Аполлон Кротков - Российский флот при Екатерине II. 1772-1783 гг. Страница 17

Затем, оставшимся в наличии числом офицеров и нижних чинов возможно было укомплектовать, с уменьшением против штатного положения, восемь 66-пуш. кораблей, 2 фрегата, 2 пакетбота, брандвахтенные и ластовые суда.

Кораблей совершенно готовых в Кронштадте было 6, бомбардирских судов 2, малых фрегатов 2. В Ревеле – 6 кораблей и 1 фрегат; в Архангельске 3 корабля, 3 фрегата и 4 пинка, из которых два пинка нужны были для перевозки грузов в Балтийском флоте, и укомплектовать их следовало наравне с фрегатами. Кроме того, к весне 1775 года в Архангельске должны были быть спущены 3 корабля и 1 фрегат. Так как надо было назначить команду на корабли и фрегаты, построенные в Архангельске, для провода их в Кронштадт, то Коллегия спрашивала у императрицы: сколько кораблей, фрегатов и пинок назначить к переходу из Архангельска в Кронштадт и сколько кораблей и фрегатов вооружить в каждом из портов, Ревеле и Кронштадте.

Императрица приказала на 1774 год: 1) вооружить в Ревеле 5 линейных кораблей, в Кронштадте 3, с необходимым числом мелких судов; остальные же корабли, вооружив, иметь в готовности; 2) из Архангельска прибыть 2 пинкам; 3) все корабли и фрегаты в Архангельске вооружить и приготовить таким образом, чтобы они могли по первому приказанию, когда получат команды, выйти в море; 4) для обучения людей галерного флота вооружить 3 галеры и 1 бригантину.

В плавание были назначены: в Ревеле корабли «Владимир», «Вячеслав», «Дерись», «Преслава», «Борис и Глеб» и фрегат «Евстафий». В Кронштадте корабли «Тверь», «Иезекииль» и «Виктор» и фрегат «Екатерина». Для перехода из Архангельска в Кронштадт два пинка «Лучше Назови» и «Евстафий». Для обучения матросов галерного флота: галеры «Ларга», «Измаил», «Фокшаны» и бригантина, которые должны были для лучшей практики доходить шхерами до Фридрихсгама. Командующими эскадрами были назначены: Ревельской – контр-адмирал Барш, а Кронштадтской – капитан-бригадир Клокачев. Барш и Клокачев снабжены были от Коллегии инструкциями, отличными от тех инструкций, которыми снабжались в прежние плавания начальники Практических эскадр.

Ревельская эскадра должна была плавать в Балтийском море у о-ва Даго, и могла заходить в Кегсбухту. Во время плавания следовало учить команду всему тому, что морское искусство требует. Коллегия надеялась, что Барш по своему прилежанию и знанию все употребит, что необходимо, чтобы обучить матросов. Плавание должно было продолжаться до первого сентября и после необходимо было возвратиться в Ревельский порт.

Чтобы не подать повода к сомнению и беспокойству соседних держав, не заходить в их порты, но иметь их, а особливо шведские берега в отдалении. Только в случае крайней необходимости разрешалось заходить в шведские порты; в случаях же обыкновенных лучше заходить в порты Дании, как союзной и дружественной России державы. Во время плавания, если случится встретиться с датским или шведским флотом, то объявить командирам их (если случай того потребует), что русская эскадра крейсирует в Балтийском море, как обыкновенно это делает каждый год, для экзерциции и большей практики матросам. С датским и шведским флотами предписывалось поступать дружески. В случае, если бы пришлось идти мимо крепости или корабля шведского или датского, то салют делать по силе заключенных трактатов, и так близко, чтобы салют был слышен, дабы, как иногда прежде происходило, не могло последовать никаких претензий. Купеческим кораблям обид не чинить, а оказывать всякую помощь. Во время плавания содержать себя «во всякой осторожной готовности и исправности как бы в военное время надлежало». В случае встречи с английскими и французскими военными кораблями, в каком бы числе они ни были, так как трактатов о салютации с Францией и Англией еще не заключено, то в таких случаях поступать по силе Морского устава, охраняя честь российского флага. Барш должен был употребить всякие способы и предосторожности, дабы никакого предосудительного поступка не вышло, и наблюдать при том, чтоб все узаконенные почести между ее императорским величеством и других держав флотами были соблюдены. Далее, Барш должен был наблюдать, какое имели влияние длинные и короткие мачты на морские качества кораблей; этот пункт инструкции подобен инструкции прежних годов.

Наконец, ввиду большого недостатка штурманов и людей их знаний, рекомендовалось самому адмиралу присматривать за ними и предписать командирам кораблей делать то же самое. Требовалось определять в море амплитуды солнца для определения склонения компаса, и по окончании кампании представить в Коллегию как эти наблюдения, так и «о штурманских успехах и прилежании особливо».

