Юрий Бессонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков Страница 20

Готовились долго, обдуманно, осторожно. Упрямо шли к своей цели. Здание учреждения было большое. Касса находилась во втором этаже, далеко от входа, в конце коридоров, в маленькой простой комнате. Шагах в 20-ти от наружного входа были ворота проходного двора. Несколько раз, под видом клиентов, порознь, мы побывали в учреждении. Осмотрели помещение, физиономию кассира, ворота, двор, другие ворота. Установили место стоянки автомобиля. Долго возились с выбором шофера. При переговорах можно играть только наверняка, и вместе с тем, нужно было сочетать «своего» человека с сильной, вполне исправной машиной.

Если играть в такие игрушки, то надо, чтобы на долю случая приходилось как можно меньше шансов.

Уговорились: наш «Петя-Володя» должен был нас встретить в 11 часов утра с бумагами в руках, на углу таких-то коридоров. Это условный знак, значит все в порядке — казначей на месте, ключи у него.

Если «Петя» был на месте, но без бумаг, то какая-то заминка. Если «Володи» нет совсем, значит все пропало.

Наконец все готово...

Был четверг. Переговоры кончены. Налет назначен на воскресенье.

Пятница... Вечер... Уже без дела, я зашел к «Пете-Володе»... Встречает, мнется... И вдруг выпаливает:

— Юрий Дмитриевич... Вы можете меня называть как угодно... Но я струсил...

Я попробовал его уговорами, нет!

— Я трус, я не товарищ, я мерзавец... Но я боюсь.

Я его просьбами... Не поддается. — На «дело» я не пойду... — Я пугнул...

Никак. «В воскресенье на службу я не выйду».

Выдержать было трудно. Я жил тогда этим делом. Оно взяло всю мою волю, энергию. Проиграю... На другое не было сил.

Ночь. — Кошмарная... Настоящее, полное отчаяние... Я хотел, — я должен был выйти победителем. По-моему... По-тогдашнему, — я шел на правое дело. Я хотел есть... И дать другим... Мне — не давали... Я брал силой. И я... Молился Богу. От души... Я не понимал тогда учения Христа. По совести... И тогда я считал ее чистой.

Настало утро субботы. Куплю...

Я разбудил Юрьева и послал его в учреждение с тем, чтобы он, под каким угодно предлогом, привел ко мне знакомого ему мелкого служащего хозяйственной части. Через два часа тот был у меня.

«Хотите получить сколько-то миллионов? По сегодняшнему курсу это составит около трех тысяч золотом».

Я предложил ему половину причитающейся «Пете-Володе» суммы.

По рассказам, «Пети-Володи» он считался неподкупным.

— Что надо сделать?

«Все готово...» И я подробно рассказал ему все дело и обязанности «Пети», которые он должен был взять на себя.

И я купил...

Воскресенье... Еще не совсем проснувшись, я чувствовал, что надо что-то сделать... Ах, да!.. Сегодня налет!

10 часов. Мы вышли. Автомобиль не заезжал — лишняя улика. Дошли пешком... Шофер на месте, номер забрызган, фуражка заломлена, вид бодрый... Увидел нас, соскочил, завел машину...

Без 3-х минут 11...

Знакомое здание...

Но что такое?.. Вялость... Хочется спать... Что-то неясно... Эх зачем это все? Бросить... Повернуть, уйти? Лечь, заснуть, забыться...

Нет, поздно. Подъезд. — Нужна воля!. А, кажется, ее уже нет...

Вошли... Холодок по спине... И вдруг. — Что-то внутри изменилось. Нога ступает твердо. Мозг работает остро. Весь внимание... И ничто не страшно.

Второй этаж... Коридор... Шаги навстречу...

Свой? Нет, чужой...

Надвинули кепки, лица спрятались в воротник. Дальше... Угол — и в углу «свой», с бумагами в руках...

Я почувствовал, что живу!

Вот он момент... Вот подъем. Вот воля, вот сила! Полное спокойствие.

Мы идем... Подошли... Дверь... Открыта, мы вошли... И закрыта.

— Вы казначей?..

— Да...

— Пожалуйста, скажите нам... — Три шага вперед. Вплотную. Два нагана...

— Открывай шкап! — Сила слышна... Она давит.

Ослушаться не может, но от неожиданности мнется... Как-то шевельнулся, соображает...

— Спокойно! Открывай шкап!

Перебирает ключи. Руки дрожат... Ключ найден. Дверь открыта. На больших полках, стопками лежат, перевязанные веревкой или склеенные бумагой пачки кредиток...

— Забирай...

Хотелось торопиться, но я прислонился к столу... Юрьев сыпал в мешок...

— Все? Не врешь?

И «ты» и тон звучали уже искусственно... Становилось жалко...

— Четверть часа проведи здесь молча! Пошли!..

