Иван Рукавишников - Проклятый род. Часть III. На путях смерти. Страница 21

Тут можно читать бесплатно Иван Рукавишников - Проклятый род. Часть III. На путях смерти.. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Иван Рукавишников - Проклятый род. Часть III. На путях смерти.

Иван Рукавишников - Проклятый род. Часть III. На путях смерти. краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Иван Рукавишников - Проклятый род. Часть III. На путях смерти.» бесплатно полную версию:
Рукавишников И. С.Проклятый род: Роман. — Нижний Новгород: издательство «Нижегородская ярмарка» совместно с издательством «Покровка», 1999. — 624 с., илл. (художник М.Бржезинская).Иван Сергеевич Рукавишников (1877-1930), — потомок известной нижегородской купеческой династии. Он не стал продолжателем фамильного дела, а был заметным литератором — писал стихи и прозу. Ко времени выхода данной книги его имя было прочно забыто, а основное его творение — роман «Проклятый род» — стало не просто библиографической редкостью, а неким мифом. Было известно, что такой роман существует, но его практически никто не читал по причине крайней редкости.Настоящее издание исправляет эту историческую несправедливость, поскольку роман достоин того, чтобы его читали и знали.

Иван Рукавишников - Проклятый род. Часть III. На путях смерти. читать онлайн бесплатно

Иван Рукавишников - Проклятый род. Часть III. На путях смерти. - читать книгу онлайн бесплатно, автор Иван Рукавишников

С того дня землекопы ушли, артель в пятьдесят человек. Парк разрытый стоит во многих местах. Затихло в усадьбе. Маляры лишь да штукатуры в нижнем этаже дома тихонько посвистывают, тихую свою работу справляя. Но и там сократили. Всего около десятка. Охладел, позабыл хозяин, в нижний этаж под своды тяжелые не идет. И редко увидит его кто из дворни.

И опять жаркий был день.

Надоело отцу Философу слушать, как матушка его жирная, в грязной распашонке бродя, вздыхает тяжело и зевает, и рот крестит, и со свистом приговаривает:

- Господи, помози.

Спать попу тоже не хотелось. С гвоздя снял шляпу свою соломковую, и слышит нудное:

- И куда это тебя, поп, в эндакую жарищу понесло?.. О-о, Господи, помози. Икота, кажись, привязаться хочет... Господи, помози...

Сплюнул поп. На рой мух взглянул, поморщился. На жену взглянул злым взглядом и ленивым. И еще поморщился. Пошел, громыхая сапогами. На пороге:

- И чего, мать, бесперечь имя Господне... Говорю: всуе. И грех то. Баба - баба и есть. А я на барский двор. Вот куды.

- Это опять с Курицыным до ночи водку хлестать!

- И не с господином управляющим, и не водку. К самому я, к помещику.

- Что? Али звал?

- К Виктору Макарычу...

- Звал, говорю, что ли?.. О-о, Господи, помози... Икота, право, икота...

- И что, дура: звал? звал? Не звал, а в гости. Приличие понимать должно. Сосед - это раз, помещик - это два, а три - это то, что я пастырь духовный.

- Пастырь! В гости! Так он тебя и пустил! Знаем...

- Вот дура-баба!

И отец Философ громыхнул дверью. В сенях на ребятишек цыкнул, чтоб под ноги не совались.

По прямой, по широкой улице села шел, трость высокую наотмашь ставя.

-    Ишь, или гроза собирается. Илья Пророк - он верный. Ну, день-два не в счет.

Думал-шептал, широко шагая, издалека церковного старосту пальцем подманивая. Староста, мужичок толстенький, навстречу шел.

- Что, батюшка?

- А то. Гляди.

- И то гляжу. Сбирается. Оно ко времени. Парит-то...

- Илья Пророк... Он верный.

- Илья-то Пророк ныне, батюшка, с опозданием.

