Виктор Широков - Дитя злосчастия Страница 2

Сон был глубоким как бездна.

4.

Гостиница "Риджес" находилась почти рядом со станцией метро "Глостер роуд". Мой номер выходил на маленький балкончик на втором (по-английски это первый) этаже. Там стояли вечнозеленые пальмы, но выход на балкон был надежно прегражден стеклом двух окон, зашторенных богатыми занавесями.

Номер был достаточно просторен для одного человека.

Кроме огромной двуспальной кровати и двух тумбочек красного дерева с обеих её сторон, в комнате находился стилизованный под ампир бар с цветным телевизором наверху, яйцевидный столик под журналы или импровизированные возлияния, письменный стол с такой же настольной лампой, как и на прикроватных тумбочках, и гардероб, куда я сразу уложил дорожные сумки и развесил одежду.

Помимо того имелась небольшая ванная комната со всеми удобствами.

Я поселился в Лондоне глубокой осенью, в ноябре, и сразу же уяснил, что Гольфстрим делает невозможное: дни стояли теплые, солнечные; дождь лишь изредка моросил, в основном ночью или ранним утром. Это неожиданно напомнило мне Грузию, Тбилиси, где я однажды прожил целых полгода, точто также отвлеченный от рутинной службы и семейных уз.

Расположенный в семи минутах ходьбы Кенсингтонский парк ещё минут через пять переходил в Гайд-парк, и все это почти вечнозеленое блаженство ежесекундно предавалось приятности отдохновения.

Воздух был чист и прозрачен, тихое дуновение зефира едва колебало листы. В прудах плавали гуси, лебеди и постоянно вспархивающие белые чайки. Приятная меланхолия овладела моей душой.

Я постоянно вслушивался в тишину, которую всегда легче прочувствовать, нежели передать на бумаге. Тогда-то я и заметил, что любое несчастие или горе приближает нас к природе, и что только превратности судьбы дают представление об истинной ценности жизни.

5.

Я, будучи "совой", а не "жаворонком", тем не менее, начал рано просыпаться, заимел обыкновение прогуливаться в окрестностях. Неподалеку находилась русская церковь, где служил митрополит Сурожский Антоний, там слышалась русская речь, но я не выдавал свою национальную принадлежность, старался вообще не вступать в разговоры, а в неизбежных случаях отвечал строго по-английски.

Однажды, радуясь очередному восходу, глядя на перистые облака, продернутые огненными нитями рассвета, боковым зрением я углядел припаркованный к ограде особняка серебристый "лимузин", около которого суетилась группа лиц, возможно охранников. Прошло уже несколько месяцев моего пребывания в Лондоне, и ранее я никогда не видел подобной сцены.

Невольно я задумался о причинах появления странной машины в этом месте в столь раннее время.

Когда же я, пройдя несколько десятков метров, прислонился к стене, вернее, втиснулся в каменную нишу, чтобы перевести дух, и перевел взгляд на возвышенность внутри парка, то заметил одинокую женскую фигуру в длинной развевающейся белой одежде, поспешно спускающуюся с пригорка.

Меня поразила сама исключительность ситуации: женщина явно благородного происхождения, совершенно одна в пустынном месте в столь ранний час!

Какова же причина, побудившая её к столь безрассудному поступку? Мне немедленно захотелось проникнуть в её скорбную тайну, чтобы разгадать бессонный ребус бытия, а может быть оказаться полезным несчастной на пути гонения, спасти её от превратностей судьбины.

Меж тем женщина приблизилась к моему укрытию, и я, наконец, четче разглядел её черты. Поразило сочетание взрослой модной одежды и юного лица незнакомки. Несмотря на печаль и тревогу, взрослившие черты, ей нельзя было дать более тринадцати-четырнадцати лет. Только стройность фигуры и высокий рост заставили меня счесть её старше на отдалении.

Острое сочувствие немедленно вспыхнуло во мне. Все в одинокой девушке говорило в её пользу, благопристойность и благородство движений, скромный и одновременно повелевающий взгляд, чистота одеяния.

Мне захотелось немедленно спасти бегунью от несчастья, очевидно следовавшего поп пятам. Мысленно я сказал самому себе, что не могу оставить её без участия. Однако следовало бы убедиться в её намерениях, прежде чем предлагать свои услуги.

Вдруг девушка переменила направление и повернула к глубокому озеру, взошла на мостки, возвышавшиеся над водой, и замерла лишь на мгновение. Взгляд её, наверное, оценил глубину водоема. Она отступила на несколько шагов, словно объятая внезапным ужасом, но справилась с чувством, воздела руки к небу и снова подошла к кромке мостков, одновременно сбросив с себя одеяние.