Мешок на плече. Мы за дверью. Замок щелкнул. Ключ в кармане... Опять коридор... Хочется бежать... Револьвер в кармане. Палец жмет гашетку... Улица... Ворота... Двор... Прибавили шагу... Снова ворота...

Машина стучит...

Спокойно, дав нам сесть, шофер поставил на первую скорость... Машина двинулась. Перевел на вторую... Третью...

Мы закурили...

Платье и ключ уничтожены. В тот же день «Петя-Володя» получил свою часть.

«То есть как? Как? Вы все-таки сделали? Ну знаете... Нет, это не может быть?!»

«Вот деньги»...

Через два месяца на квартиру казначея, который отделался только испугом и несколькими допросами, был отнесен пакет с деньгами. Он не протестовал.

Прошло время. Денег не стало... Решили использовать один из Советских складов, выехали в Москву. Долго следили и наконец изучили его до конца. На складе пропадали ордера, пропуски, целые книги... Наконец мы приготовили все документы.

В деле получалось три этапа: первый — вывоз товара, второй — его хранение, и третий — продажа. Нужно было между ними устроить провал. Т. е., если «засыпались» на первом и на втором, то делать нечего. — Крышка... Но если на третьем, то чтобы не добрались до первого. Добились и начали действовать.

Под видом приемщиков, ранним утром, явились на склад. Часа три грузили и вывезли три грузовых автомобиля белой муки... Провезли товар через все контрольные пункты и сдали его другому советскому же учреждению, которому он был заранее запродан, с большой скидкой...

В ту же ночь белая мука, по железнодорожным документам — «Воинский груз особого назначения» и с надписью на вагонах «Срочно» — ушла в провинцию. Дело раскрылось только через год... Концов его не нашли. Мы получили деньги и выехали в Петроград.

Загулы

Жил я полным махом... Риск увлекал, захватывал,. требовал нового... Было жутко, но чувствовалась жизнь. С трудом давались мне мои «дела». Нужно было вкладывать всего себя. Один необдуманный шаг и конец... Требовались нервы, терпенье и упрямство... А сочетать это нелегко.

Снова сыграл... На этот раз легально... Думал, что Внешторг не удержится. Поставил ставку и проиграл.

Мне казалось тогда, что я прав... Я любил Pocсию, сделал для нее все, что мог. Понял, что те верхи, которые говорят о ее спасении, заботятся только о себе. Разочаровался, и решил жить для себя, и для ближнего, самого ближнего. Просто, не мудрствуя брал жизнь. Бывали и проблески — чувствовалась неудовлетворенность...

Я нигде не служил, но всегда где-нибудь числился... Был нелегален. Жил студентом, демобилизованным письмоводителем, всегда имел кучу документов. Рвал с большевиков везде, где возможно...

Иногда развлекался.

Была весна. Встал я поздно, и часа в 2 дня вышел на Невский... Петроград сейчас маленькая деревня, где все друг друга знают... Вот промелькнули два еврейчика аякса, — часовых дел мастера. Еще недавно они ходили, что называется, без штанишек, а теперь открыли третий магазин серебряных и золотых вещей... Важно прошел советский адвокат (правозаступник) с наглой физиономией, друг и приятель всего Г.П.У. За хорошие деньги он улаживал всякие «хозяйственные» дела в «экономическом отделе Г.П.У. На извозчике проехал «льняной король». Теперь и такие существуют...

Я шел по солнечной стороне... Попадавшаяся мне навстречу публика щурилась и гримасничала от яркого света. Люди не знакомые, но лица примелькались...

Вот дама. На плечах великолепный, темный соболий палантин... Я невольно взглянул на лицо... И что такое?.. Немного оскаленные в полуулыбке или в полугримасе красивые зубы и один из них ярко блестит... Я присмотрелся. — Бриллиант.

Знакомое лицо... Взгляды наши встретились... Мы узнали друг друга...

Смольный институт... Прием... Громадная, с колоннами зала... Справа от входа аэропаг классных дам... В середине между колоннами снобирующая все и вся М-ме П-а, и ее веселая дочь пепиньерка Верочка...

«Верочка... Смолянка... Пепиньерка... И Верочка с брильянтом в зубе... В собольем палантине!»...

«Чекистка... Служит в Г.П.У... Надо сделать вид, что я ее не заметил». — Все это быстро мелькало у меня в голове. Но было поздно — она шла ко мне.

Мы поздоровались... Я выжидал и разговор не начал... «Вы узнаете?.. Вы помните?..» Она повернула меня в свою сторону, мы пошли, и начался ее рассказ...

«Жила я с мамой... У нас была квартира... Было тяжело... Вселился мой теперешний муж... Сейчас он владелец одного из самых больших меховых магазинов»...

У меня отлегло... Значит все-таки не чекистка... «Ну и как вы себя чувствуете?..»