямое — знать, и дорога пряма будет. Ну, иди, не болтай. Братов держишь. Чай, ждут, а ныне вам каждая духовинка в опаску. Ступай, Иван, а до острова доберешься, то нас помяни.

— Да бражки за упокой души чарками стукнитесь. То нам и слава! Христос на дорогу! — добавил старый Рогоза.

— Ива-ан! — раздался голос Гурки.

Иванка вышел.

— На то ли я брата нашел, чтобы его тут покинуть! Живо скачем! — поторопил Гурка.

Иванка вскочил в седло. За избами среди темных елей белел березовый крест.

— Эх, Кузя, Кузя! — качнув головой, прошептал Иванка и снял шапку.

Гурка пустил свою лошадь рысцой, и Иванкин конь тоже сорвался за ним без всякого понуждения. Иванка надел шапку и оглянулся с дороги: в мутной сутеми деревенька растаяла среди леса. Они догнали своих, ожидавших в санях. Кормленные овсом кони фыркали, бодро труся по дороге. Под полозьями поскрипывал снег. Голос деда Рогозы слышался Иванке:

«Через Брынски леса — „медвежью державу“ — вам путь. Татарин в тот лес не смел лезти — привык на копях, собака, по степи скакать, а в лес устрашился… И бояре в тот лес не смеют, а живут там русские люди из беглых, расчистят себе луговинку, на ней и пашут… Может, слюбится — там сести можно, а нет — и далее идти на восход, на город Орел да на Курск — так-то сказывали бывалые люди. А за Курском-городом близко ли, далеко ли — казачья земля Донская, а городок казачий стоит на низовьях, на острову…»

Тучки несколько развеялись на небе, и впереди блеснула одинокая звезда. Дорога вела прямо к ней.

«Сердце прямое — знать, и дорога будет пряма», — вспомнил Иванка. «Эх, Аленка, с такими сватами пришел, а вот не пошла!» — с горечью прошептал он.

— Иван, шел бы в сани на сено. Поспишь — ободришься, — сказал Гурка, внезапно его нагнав. — А после я лягу, ты станешь скакать верхом.

Иванка послушно сошел с коня. Их нагнали двое саней, остановились. Иванка хотел привалиться к попу, но Федя окликнул его:

— Ваня, иди ко мне!

Он укрыл его сеном, рогожей, уселся рядом.

— Куды едем, Ваня? — спросил он.

— Звездочку видишь?

— Ну?

— Она и дорогу кажет.

— Куды?

— Туды вот и едем, — ответил Иванка, подняв воротник тулупа и чувствуя, как невольно сами смежаются от усталости веки.

Пурга поднялась и заботливо заметала следы беглецов.

Примечания

Замысел романа «Остров Буян», в котором изображена борьба народных масс России против феодально-крепостнического гнета, в известной степени связан с появлением в середине 30-х годов ряда работ советских историков, посвященных городским восстаниям в Русском государстве XVII века. Среди них прежде всего следует назвать монографию известного ученого M.Н. Тихомирова «Псковское восстание 1650 года» (М.-Л., Изд-во АН СССР, 1985). В этой книге впервые были научно проанализированы причины и движущие силы известного Псковского восстания, с марксистско-ленинских позиций определены его роль и значение в истории Русского государства.

Книга M.H. Тихомирова привлекла внимание Ст. Злобина и послужила одним из основных источников будущего романа. Писатель приступает к работе в 1936 году, однако в 1938-м откладывает ее, переключаясь на роман «Степан Разин», действие которого происходит также в XVII веке. В 1939 году он продолжает работу над «Островом Буяном» и почти завершает роман, но начавшаяся война обрывает все его творческие планы.

Ст. Злобин с первых же дней уходит добровольцем на фронт. После войны, в 1946 году, он возвращается к неоконченному роману. Увиденное и пережитое за годы Великой Отечественной войны заставляет его по-новому понять, осмыслить описываемые в произведении события. Впоследствии в одной из лекций на Высших литературных курсах при Литинституте им. А.М. Горького писатель вспоминал, что после войны «снова увидел ее (тему романа. — Р.Г.) и подумал: „Нет, это не то. Это сделано не так“. А я ведь не в XVII веке побывал за это время. Нет. Я повоевал, голодал, я вел подпольную работу, чувствовал себя командиром и вожаком, терпел поражения и т. д. Жизнь была вокруг меня. И вот знание человеческой души, которое было почерпнуто мною из общения с советскими людьми XX века, оказалось необходимым для того, чтобы положить его в основу жизни и души людей XVII века».

Ст. Злобину как бы становится яснее главная внутренняя идея романа — показать жизненные истоки народного оптимизма, благодаря которому преодолеваются самые тяжкие невзгоды. «Люди восставшего Пскова, — говорил он в той же лекции, — переживали тяжелую форму поражения, они осмысливали сложную жизнь общества, размышляли о ней, боролись, погибали и оставались сильными духом».

Именно о этих позиций пересматривался и переписывался вновь почти уже готовый роман о народном восстании.

Впервые «Остров Буян» был опубликован издательством «Советский писатель» в 1948 году и с интересом был встречен широкими кругами читателей (еще ранее в издательской рецензии роман был положительно оценен историком M.H. Тихомировым — см.: ЦГАЛИ, ф. 2175, оп. 2, ед. хр. 436). Через год, в 1949 году, роман выходит в Детгизе. В связи с профилем издательства автор внес в текст ряд изменений, а также, стремясь улучшить произведение, перестроил некоторые сюжетные линии. Этот же вариант романа опубликовало в 1953 году издательство газеты «Псковская правда».

При подготовке четвертого издания «Острова Буяна» Ст. Злобин композиционно перестраивает произведение, расширяет отдельные главы, углубляет образы вождей Псковского восстания, ярче дает исторический фон повествования. В переработанном виде «Остров Буян» выходит в Воениздате в 1965 году. Данное издание романа является последним прижизненным, по которому и осуществляется настоящая публикация.

Р.Гузаиров

Примечания

1

…шведы собрались войском и разом пришли подо все голодные города. — Имеется в виду шведская агрессия, начатая против России летом 1610 г. Шведы захватили ряд русских городов, в том числе Иван-город, Корелы, Ям и другие, которые были возвращены только в ходе Северной войны (1700–1721).

Карела — древнерусский город на западном берегу Ладожского озера, ныне город Приозерск.

Ям — древнее название города Кингисеппа Ленинградской области.

2

Романов Михаил Федорович (1595–1645) — русский царь, первый из боярского рода Романовых, избран Земским собором в 1613 г.; фактически делами государства ведал его отец, патриарх Филарет (до 1633 г.), а затем бояре.

3

…измученная Смутой Россия… — Имеются в виду события периода конца XVI — начала XVII веков в Русском государстве: крестьянское восстание под предводительством Ивана Болотникова, польско-шведская интервенция, появление самозванцев и т. д.; в это время резко обострились противоречия между различными слоями посадских людей, дворянства и боярства.