Антоний Погорельский - Изидор и Анюта Страница 2

Изидор подошел к шкафу, где лежала прежняя его одежда, которую незадолго пред тем променял он на блестящий кирасирский мундир. Медленно и дрожащими руками снимал он с себя воинские доспехи. "Увы! - думал он, когда все вооружаются для спасения царя и отечества; когда все пылают нетерпением смешать кровь свою с кровию ненавистного врага... я, как презрительный трус, должен бежать от сражения!.. Вечное посрамление покроет мое имя... постигнет меня смерть постыдная, и никто не пожалеет о мнимом изменнике!.."

Изидор держал в руках палаш; медленно вынул он острое железо из стдльных ножен; в последний раз хотел он взглянутв на верного товарища... Вдруг ужасная мысль как молния опалила его душу!.. Он приставил острый конец меча к бьющемуся сердцу...

одно мгновение - и Изидор избегнет бесчестия, которого страшится более смерти!.. Но он вспомнил о матери, вспомнил об Анюте - и рука его онемела. Он опять вложил палаш в ножны и откинул его далеко от себя!

Уложив мундир свой, шишак и кирас в сундук, Изидор понес его в сад. Там, под высоким кленом, который за несколько лет пред тем был свидетелем его детских забав, он глубоко зарыл сундук.

Когда засыпал он яму и прикрыл ее дерном, то ему показалось, что он похоронил в ней честь свою... Почти без памяти упал он на холодную землю... Долго лежал он неподвижно; наконец токи слез вырвались из его очей и облегчили стесненную грудь.

Он встал и возвратился в дом.

Анюта обрадовалась, увидев его во фраке.

- Теперь я не буду ежеминутно дрожать за тебя, любезный Изидор, сказала она, обняв его нежно. - Бог милостив; чего нам страшиться? Ведь и французы такие же люди, как мы!

Пойдем к матушке; приезд твой возвратил ей силы, и она рада будет, когда удостоверится, что ты остаешься с нами.

Она взяла Изидора за руку и подвела к матери. Старушка в самом деле казалась гораздо бодрее прежнего. Увидя детей своих, она немного приподнялась.

- Изидор! - сказала она, - где ты так долго был?

- Матушка! - отвечала Анюта, - взгляните на него... Не правда ли, что ему пристало это платье? Теперь-тр я совершенно покойна. Пускай неприятель входит в Москву; храбрые воины наши недолго дадут ему здесь пожить! Все опять будет по-старому, и мы будем счастливы!

- Храбрые наши воины! - повторил Изидор вздыхая, - а меня не будет с ними!

Старушка пристально на него посмотрела и как будто опомнилась от тяжелого сна.

- Изидор! - вскричала она, - что я вижу? Зачем ты не в мундиpe?

- Матушка! - отвечал Изидор дрожащим голосом, - я должен или оставить службу, или покинуть вас! Жребий мой решен:

я остаюсь с вами!

- Изидор! благодарю тебя за твою любовь... Но отечество в опасности; оно тебя призывает - и голос его должен быть убедительнее слез матери.

- Матушка! могу ли оставить вас обеих во власти неприятеля?

- Сын мой! я желала, чтоб ты закрыл мои угасающие глаза...

Но судьбы господа неисповедимы! Если ему угодно, то я готова умереть и одна.

- Матушка! не раздирайте моего сердца... я решился!

- Решился? на что? на бесчестное дело?.. Ты решился забыть долг, честь, присягу, данную тобою пред лицом спасителя твоего!

Знаешь ли ты, какая участь ожидает воина, оставившего свои знамена?

- Знаю, что меня ожидает смерть... Но я решился умереть с вами или за вас!

- Я не принимаю от тебя этой жертвы. Смерть не страшна, страшно бесчестие! Изидор, над нами бог! Он нас защитит! А если суждено тебе умереть, то умри за отечество.

- Матушка, любезная матушка! пожалейте обо мне! Что будет с Анютой?

- И над нею рука божия! Изидор, я чувствую, что близок мой конец... не отравляй последних часов моей жизни! Пусть закрою я глаза в отрадном уверении, что единственный сын мой не обесчестил имени отца своего!

В продолжение сего разговора Анюта стояла как приговоренная к смерти. Румянец щек ее потух, и наполненные слезами глаза попеременно обращались то на Изидора, то на старушку. Изидор упал на колени.

- Пусть будет по-вашему, матушка! - сказал он тихим голосом. - Иду готовиться к отъезду!

Анюта громко закричала и без памяти кинулась к нему на шею.

Сие зрелище привело Изидора в ирступлениа,

- Нет, матушка, - сказал он решительно, - нет! не оставлю Анюты своей на поругание неприятелю... Вы не понимаете ужасного чувства, которое раздирает мое сердце при одном о ней прмышлении!..

- Сын мой! ободрись, уповай на молитву матери и на благость господню! Он нас не оставит. Но ты должен возвратиться в армию!

