Юрий Бессонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков Страница 21

У меня отлегло... Значит все-таки не чекистка... «Ну и как вы себя чувствуете?..»

«А ничего, привыкла. Жарю во все нелегкие... Вот видите, — меха и тряпки. Слушайте: обязательно приходите ко мне. В среду у меня вечер, будет много интересного, я вас жду непременно.»

Ни смокинга ни фрака у меня конечно не было. Я одел синий двубортный костюм и пешком пошел на Московскую улицу. Было часов 10 вечера. Я вошел в парадный подъезд бывшего хорошего дома. Поднялся во второй этаж, нашел номер квартиры и позвонил... В двери, совсем как в тюрьмах, открылось маленькое окошечко и на меня уставился какой-то глаз. Затем оно закрылось и послышался мужской голос: «Верочка, там какой-то незнакомый... Не твой ли гость?..» Снова окошечко... Глаз... Шум защелки. И дверь тяжело раскрылась. — Она вся была обита железом. В передней Верочка. Тяжелый, богатый, отделанный шеншеля туалет... Сзади муж. Во фраке...

«Позвольте вас познакомить...»

«А вы не во фраке?.. Ах, как жалко!.. У нас все будут во фраках...» Обратился ко мне хозяин дома.— «У Вас его нет. Так я мог бы где-нибудь достать и Вам прислать...» Добавил он.

Я в беспомощности взглянул на Верочку. Та немного смутилась и чуть покраснела, но не очень... Видно уже попривыкла.

«Да что ты, Григорий, пристал с фраком... Идемте!». Собственно нужно было немедленно уйти, но я как-то потерял волю и остался... В сопровождении хозяина я вошел в гостинную... — «Съезд» еще не начался... Хозяин решил меня занять...

«Вот посмотрите как я попался», начал он, подводя меня к стене, на которой висели картины. «Я купил вот этих «Охотников» за подлинник, а мне говорят, что это подделка»...

Я взглянул на картину... Я не знаток, но тут нечего было и понимать, чтобы сразу решить, что это грубейшая копия. Муж Верочки еще сомневался...

«К сегодняшнему дню мы купили у бывшего «Александр», знаете на Невском, теперь это «Г.У.М.», целых две бельевых корзины безделушек... Ведь надо же украсить квартиру?.»

Я посмотрел... Все ужасающая безвкусица... Завал от прошлого... То, что вероятно раньше у «Александра» никак не шло. Хозяин восторгался:

«Неправда ли очень мило?.. А у меня есть и бильярд!» В передней раздался звонок и он побежал открывать дверь...

В гостиную медленно, с достоинством вплыла толстая дама... На стянутой платьем груди у нее покоился 20-ти каратный бриллиант... Вошло несколько мужчин во фраках и смокингах...

Меня познакомили... До этого времени я думал, что в Советской России есть только два разных языка. — Язык большевиков, и всех остальных...

Даже с уголовниками, у меня всегда находились какие-нибудь общие интересы, а тут я буквально не мог вставить ни одного слова... Все их разговоры вертелись около того, кто, за что и сколько заплатил. Дамы за платья, за туфли, за чулки... Мужчины за квартиры, по счетам в ресторанах, за костюмы и т.п. Все это хвасталось друг перед другом и в некоторых случаях тут же показывались и покупки. — Люди становились в позы, поворачивались, их оглядывали и оценивали... Говорили о политике, но только в связи с Г.П.У., — Как избежать его объятий. Говорили о театре, но опять хвастаясь. — Бывать в балете и в оперетке по их понятиям было нужно.

Гостиная наполнялась... Набралось человек сорок... Я решительно собрался уходить... Но в это время к моему большому удивленно в зале появились артисты Юрьев, Дулов и артистки оперетки.

Я поздоровался с Дуловым и удивился, что он здесь. «Ну что же, гонят монету... Вот и пришел»... Ответил он...

Началось концертное отделение.

Кто-то что-то пел, танцевал, декламировал. Люди зарабатывали деньги... Я с Юрьевым играл на биллиарде. Наконец позвали ужинать...

Стол был накрыт «по-новому». — Серебро с чьими-то гербами. Стопки шкалики, новейшего советского производства, о край которых можно было обрезать губы... Раскрашенные золотом меню. Вино — херес, мадера, портвейн, белое, красное, — все это самое дешевое советское производство и все это наливалось в одну стопку...

Я сел рядом с Юрьевым.

«Ах подлецы, каким вином поят...» Не обращая внимания на то, что его могут услышать, громко ругался он... «А вы не смущайтесь, плюньте на все, ешьте и пейте»... Прибавил он мне...

Но не смущаться было трудно. Шел такой гвалт и шум что несмотря на то, что я участвовал во всяких попойках, я на этот раз сидел как пришибленный... Люди не были пьяны... нет, — они просто создавали, делали оживление, чтобы потом говорить как было весело... Юрий Михайлович забрал себе вазу с орехами, щелкал их и не обращал ни на кого никакого внимания.