- Ну-ну! Не вольнодумствуй. На Илью-то Пророка как погромыхивало. Часу, кажись, в пятом. Спал, чай, как дива неразумная.

- И то погромыхивало.

- То-то и оно. Вольнодумцы.

И пошел опять. И тростью наотмашь, и шаг крупен и широк. Пуста улица. И дошел до белых ворот усадьбы. Шляпу сняв, пот отирал платком красным. И к большому дому. Нередко отец Философ в усадьбу ходит. И от ворот прямо к красному крыльцу большого дома.

- Ишь ведь. Заперто, и колокольчик снят. Не починили, видно, еще.

И головой покачает.

- И то, заперто. Пойти, кругом обойти.

А на том крыльце скажет попу кто-нибудь из слуг:

- Да не принимает барин.

- А дома?

- Дома ли, нет ли, знать не можем. Виктор Макарыч через парк выходят, через террасу. Нам не видать. Только сказали, чтоб не принимать. Потому они заняты.

- А! Живопись. Ну, это дело хорошее. Божье дело. Ты вот не понимаешь, поди, что есть искусство.

- Где нам. А все ж таки...

- То-то и оно. Ну я как-нибудь ввечеру...

В тот день так было. Сказал еще отец Философ слуге про гром и через двор большой мимо осокоря векового пошел по белому камню во флигель, в контору. В конторе поп опять про гром начал и про Илью Пророка. А Курицын, управляющий:

- Эх, батюшка. Ну что для нас есть гром и все хляби небесные! Коли бы мы сельские хозяева были... А то нужную землю продаем, скот продаем; на останную землицу рабочих рук не хватает, а садовниками хоть пруд пруди да этими еще мазилками всяческими.

- Да я не к тому. На то барская его воля. А вот что премудрость божеская, то особь статья.

Очень уж хотелось отцу Философу поспорить. Любил спорить с конторскими. Их насмешки его не обижали. Люди не городские, не деревенские. Близки такие душе его. Ждал, чтоб поддразнили его ко­лесницею и конями Илии. Приготовился к сражению: новый аргумент вычитал в сборнике проповедей.

Но один из конторщиков - двое их здесь было - батюшку за плечо тронул.

- Что?

- Не сюда. Туда, туда смотрите. Да в окно же!

- Ну?

- Вон те две. В белом да в голубеньком.

- Ну!

- Ах, сами вы намеднясь спрашивали, чтоб показать. Те самые, Паша и Олечка.

- А!

И другой конторщик и Курицын к окну подошли. Длинную узкую бороду, исседа-рыжую, Курицын в кулак зажал, криво губу мокрую оттянув. А конторщик, маленький, тощий и кривоногий сказал:

- Ишь, бесстыжие.

А тот, который потолще:

- Почему же бесстыжие? Нет, я вас спрашиваю, Иван Карпыч, почему бесстыжие?

Тощий сплюнул и сипло крикнул, так, чтоб не было слышно во дворе:

- Бесстыжие!

Толстый конторщик шагнул сопя, надвинулся.

- Почему, смею спросить, такое ваше слово? Если женщина, скажем, полюбила, так она бесстыжая. А если наш брат...

- Не женщины оне, а девицы. И потом...

- Те-те-те! Девицы! Как же, смею спросить, девица может быть бесстыжей. А если женщина, то не все ли равно-с, мужчина ли, женщина ли. Наука доказала...

- Ну вас с вашей наукой!

- Не ну вас, и наука совсем не моя-с. А в таком случае супруга ваша Антонина Сергеевна, тоже бесстыжая была...

- Что-о?

- А то, что была же она когда-нибудь девицей, можно полагать. А по-вашему так выходит, что раз девица грехопала, так она и бесстыжая.

- Не грехопала она. А вы жулик. Законный брак...

Отпустил бороду свою Курицын. Обоих их развел властно, за рукава оттянув.

- Тише вы. Сюда оне идут. У крыльца уж. Не видите? Иван Карпыч, вы-то хоть бросьте.