Недостаток в штурманах был и раньше; в кампанию 1771 года Чичагов получил подобную же инструкцию относительно штурманов.

Клокачев получил такую же инструкцию, только плавание его было ограничено островом Готландом, который он должен был во время плавания видеть.

Инструкция капитан-лейтенанту Дурову, назначенному командовать галерным отрядом, была обширнее инструкции капитан-лейтенанта Арсеньева, командовавшего таким же отрядом в 1773 году. Первой статьей инструкции ему поручалось учить людей «галерного флота искусству», т. е. грести, поворачивать под веслами и парусами, ставить и убирать паруса и пр.; следующими статьями поручалось изучить фарватеры до Фридрихсгамна, которых в то время было два: один корабельный, а другой шхерный. Фарватеры следовало описать и вымерить аккуратно, чтобы впоследствии можно было бы галерам ходить без лоцманов; примечать кривизны и узкости фарватеров и лоцманские знаки; замечать, верно ли вехи стоят. Вообще, программа Дурову дана была обширная по лоции фарватеров к Фридрихсгамну.

Июня 7 императрица дала указ Коллегии, из которого видно, что принц Голштинский (если не ошибаемся – двоюродный племянник Екатерины II) изъявил желание служить волонтером на море в кампанию 1774 года, для приобретения практических морских сведений. Соглашаясь на это, императрица приказала снабдить начальников эскадр соответствующим предписанием и наставлениями.

Принц Август Голштинский прибыл для службы на корабль «Иезекииль» 12 июня, а 3 июля в виду Кокшхера упал с грот-вант, ударился головой о русленя и утонул.

Бросившиеся в воду 4 человека, во всем платье, не могли его схватить. По описанию, приведенному в «Материалах», принц упал по собственной неосторожности; все записанное в вахтенном журнале не оставляет в этом сомнения. Спущенные концы, брошенный люк не принесли пользы; принца спасти не могли и привезли на корабль только его шляпу. Случилось это на Кронштадтской эскадре, которая двое суток простояла на якоре у Кокшхера, а палубный бот ходил около того места, где утонул принц, и искал его тело, но не нашел[33].

6 июля эскадра пришла на Ревельский рейд и через 10 дней пошла в крейсерство в Балтийское море, а через месяц вернулась к Наргену, где налилась пресной водой; второе крейсерство было короче, и 1 сентября эскадра пошла в Кронштадт, а через месяц кончила кампанию. Во время плавания на фрегате «Екатерина» и корабле «Тверь» открылась течь; фрегат скрылся в Тагелахт-бухту, и исправив свои повреждения, вернулся к эскадре; корабль же «Тверь» оказался настолько гнил, что по приходе его в Ревель вместо него был отправлен к Клокачеву корабль «Память Евстафия», который, не найдя эскадру в море, чрез месяц присоединился к ней в Ревеле.

Корабль «Тверь» действительно оказался гнил совершенно, и корабельные мастера в Ревеле дали ему аттестат, что он к плаванию не благонадежен.

Больных во время плавания на эскадре Клокачева было немного, да и те были больны большею частью глазами; даже сам Клокачев заболел глазами.

Ревельская эскадра 16 июля ушла в Балтийское море в крейсерство, в продолжении которого производила пушечное и ружейное ученья, встретила сильные ветра от SW, к началу августа была в Кеге-бухте, где простояла целый месяц. 6 сентября был отдан приказ по эскадре, что «по требованью Датского двора, для некоторых обстоятельств, от Е.И.В. последовало благоволение, чтобы нашей эскадре пробыть здесь (в Дании) до надлежащего времени и перейти на Копенгагенский рейд».

11 сентября эскадра перешла на этот рейд, где стояли 6 датских судов под вице-адмиральским флагом; чрез 11 дней эскадра ушла из Копенгагена и к 6 октября вошла в гавань Ревеля и окончила кампанию.

Отряд гребного флота капитан-лейтенанта Дурова ходил в первый раз в Аспэ и Биорке, а во второй раз в Фридрихсгамн. Сделав первый рейс, отряд вернулся в Неву, где переменил команду и оставил бригантину, построенную по чертежам контр-адмирала Мазини. Бригантина оказалась дурных качеств и во второе плавание не пошла. Дуров учил команду снастям, молитвам и компасу, и прочим экзерцициям. Каждый день производились ученья: снастям, повороту и подъему рей, ружейное ученье, пушечное ученье с пальбою и проч. Отряд проплавал 3 месяца и открыл фарватер из Аспэ в Фридрихсгамн.