Мирза Ибрагимов - Слияние вод Страница 20

Когда предложили Наджафа, Рустам ощетинился: "Демагог! И слышать не хочу". Он еще не отказался от мысли, что анонимное письмо - дело рук Наджафа.

По той же причине Рустам решительно забраковал тетушку Телли: "Мужчина-демагог - сущий дьявол, а женщина-демагог - целый ад. Не приведи бог встретиться с нею ночью, - от страха помрешь!"

Конечно, лучше всего Рустаму было бы работать с Салманом. Деловые качества его известны, а какой сговорчивый, скромный, послушный! Что ни прикажи - вытянется: "Слушаюсь!" - и уж в доску расшибется, а выполнит в срок. Но в райкоме партии кандидатура Салмана не встретила поддержки.

Таким образом, в списке остался один Ширзад. К тому же Салман беспартийный, а Ширзада неделю назад избрали секретарем партийной организации колхоза. "Будет у парня двойная ответственность, значит, подставит под мою ношу не одно плечо, а всю спину", - думал Рустам. Он знал, что Ширзад догадывается о желании председателя и, по словам кое-кого из колхозников, был не прочь поработать с Рустамом-киши.

Это была правда. Ширзад считал, что быть помощником такого председателя, как Рустам, - большая удача. У него можно многому научиться: Рустам - незаурядный человек, с сильной волей, - разве этого мало? Рустам страстно любил родную Мугань - и это тоже нравилось юноше. Должность заместителя сама по себе Ширзада не влекла: он с удовольствием работал бригадиром, но теперь, когда его избрали партийным секретарем Ширзад чувствовал ответственность за урожай не только на полях своей бригады, но и всего колхоза. Его тревожило и то, что председатель не очень-то стремится взять повышенные обязательства, вступая в соревнование с соседями.

"Победа" и грузовик затормозили около оврага. На середине деревянного моста в настиле чернела широкая дыра. Два плотника, дружно стуча топорами, обтесывали в стороне, за кюветом, бревна. Они объяснили, что утром трактор вывернул и искромсал в щепки несколько досок.

- Делать нечего, товарищи, - сказал Рустам, - машины здесь оставим, а сами тронемся пешком.

Со смехом и шутками колхозники перебрались через мост. Гызетар заглянула в пролом, и у нее сердце захолонуло - такая глубина. Разбежавшись, Ширзад легко перепрыгнул через дыру. Салман и Ярмамед почтительно помогли председателю пройти по сгибавшейся от его веса доске.

За мостом дорога была просушена степным ветерком, идти было приятно и легко. Наджаф затянул песню, Гызетар и Салман подхватили. Отстав от всех, Ширзад шагал медленно, о чем-то сосредоточенно думая.

- Тебе бы и вправду стать ашугом, - обернувшись, сказал Рустам. - Зря пошел в хлопкоробы.

- Одно другому не мешает, можно и хлопок собирать, и песни слагать, подхватил Салман.

Песня оборвалась, Наджаф и Гызетар замедлили шаги, подождали Рустама и Ширзада.

Слова председателя прозвучали добродушно, но Салман говорил с явной насмешкой, и это не ускользнуло ни от Ширзада, ни от остальных колхозников.

- Пиши, сочиняй, пусть у нашего колхоза будет свой ашуг, - продолжал Рустам, вынимая изо рта трубку. - Но так сочиняй, чтобы вся Мугань подхватила твои песни. Прославляй героев нашего колхоза.

- А много ли героев у нас? - спросила Гызетар.

Тотчас из-за плеча Наджафа высунулась лисья мордочка Ярмамеда.

- Чем же Рустам-киши не герой? Таких героев по всей республике раз-два - да и обчелся.

Салман схватил Ширзада за плечи.

- Поклянись, что напишешь поэму о Рустаме-киши, иначе не жить тебе на белом свете.

- Помнится, о нашем председателе писали, и достаточно писали, стряхивая с плеч руки Салмана, сказал Ширзад.

- В газетах? Газета что... Поглядели да выбросили. Вон про Кара Керемоглу в Баку книга вышла, с портретом. Книга всегда останется - и через пять лет, и через десять, - горячо воскликнул Салман.

Он хотел угодить председателю, но не рассчитал и только растревожил Рустама. "В самом деле, всего три раза в районной газете похвалили, подумал Рустам. - А Ширзаду и это кажется лишним".

Он посмотрел на Щирзада с подозрением, обратил внимание прежде всего на упрямую складку у рта и прищуренные глаза и сделал вывод: "Не выйдет из него заместителя!"

- Хватит, хватит, Салман, подлизываться! - укоризненно заметил Наджаф. - Придет время - и напишут книги о самых достойных. А кто будет достоин, увидим.

Салмана смутить было мудрено.

- Ради моей жизни пиши, Ширзад, берись за перо, нужна книга о нашем председателе, ой-ой как нужна!

Ширзаду все это было до того противно, что он даже отошел от Салмана.

- Чего пристал, как пиявка? Не умею я книги сочинять. Мое дело - в земле ковыряться. Я мужик!