Я тут же прекратил отдаленное наблюдение, убедившись в самых страшных своих подозрениях. Оставил свое укрытие и поспешно бросился к несчастной, стараясь, однако не шуметь, чтобы не быть обнаруженным.

И я успел перехватить гибнущую, уже склонившуюся над водой, которая в этом месте бурлила, втекая в довольно просторную трубу. Я схватил её за руку и, отбросив стеснения, возопил:

Господи! Что это ты удумала, деточка! Остановись!

Мои возгласы ничуть не удивили и не испугали девушку. Она спокойно поглядела на меня, не произнося ни слова, не сделав даже попытки вырваться. Она уже была за пределами человеческого бытия, за пределами разумного восприятия действительности, и намерение исполнить свое гибельное решение ещё не покинуло её окончательно.

Все ещё держа её за руку, накинув на неё белое одеяние и бережно приобняв за талию, я повлек её прочь от озера, приговаривая: "Все будет хорошо! Успокойся, дитя мое! Само провидение послало меня спасти тебя, неразумную. У всех бывают подобные минуты, когда хочется свести счеты с жизнью. Но нет таких несчастий, которых было бы нельзя преодолеть. И что за причина, заставившая тебя поступить столь дурно? Жертвование своей жизнью в такие молодые лета, конечно же, обдуманно. Ответь мне, деточка!"

Девушка спокойно поглядела на меня раз-другой, но так ничего и не произнесла.

Милая, положись на меня. Я постараюсь помочь тебе, чем могу. Я тоже несчастлив, горе мое велико, я в настоящее время одинок, следовательно беды наши равновелики. Расскажи мне о себе. Есть ли у тебя пристанище? Куда бы можно было тебя препроводить? - продолжил я свои расспросы.

Невольная спутница моя, наконец, испустила тяжелый вздох и часто-часто задышала. Спустя несколько мгновений, справившись с чувствами, она, наконец, ответила:

Увы, одна я осталась на свете, нет у меня и пристанища. Только умереть мне остается, тогда только успокоится мое сердце.

Неужели нет у тебя ни отца, ни матери? - прервал её я.

Я никогда их не видела и не знаю ничего о своем происхождении.

Но разве нет у тебя родственников? Тех людей, что о тебе заботились в прежние годы?

Нет никого. Я одна-одинешенька.

А друзья, подруги, покровители?

Нет никого, я одна на свете.

Но как ты очутилась здесь? Как тебя зовут?

Детство свое я провела в дальних краях, в другой восточной стране. Меня доставили сюда с завязанными глазами, и я не знаю, кто сопроводил меня сюда. Зовут меня Лара, Лариса.

Но кто воспитал тебя с младенчества? Кто-то ведь был тебе вместо матери?

Ее называла я Анной, Анютой. Она была мне не матерью, а скорее старшей сестрой.

Но где же она живет?

Далеко-далеко отсюда. Но мне запретили рассказывать о своем происхождении, обо всех моментах моей жизни.

Хорошо. Ты придешь в себя, успокоишься, и, может быть, захочешь мне рассказать о себе. Я постараюсь тебе помочь, дитя мое. И, пожалуйста, считай меня отцом своим. По возрасту я гожусь тебе в отцы, так что относись ко мне как к родителю своему.

Я попытаюсь, но мне трудно столь быстро переключать внимание. Я не могу сейчас владеть своими чувствами. Происшествия последних дней спутали мое сознание, извратили мысли и речь.

Верю тебе, дитя мое. Не бойся. Все уладится. Но где же твоя Анюта?

Она очень далеко, она...

Продолжай, продолжай.

Я сама не своя. Я не знаю, что произношу.

Бедное дитя! Как я понимаю тебя, малютка! Поправь свое платье, и пойдем ко мне.

К вам? А это удобно?

Вполне. Я живу один, в гостинице. У меня удобный номер.

Спасибо вам! Само небо послало мне вас. Я себя в ваши руки полностью, я доверяюсь вам.

Она оправила белое одеяние. Я взял её под руку, чтобы она могла изредка опираться на меня при ходьбе; и мы отправились в мою гостиницу, которая, к счастью, была неподалеку. Девушка была столь измучена происшедшим, что я почти нес ее; в столь нежном возрасте невозможно справиться с несчастьями, которые свалили бы и закаленного человека.

6.

Прекрасно, что моя гостиница была поблизости от злополучного озера, где пыталась свести счеты с жизнью Лариса. Молча мы дошли до пристанища. Поднялись в номер. Никто из прислуги не встретился нам на дороге. Также молча я раздел Лару и уложил в постель. Она сразу же уснула и проспала до вечера. Хотела, было, встать, но я не позволил и подал ей заранее заказанный ужин прямо в постель. Сразу после еды она уснула и спокойно проспала до утра. Проснулась Лариса совершенно здоровой.