Перебеги меня. Современная проза - Александр Цыганов Страница 16

слева от себя, завел двигатель и стал проверять пришедшие в его отсутствие сообщения. Оповещения редактора сразу снес вниз – смотреть их он не хотел, так же вниз полетели и деловые письма – время прочитать их вдумчиво и обстоятельно еще не наступило. Поймал себя на мысли, что среди сообщений ищет лишь одни, со странненькой голубенькой аватаркой. Их не было, хотя именно их отправитель занимал в последнее время какую-то интересную часть ума, подумал – не написать ли самому, но шумно и близко пронесшийся за окном автомобиль прогнал наваждение, и Виктор быстро пролистал оставшиеся.

Ответил только на одно – Лера тонко намекала, что свободна через час, и совершенно не против того, чтобы он ее встретил, если у него, конечно, нет… и т. д. и т. п. Написал: «Конечно!», – задал шутливый вопрос о том, с чего это её шеф сегодня расщедрился на столь раннее «освобождения от трудовой повинности», и, даже не став дожидаться ответа, рванул с обочины.

***

«У него была своя жизнь, а у голубенькой аватарки своя, и они лежали абсолютно в разных плоскостях, – Виктор покосился на картину, положенную рядом, – Она спала до обеда и мечтала о путешествиях в одиночестве, а он путешествовал и мечтал отоспаться. Причем желательно не один…» – Виктор усмехнулся, представив двух разных человечков на разных полюсах земного шара – они были единственные, подходили друг другу, но, блин, даже на картине между ними располагался целый земной мир!

Создать карусель

Добавьте описание

А Лерина аватара была ярко красная – на ней была сама Лера и нереально пышный букет роз.

***

Лера, безусловно, была красива и интеллектуальна. Это признавалось всеми – и их общими знакомыми, и её начальством, подспудно толкающим её все дальше наверх по служебной лестнице, меняя должности в течение года, и редактором Виктора – как раз на презентации новинок издательства тот их и познакомил. То есть познакомил? – представил его как своего любимейшего автора. А её Виктору – как любимейшую свою читательницу. Этого было достаточно.

– Читали? – спросил Виктор

– Увы, еще нет! – ответила она.

– И не читайте! – честно посоветовал он, – Херня полная! То, что с удовольствием «хавают» мещанские мозги большинства, Вам лично я бы не посоветовал.

С тех пор они иногда встречались, а она не читала целиком ни одной его книги, хотя, в порыве самолюбования он сам изредка декламировал ей особенно удачные отрывки, как правило, насыщенные самоиронией и юмором.

Лера была очень умна. И очень недурна собой – Виктор нисколько не кривил душой, когда случайно проговаривался, что она прекрасна.

И в отношениях и во всем остальном он старался быть честным, эта честность, а еще некая «животность» – по словам Леры состояла она в особенном, тянущем от него «запахе секса» – притянули её к нему. Не так, чтобы очень, но достаточно для того, чтобы иногда ругаться, рвать отношения, а потом – от скуки и одиночества завязывать их снова.

Сам Виктор никаким красавцем не был. Да, он отличался здоровьем, энергичностью, прямотой, а иногда наоборот – язвительностью, был нахален, но красота… он первым посмеялся бы в лицо тому, кто назвал бы его таковым.

– Мне нравятся твои руки! Уже их одних я хочу любить, а лицо, и всё остальное… – она плавно провела рукой по его бровям, легла грудью ему на грудь, приподнялась на локтях, потёршись сосками, взяла ладонь в свои – другую руку он закинул за голову, и стала её долго и изучающее целовать и трогать языком – пальцы и линию жизни, продолжая её до самого запястья, а потом и ниже, иногда поднимая глаза и чему-то призывно и таинственно улыбаясь.

***

Не некоторое можно смотреть бесконечно долго. Это изменчивое. Огонь, вода, беспокойный лес. Но самое волнующее и приятное – это ловить взгляд. Перед своим ответным движением, Виктор подумал еще об одной странности – о том, откуда берется интерес и почему он возникает вдруг снова и снова: «И ведь ничего не удивляет, все у всех одинаковое и устроено так же. Кроме одного – нет лица женщины красивее, как в момент наивысшего ее наслаждения. Может быть, именно его я так жду?» Мгновение мысль занимала его, но потом он не выдержал этой глядящей ему внутрь красоты и сам потянутся к ней.