Мне бы урожай хороший собрать, - И он широко раскинул руки, словно обнимал тучный, тяжелый, в три обхва а сноп.

Дорога поднималась на пригорок. Все шли неторопливо, размеренно, расстегнув шубы, сняв шапки. Рустам шумно сопел, вытирал платком потный лоб. Он думал сейчас о том, что Ширзад и Наджаф слышать спокойно не могут, если его кто-нибудь хвалит... "Да что мне от ваших книг: халат, что ли, поднесут? Хорошо, что не поспешил и не предложил этого завистливого юнца заместителем. Плохо я его еще знаю. На Салмана все косятся, а он куда приятнее..."

- Вот что, игиты, довольно! - сурово сказал Рустам. - Из Ширзада не получится писателя, из меня героя.

Чтобы не отстать от размашисто шагавшего председателя, Ярмамеду пришлось семенить мелкой рысцой.

- Не уверен, что из Ширзада получится писатель, а из тебя, киши, герой уже получился! - умильно произнес он на ходу и заглянул снизу вверх в глаза Рустаму - Поскорее бы выискался смельчак, занявшийся твоим жизнеописанием. Поучительная получится книжица.

- За-мол-чи! Вон эти же, - Рустам кивнул на парней, - растрезвонят, что ты подлизываешься! - Он подумал: "А уважение, конечно, необходимо. Без этого нельзя. Там, где не оказывают уважения старшим, разброд начинается, сумятица..."

Он неожиданно взял под руки Ширзада и Наджафа, отвел их в сторону, окинул строгим взором остальных спутников, как бы показывая, что разговор будет секретный, и спросил:

- Ну, как с заместителем-то? Надо все-таки решать.

- Свое мнение я вам еще вчера сообщил, - сказал Наджаф. - И коммунисты и комсомольцы решительно поддерживают Ширзада. А уж все остальное от вас зависит. Поступайте, дядя, как совесть велит.

Рустам, расстегнув пальто, полез в карман за табаком. Движения его были медленными, но едва Наджаф шагнул вперед, председатель удержал его за рукав.

- Ну, ну, не кипятись. Мне ж совет нужен. А может, назначим Салмана? А, как вы думаете?

- Ай, дядюшка, до чего справедливы ваши слова! - раздался дребезжащий голосок Ярмамеда. Он незаметно подошел и подслушал разговор. - И раздумывать тут нечего: Салман и хозяйством интересуется, и парень башковитый. О чем его ни спроси - все знает, хоть про Китай и Бирму. - У Ярмамеда были свои планы: если Салман сделается заместителем, то бухгалтером станет он, Ярмамед, - дело ясное. - Достойнее Салмана никого не вижу, - закончил он и засеменил по шоссе вдогонку за далеко ушедшими колхозниками.

- А ты как полагаешь? - обратился Рустам к Ширзаду.

- Если у вас за каждым поворотом дороги прячется новый кандидат, так умный парень на такую работу не польстится, - ответил тот.

Рустам перевел для себя эти слова так: "Не прельщай меня, не заманишь. Вполне доволен своим постом бригадира". И обиделся: "Ишь какой заносчивый! Заместителем еще не стал, а уж нос дерет кверху. А дай ему власть, все вожжи одной рукой ухватит... Двум львам в одной клетке не жить! Не-ет, в колхозе второму хозяину, кроме меня, не бывать!" И он решил уговорить районное начальство утвердить Салмана.

4

Ярмамед вечно суетился и напоминал болотного кулика, раскачивающегося на тонких ножках... Очень круглые, темно-карие глаза его беспрерывно бегали, ни на ком не могли остановиться. Казалось, человек боится выдать себя пристальным открытым взглядом.

Он старался всем угодить: снимал с пиджака собеседника ниточку, подсаживал в машину агронома или директора МТС, бежал на почту с телеграммой случайно завернувшего в колхоз должностного лица и всем без исключения приятно улыбался. Будто и рожден был Ярмамед лишь для того, чтобы угождать людям.

С особым рвением он кружил уже не первый год вокруг Рустама-киши. Его глаза были всегда прикованы к председателю, он стремился угадать малейшее его желание. Не успеет тот войти в правление, как Ярмамед уже осторожно принимает из рук Рустама его полевую сумку и кладет на этажерку или подоконник. Стоит Рустаму взяться за кисет с табаком, как Ярмамед чиркает спичкой... Случается, что спичка так и догорает в его пальцах, обжигая, а он и не морщится, улыбается с довольным видом, словно рука каменная. А посмотрели бы, как благоговейно Ярмамед подносит спичку к трубке председателя. В этот момент лицо его напоминает сдобную булку с изюмом, только-только вынутую из печки и пышущую ароматом.

Ширзад с отвращением морщился всякий раз, когда вглядывался в Ярмамеда, а если б Рустам хоть раз попристальнее всмотрелся в лицо своего счетовода, то без труда угадал бы за смиренной улыбочкой такую глубокую годами выношенную злобу, что, пожалуй, у бывалого солдата дрожь пробежала бы по телу.