- Нет, матушка! это свыше сил человеческих...

- Изидор! - сказала мать с лубрким чувством, - веришь ли ты тому, что я тебя люблю со всей горячностию матери, имеющей единственного сына радость моей жизни и утешение моей старости?

- Знаю, матушка.

- Так исполни последнюю просьбу мою, последнее мое приказание: оставь нас под кровом божиим и возьми с собою благословение матери. Но если ты презришь законы чести, если неприятель найдет тебя здесь в постыдном бездействии, то сердце мое тебя отвергнет... Изменник своему отечеству да устрашится проклятия умирающей матери!

Старушка приклонила голову к подушке и, казалось, от сильного напряжения лишилась чувств. Изидор подошел к Анюте.

- Друг мой! - сказал он едва внятным голосом, - ты видишь, что мне должно ехать! Завтра, прежде, нежели заря осветит печальную Москву, я удалюсь от вас... Анюта! не забывай, что ты моя!..

Потом он приблизился к матери.

- Матушка! - произнес он, приложив дрожащие уста к ее руке, - матушка, не кляните вашего сына! Я еду!..

Старушка не в силах была ему отвечать, но слабая рука ее благословила любезного сына и потом как мертвая опустилась на одеяло.

Бедная Анюта не говорила ни слова. Она не понимала опасности, ее ожидающей; но сердце ее цепенело от страха при мысли о том, что Изидор ее оставит - и в какое время!.. Она горько заплакала, когда он возвратился к ним - в кирасирском мундире.

Настал вечер, и Изидор простился с матерью, которая от слабости едва могла открыть глаза, когда он поцеловал ее руку. Потом обратился он к Анюте и прижал ее к сердцу.

- Прости, мой друг! прости, моя Анюта! Да сохранит вас бог!

Анюта крепко обняла милого друга и долго не пускала его из своих объятий.

- Мы еще увидимся, Изидор! - сказала она наконец, - мы еще раз простимся!

Изидор удалился в свою комнату. Ему не приходило даже на мысль отдыхать; самые ужасные картины мучили его вообращение и терзали его сердце. Ему представлялось, как неприятели входили в город и рассыпались по всем улицам, по всем домам.

Пьяные солдаты врывались и в его хижину; мать его тогда уже скончалась: бесчеловечные ругались над мертвым телом. Один из них сильным ударом сабли отделил ее голову от охладевшего труна... Голова покатилась под стол, и седые волосы ее разостлались по окровавленному полу... Громкий смех раздавался в его ушах!:.

Из другой комнаты притащили плачущую Анюту... Алчные взоры хищников бродили по юным прелестям русской красавицы. Один из них обнял ее дымящеюся от крови рукою... Изидор ударил себя в грудь и подошел к открытому окну, чтоб рассеять мрачные мысли.

Ночь была прекрасная. Миллионы звезд ярким светом отделялись от темной лазури неба. Все было -тихо; ничего в природе не предвещало бедствий, угрожавших древней столице русского царства. Изидор пошел в сад; медленными шагами приблизился он к ветвистому клену. "Увьг! - подумал он, - когда опять приду я под тень твою, какие чувства тогда наполнять будут мою душу?

И где тогда будет Анюта?.."

Он услышал за собою тихий шорох, оглянулся - и Анюта бросилась в его объятия.

- Матушка почивает, - сказала она ему. - Любезный Изидор, я останусь с тобою; ты, верно, не будешь спать, и мои глаза также не смыкаются!

Они сели под клен на дерновую скамью. Анюта близко прижалась к Изидору; прелестная голова ее покоилась на его плече.

Взоры их искали друг друга. Сердце Изидора сильно трепетало; пламень протекал в его жилах; уста их соединились в жаркий и продолжительный поцелуй... Они забыли предстоящую им разлуку, - забыли Москву в руках неприятеля, - забыли все... кроме своей любви.

На другой день, когда утренняя заря начала разгонять мрак ночи, Изидор и Анюта встали с дерновой скамьи. Первые лучи восходящего солнца осветили живой румянец стыдливости на щеках Анюты. Слезы заблистали на прекрасных ее голубых глазах.

- Изидор! и ты меня оставишь... теперь?

- Анюта! мой мильш друг, моя жизнь! час разлуки приближается; ты знаешь, что я должен ехать!

- Ах, Изидор! что со мною будет?.. Но нет, я не стану тебя удерживать. Поезжай с богом; я готова на все! И будь спокоен, мой Изидор! я лучше умру...

Изидор оседлал Феникса. Бодрый конь забыл уже вчерашнюю усталость; он грыз удила и бил копытом в землю. Изидор привязал его к забору и пошел к матери. Старушка казалась погруженною в сладкий сон; ее дыхание едва было приметно. Он тихонько приложился к ее руке.

- Если она проснется, - сказал он Анюте, - попроси ее, чтоб она благословила своего сына!