Когда она уже курила, он снова ухватил мысль и гонял её туда и сюда, поражаясь её простоте и абсурдности: «Все одинаково, практически всё! Что удивит? Толщина талии? Да, стройную миниатюрную женщину иметь приятнее – она легче и держать её за талию как-то удобнее, что ли… а если иметь в виду лоно, то, к чему так безусловно толкает рефлекс… Да, опустим все эти прелюдии и зрительный фарс, скажите мне, в чём? В чём я должен найти разницу?»

– Лера… – Виктор отвлекся от созерцания ровных Лериных ног, картинно перекинутых с кровати на кресло, посмотрел ей в лицо, когда она обернулась.

– Что, Вить? – она отставила в сторону руку с сигаретой и потянулась, чтобы то ли его поцеловать, то ли просто потереться щекой об его щёку.

– Удиви меня, а? – он смотрел на нее серьезно и выжидающе, – Я никак не разберусь. Что в тебе такого вот прямо уникального, не как в других женщинах? Не обижайся только, ладно? Я его будто бы вначале чувствую, а потом, вот сейчас вот прямо – пытаюсь, но потерял…

– Дурак – засмеялась она, – и вдруг на миг сделалась злой и раздраженной, – Хотя, это обидно слышать. Я скажу, что думаю, но никогда больше… попробуй только начать! Я-то не уникальная и не единственная?! Там – она приложила ладонь к животу – все мы похожие! Думаю, что и внутри тоже похожи, а разница только в опыте, в возрасте или в количестве навешанных на себя слоёв. Сними их хоть несколько – за ними откроются такие же, как и у других. Это женская генетика, Вить, природа. А ты – дурак!

– Все мужики дураки… – механически парировал он, перехватил ее руку с сигаретой, вывернул к себе и затянулся, – а я-то хоть – особенный дурак?

– Особенный? – она выдернула у него руку, с силой ткнула половину сигареты в пепельницу и выкрутила её там. – Нет, Вить, не особенный! Ты просто такая же сволочь. Я тебя если прощу, то только потому, что сама сегодня захотела. Захотела и позвала. Адью! – она попыталась ускользнуть, но он не дал – схватил и уложил рядом.

Она почему-то плакала, а он утешал, говорил какие-то глупости, шептал много-много ласковых слов, прижимал к кровати, целовал волосы и мокрые щёки. Потом они снова занимались сексом – не таким, как обычно, а каким-то тихим, словно прощальным – спокойным и предупредительным, после которого и уснули вместе – спина к спине под одним одеялом – он – вытянувшись на правом боку, и она, свернувшись калачиком, на левом.

***

Утром он договорился с Лерой на вечер, потом перезвонил своей «бывшей» – та сделала только дозвон и ничего не оставила на автоответчике.

– Привет. Ты мне звонила. – почти все их звонки начинались так, или эквивалентным вопросом «Что, Маша?» Ни ожидания, ни радости по поводу, ни уже злости или упреков – все это уже было, изрядно надоело обоим, поэтому напоминало диалог двух пограничников враждующих, но не воюющих друг с другом стран, часовых по разные стороны границы. Друг друга они отлично знают, понимают, являются почти приятелями, но обстоятельства требуют соблюсти некоторые формальности, поэтому они скучно говорят друг другу: «Я тебя ненавижу», показывают «фак» и придирчиво изучают форму противника, в желании найти несоответствие.

– У тебя телефон выключен, – сказала она. Это было неправдой, но ничего при том не значило, – Тут тебе письмо пришло из управления, ты им когда скажешь, что сменил адрес?

– Как-нибудь скажу, – это было бы правдой, если бы он умел её слушать и не стирал бы из памяти разные мелкие детали, – Что за письмо?

– Не знаю не открывала. – она помолчала, – Я выкину в следующий раз.

– Ладно. Я заберу.

– Забери уж. И скажи им, пожалуйста, чтобы поменяли адрес! Пока! – она отключилась.

«Странно, – помотал головой Виктор, – Люди могут прожить и проспать вместе 20 лет, но так и не понять друг друга. Получаешь охуенное количество опыта как „не делать“ и осознание того, что первая половина