Курицын знал, что конторщики хотят хоть загрызть друг друга. И знал из-за чего. Знал, что и одному в конторе дел часа на три. А хозяин сказал:

- К осени сократить штат.

И Курицын, на каждого взглянув строго, отошел.

А поп молчал. Пальцами рук красных шевелил и моргал часто.

Когда вошли Паша и Олечка, все те четверо сказали:

- Здравствуйте.

А Иван Карпыч прошептал потом еще тихо-тихо:

- Здравствуйте, девочки! Здравствуйте, проституточки...

И захихикал. Хихиканье услышали, а слов его никто.

- Здравствуйте. Вот она уходит, расчет просит. И паспорт ей пожалуйте.

Паша на Олечку указала. Сама чинная, спокойная. И больше взглядом указала, чем рукою.

- Как же это, Олечка? Что так? Или у нас плохо?

И Курицын близко-близко к девушке подошел-подкрался, бороду длинную в кулак зажав и вперед выставив.

- Не то совсем. И вы, Пашенька, напрасно это! Не пачпорт...

- Как же, Олечка! Сами сейчас говорили... Уйду, мол.

- Ну да, и уйду, коли такие страхи-ужасы... Как я вам сказала? Пойдем, говорю, Пашенька, в контору, про то скажем. А вы, Пашенька, и говорите: пойдем, Олечка, в контору.

- Ах, женский пол! Вы бы толком. Лучше уж вы, Пашенька, расскажите. Суразнее выйдет.

И Курицын острие бороды своей на Пашеньку уставил, в грудь ее пышную.

- Да я что. Это вот она домовых боится, Олечка...

- И не домовых вовсе...

- Ну, привидений, что ли...

- А вы, Пашенька, нешто не боитесь? Сами же вы...

- И ни чуточки даже не боюсь, потому что ни в какую такую нечистую силу не верю.

- А кто же там слова разные говорит?

- Барин говорит. Волен он в своем дому разговаривать.

- Знаю, что барин. А с кем же барин разговаривал?

- А, может, ни с кем. Может, сам с собой. Господа как? Возьмут книжку и на разные голоса читают. Это только необразованность ваша, Олечка...

- А я в щелку смотрела, как барин оттуда вышли. У окна ноги чьи-то видать.

- А может, то картина? Не пойму только, к чему к господам в щелку заглядывать.

- Да не было его там, барина-то. А тот сидит. И вовсе не картина. Так вот окошко, а тут вот он...

Курицын выпустил бороду и криком почти:

- Да где?

- На антресолях.

А Пашенька спокойно сказала:

- Про мастерскую разговор. Мало ли что в мастерской у барина может быть. Что за страхи... Не понимаю.

И пожала круглыми своими плечами. А Олечка:

- Нет, голос слышала. А дверь на замке всегда. И ходит кто-то... И будто плачет... ночью...

И Олечка внезапно рукавом широким белым лицо закрыла, отворотилась к окну. А Пашенька, взглянув нечаянно в глаза кругло-испуганные отца Философа, усмехнулась чуть и раздумчиво пошла к двери.

Из молчания минутного голос Олечки задыхающийся:

- Да что уж! Право, уйду. Жуть на сердце. Покою лишилась.

В комнату лица не оборачивала, через двор пустой глядела на многие окна большого дома, на сине-темные. Под легким платьицем белым дрожала спина. Глядела-впивалась, шептала уже невнятное. Те, в комнате, молчали. Вдруг обернулась. К столу подошла, ни на кого не глядя, глядя в зелень сукна:

- Пожалуйте пачпорт.

Глаза строги были под тонкими бровями.

- Выдайте, Иван Карпыч.

То Курицын.

Взор подняла. Оглядела разом всех. Усмешки почудились жгучие. Голосом громким, чуть визгливым:

- Знаю, какая слава про меня. Только враки это все, сплетни. Пашке зазор свой одной-то нести не охота...

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.