Ужин близился к концу... Наконец, встал хозяин и объявил, что гостям сейчас будет предложен сюрприз...

За ним встали все, и перешли в гостинную... На стене появился экран, а в биллиардной поставили кинематограф... Потушили свет и началось представление неприличной, то есть совершенно нецензурной фильмы.[2]

Бывали и другие «загулы». — У Вороновых вечер... Что это значит? А это значить, что где-нибудь и как-нибудь, что-нибудь продали, достали 3 червонца, решили созвать друзей. И немного... И даже не немного, а много выпить, поужинать... Загулять, забыться, отойти от жизни.

Готовились к этому долго. Ведь это же событие. Как институтки и кадеты... Те же волнения, подготовки, платья... И право, те же мечты. — Хорошие и чистые... Люди отвыкли от веселья... Изголодались... И несмотря на окружающую грязь, сами того не замечая, вернулись к чистоте.

День назначен... Кого позвать? Здесь выбор строг. Будет всего 15 человек друзей. Сервиз продан в голодовку. — Собирают у друзей... Достали. Нет скатертей. — Достали... Платье у В-ой готово... Все эти события разносит словесное радио. День приближается и вдруг скандал. — Володя Воронов запил... Бедная Ольга Николаевна в панике...

«Найдите мне Володю»...

Воронов бывший гвардейский полковник. Ныне приказчик одного из трестов. Тяжело... Кругом сволочь... Служить надо. Семья. Денег нет... Боязнь сокращения... потери места. И вот срывы. — Держится, держится, а потом ахнет...

Володя найден... На этот раз только червонец долгу... Что-то загнано, бюджет восстановлен... Опять все в порядке...

Я пришел рано... Гостей не было... Столовая... Стол готов для ужина... Уютно и хорошо... Старинные канделябры, в них свечи... Сохранилось немного и серебра, то что постариннее... Многого не хватает... Но в общем хорошо...

«Вот водка, белое, красное, и это все...» Как бы извиняясь говорила Ольга Николаевна...

«Но всего вволю... И посмотрите, вино неплохое...»

Начали приходить гости...

Первые пришли Д-вы... Он высокий, красивый, молодой и седой... Она стройная и гибкая, как хлыст, спокойная и строгая...

За ними очаровательная Б-ва... Голая... Лихая и красивая. Потом П-вы... Вот это хуже. Он из бывших чиновников обратился в коммерсанта... Немного разбогател. А она немножко подняла нос...

Но вот сюрприз... П-в и не один, а с ним Сережка С. Бывший лицеист и цыган... Рояль — от Шопена до кабака и гитара с пением... Оба вместе и каждый в отдельности могут заставить плакать... И... загулять, как могут только Русские...

Сели за стол.

Водка... Вино... И искреннее, неподдельное веселье. Люди начали понимать ему цену...

«Сереженька, спойте... Миленький, спойте...»

Сережка, как всегда, поторговался, покривлялся... Взял гитару...

«Ах все ли вы в добром здоровьи...» Начал он... И все забылось...

День да наш...

«Можно ли нам с вами выпить...

Можно, можно, даже должно...»

Чарку хозяйке...

Чарку гостям...

Вина и вина...

Хорошо было... Казалось нет ни Г.П.У. ни обысков ни арестов... А если они и существуют, то не сейчас. Сейчас они не страшны...

Встали... П-в сел за рояль... Танцы... Воронов сильно и красиво поднял на руки Б-ву и сделал с ней несколько туров.

Маленький скандал... Кто-то кого-то ревновал... В спальне хозяйки слезы... Участие всех и примирение... Б-ва пьяна и стала еще лучше... 7 утра... Нервы сдали. И люди вспомнили, что завтра тоже жизнь. И вдруг... стало тяжело.

Опять Невский. Лето... 8 часов вечера. Народу мало, жарко и скучно...

Засунув руки в карманы, уныло шагал я по направлению к Адмиралтейству...

Меня окликнули... Взглянул... Моя знакомая и приятельница...

«Куда?»...

«Вышла подышать воздухом...»

«Проводите меня... Я по делу на Мойку»...

«Идем...»

Знакомы мы были давно... В первые годы моего офицерства, за завтраком, совершенно запросто, мы вдвоем выпивали бутылку коньяку, и если я ловил муху, то получал выговор... Несколько вопросов и ответов и мы замолчали... Никто из нас не старался поддерживать разговор...

Прошли Невский... Свернули на Морскую... Народу еще меньше...

«Помните «Пивато»... Обратился я к ней. «Он теперь открыт, зайдем туда, вы посидите, а я схожу на Мойку и быстро вернусь...»

«Хорошо...»

Ресторан был пуст... есть не хотелось... Совершенно прежний, во фраке, с кривыми ногами и бритой головой старый татарин, служивший раньше у «Контана» предложил нам какой-то, как он говорил, вкусный торт... На этом и остановились...