Тарас Бурмистров - Ироническая Хроника Страница 24

Что комара не примут за слона.

Там что ни муж - то жаркий друг прогресса,

И лишь не вдруг могли уразуметь:

Что на пути к нему вернее - пресса

Или умно направленная плеть?

Все повторяется в русской истории. Сейчас, полтора столетия спустя, Москва опять стоит перед той же дилеммой (склоняясь, впрочем, в последнее время скорее к "направленной плети", чем к свободной прессе). Несмотря на то, что каждый муж у нас действительно "друг прогресса", это не слишком помогает делу: прогресса так ни в чем и не наблюдается, и наша история, как кот ученый, все ходит по кругу. Продолжается и противостояние Москвы и Петербурга, о котором и сейчас можно рассказывать почти в тех же самых выражениях, что сто и двести лет назад. Разрешить этот спор, похоже, невозможно, хотя неприятная раздвоенность общерусской жизни и становится иногда чрезвычайно утомительной. Можно, конечно, механически объединить две столицы в одну: перевезти в Москву коллекцию живописи из Эрмитажа, рукописи Пушкина и Гоголя из Пушкинского дома, прах Петра Великого из усыпальницы Петропавловского собора, но как быть с несравненной петербургской архитектурой? Предлагаю компромиссный вариант: стены Кремля надо оштукатурить, выкрасить в приятный желтый цвет a la Rossi, и приделать к ним белые колонны. Я думаю, результат получится потрясающий.

23 февраля 2001 года Политический деструктив

Последний месяц молодую и неокрепшую украинскую государственность сотрясают политические бури, невиданные со времен обретения республикой независимости. Оппозиция обвиняет президента Кучму в причастности к убийству журналиста Георгия Гонгадзе, труп которого нашли в лесу под Киевом осенью прошлого года. В деле фигурируют кассеты, тайком записанные в кабинете Кучмы и содержащие ценнейшую информацию о современных украинских методах управления государством. Народные массы между тем хлынули на улицы, восприняв происходящее как веселый внеплановый карнавал. В Киев устремились тысячи энтузиастов со всех концов республики, которые теперь занимаются там делом: устанавливают палаточные городки в центре города, водят по улицам ослов и баранов с табличками "я голосовал за Кучму" и время от времени бьют витрины.

Когда накал страстей разгорелся не на шутку, руководство страны выступило с "Обращением к украинскому народу", под которым подписались не только президент, но и премьер-министр и спикер парламента. Это "Обращение" - что-то феноменальное по своей яркой образности, выразительному стилю и эмоциональной приподнятости. Те, кто хотя бы понаслышке знаком со своеобразным слогом пана Кучмы, ни на мгновение не усомнятся, что эту речь президент Украины писал собственноручно. Стилистическая основа этого документа - советский бюрократический слог, осложненный современными порывами украинской элиты к "соборности" и "духовности", а также к так называемой "розбудове державы". "Уважаемые соотечественники", заявляет президент, "обратиться к вам вынуждают попытки поставить Украину перед великими испытаниями, втянуть ее в водоворот нездоровых страстей". В первой части этой формулы явно использована знаменитая фраза Столыпина о том, что "нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия"; что же касается второй, то она, честно говоря, ставит меня в тупик. Помнится, Г. Гумберт, герой набоковского романа "Лолита", протестовал против того, чтобы его юная возлюбленная предавалась со своими сверстниками "здоровым забавам"; это еще как-то можно понять; но что такое "нездоровые страсти", да еще применительно к целому государству? "Причем делается это тогда", продолжает президент, "когда мы начали выходить из долгого экономического кризиса, когда у народа появились реальные надежды на лучшее". Действительно, как не вовремя! Хотя, с другой стороны, когда же и погружаться в "водоворот нездоровых страстей", как не тогда, когда в карманах завелось немного денег? Народу ведь нужен не только хлеб, но и зрелища.

"Будем называть вещи своими именами: против нашего государства развернута беспрецедентная политическая кампания со всеми признаками психологической войны". Блестящая формулировка! Непонятно только, кто воюет "против нашего государства". Ничего не сказано и о том, что представляют собой "движущие силы этого провокационного действа"; президент ограничился одной только грозной сентенцией, что "Украина и мир еще узнают о них". Немного подробнее говорится в документе о "политических силах, для которых не существует ничего, кроме собственных интересов и амбиций, эгоистических устремлений и сиюминутных ожиданий". Они "нагнетают атмосферу истерии и психоза, надеясь на этой волне расшатать законные государственные институции и как-нибудь прорваться к власти".

"Сегодня делается неприкрытый расчет на обманутых статистов", продолжает Кучма. "Поскольку абсолютное большинство украинского народа не откликается на провокационные призывы профессиональных революционеров, им не остается ничего иного, как апеллировать к крайним, экстремистским силам, к возбужденной толпе, используя ее как таран и способ запугивания обывателей зловещими аналогиями. Стоит присмотреться ближе к их символике, к атрибутам, которыми обставляются театральные политические шоу, чтобы убедиться: перед нами - украинская разновидность национал-социализма". Ничего не скажешь, возбужденная толпа, используемая как таран - это сильный образ. Что же касается борьбы с нацизмом, то я могу смело порекомендовать пану Кучме передовой западный опыт противодействия подобным настроениям масс. Недавно германские власти разработали программу по борьбе с нацистскими группировками. Суть ее предельно проста: каждому боевику, отказавшемуся от своих радикальных взглядов, выплачивается денежное пособие на сумму до 50 тыс. долларов. Пока неясно, правда, как именно правительство собирается выяснять искренность такой смены убеждений; но этот вопрос, похоже, волнует его намного меньше, чем быстрый рост нацистских настроений в стране. Как заявил на днях немецкий министр внутренних дел: "если хотя бы один человек готов покончить с экстремизмом, то государство не должно скупиться на расходы". Странно, как это правительства раньше не додумались до столь простого и изящного способа превращать свирепых боевиков в мирных обывателей. Впрочем, он давно уже применяется российскими властями в Чечне: просто диву даешься, когда видишь, какие замечательные главы районных администраций получаются из бывших полевых командиров.

Но вернемся к обращению Леонида Кучмы. "Каждый из вас, уважаемые сограждане", говорит он, "должен понять: единственная надежда этих политиканов, которые сожгли за собой все мосты, на то, чтобы искры вражды, непримиримости и озлобления перекинулись на все общество, ваши дома и ваши судьбы. Силясь возродить угрозу полномасштабного гражданского конфликта, которого Украина избежала на самых сложных этапах своего становления, они надеются, что в обстановке хаоса, неуверенности, безвластия и беспорядка ("безвладдя i безладдя" в оригинале) им удастся удержаться на плаву". В этой сентенции, на первый взгляд такой неуклюжей, на самом деле продемонстрирована фантастическая литературная виртуозность. Для стиля Кучмы характерна повышенная метафоричность, а это - самая сложная и опасная вещь в литературе. Набоков в своем романе "Дар" любил издеваться над писателями типа Михайловского, у которого "легко отыскивалась брюхом вверх плавающая метафора вроде следующих слов о Достоевском: бился, как рыба об лед, попадая временами в унизительнейшие положения". Лотман схожим образом характеризовал "Последние элегии" Некрасова:

Душа мрачна, мечты мои унылы,

Грядущее рисуется темно.

Привычки, прежде милые, постылы,

И горек дым сигары. Решено!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я рано встал, не долги были сборы,

Я вышел в путь, чуть занялась заря;

Переходил я пропасти и горы,

Переплывал я реки и моря.

"Литературные штампы подобраны здесь таким образом", пишет маститый исследователь, "чтобы непосредственные зрительные их переживания читателем исключались. Всякая попытка представить автора с сигарой в руках, переходящим "пропасти и горы" или переплывающим "реки и моря" может создать лишь комический эффект". Не то у Кучмы: в его тексте зрительные и метафорические ряды строго соотносятся. "Политиканы", которые "сожгли за собой все мосты", теперь надеются на то, что искры от этих пожарищ перекинутся на все украинское общество, его "дома и судьбы". В этой "обстановке неуверенности" им теперь не удержаться на плаву, говорит Кучма.

"Безусловно, не стоит драматизировать ситуацию", продолжает он. "В масштабах всего общества, его жизни эта суета - не более чем микроскопические, скоротечные аномалии, и не им обозначать будущее Украины". Выражение "скоротечные аномалии" вызывает в моей памяти лишь одну литературную ассоциацию, и ту не вполне пристойную. Это эпиграмма Пушкина: