Лев Толстой - Том 20. Избранные письма 1900-1910 Страница 26

Привет вашей хорошей жене.

Лев Толстой.

25 сентября 1906.

160. М. В. Нестерову

1906 г. Октября 3. Ясная Поляна.

Михаил Васильевич,

Благодарю вас за фотографии*. Вы так серьезно относитесь к своему делу, что я не побоюсь сказать вам откровенно свое мнение о ваших картинах. Мне нравятся и Сергий отрок*, и два монаха в Соловецком*. Первая больше по чувству, вторая больше по изображению и по поэтично-религиозному настроению. Две же другие*, особенно последняя, несмотря на прекрасные лица, не нравится мне. Христос не то что нехорош, но самая мысль изображать Христа, по-моему, ошибочна. Дорого в ваших картинах серьезность их замысла, но эта-то самая серьезность и составляет трудность осуществления. Помогай вам бог не унывать и не уставать на этом пути. У вас все есть для успеха. Не сердитесь на меня за откровенность, вызванную уважением к вам.

Лев Толстой.

3 октября 1906.

161. М. И. Михельсону

1906 г. Октября 26. Ясная Поляна.

Милостивый государь

Морис Ильич,

Благодарю Вас за присылку прекрасного издания вашей книги*.

Я понял благодаря предисловию, чего не понимал прежде, ту разнообразную пользу, которую может принести различным людям ваш большой труд.

С совершенным уважением остаюсь готовый к услугам

Лев Толстой

1906. 26 окт.

162. Н. Л. Оболенскому

1906 г. Ноября 27…30. Ясная Поляна.

Я боюсь, что расплачусь с тобой говорить, а сказать хочется и нужно, что ты мне теперь еще гораздо ближе, чем был прежде*. И думаю, что тебе легко будет смотреть на меня как на отца, как и мне на тебя как на сына.

Подумаем вместе, как ты будешь жить теперь. Когда осилим, то поговорим.

163. Э. В. Эллису

<перевод с английского>

1906 г. Декабря 3/16. Ясная Поляна.

Э. В. Эллису.

Милостивый государь,

Я совершенно согласен с вами относительно Шелли*. Он не дал того, что мог бы дать и, конечно, дал бы миру. У него были самые возвышенные стремления, и он был всегда искренен и смел.

Рад был узнать, что вы согласны с моим мнением о достоинствах сочинений Шекспира.

Преданный вам

Лев Толстой.

3 декабря.

1906.

1907

164. М. О. Меньшикову

1907 г. Января 23. Ясная Поляна.

Спасибо вам, Михаил Осипович, за ваше вступление к фельетону «Две России». Я заплакал, читая его*. И теперь, вспоминая, не могу удержать выступающие слезы умиления и печали. Но умру все-таки с верой, что Россия эта жива и не умрет. Много бы хотелось сказать, но ограничусь тем, что благодарю и братски целую вас.

Лев Толстой.

23 января 1907.

165. Редакции газеты «Свободный труд»

1907 г. Января 26. Ясная Поляна.

Редакция газеты «Свободный Труд».

Никакая Дума не может дать блага народу*. О том, какая деятельность мне кажется наилучшей, равно об уничтожении земельной собственности, высказался в прилагаемых задержанных статьях*.

Толстой.

26 января 1907 г.

166. Евгению Рейхелю

1907 г. Марта 2/15. Ясная Поляна.

Милостивый государь.

Я с большим интересом прочел вашу книгу*. Ваши доводы о том, что «Novum Organon» было написано не Бэконом*, а также и драмы, приписываемые Шекспиру, написаны не им, очень убедительны, но я слишком мало компетентен в этом деле для того, чтобы ein entscheidenden Urteil zu fâllen*. Одно, что я несомненно знаю, это то, что не только большинство драм, приписываемых Шекспиру, но и все они, не исключая из них «Гамлета» и других, не только не заслуживают того восхваления, с которым привыкли судить о них, но в художественном отношении unter aller Kritik*, Так что только в признании достоинств тех некоторых драм, которые вы выделяете из всех остальных, я не согласен с вами.

Ваша критика хваленых драм «Лира», «Макбета» и других так основательна и верна, что надо бы удивляться тому, как могут люди, прочитавшие вашу книгу, продолжать восторгаться мнимыми красотами Шекспира, если не иметь в виду того свойства толпы, по которому она всегда следует в своих мнениях мнению большинства, совершенно независимо от собственного суждения. Мы не удивляемся, что люди загипнотизированные, глядя на белое, говорят, как это им внушено, что они видят черное, почему же удивляться, что, воспринимая художественное произведение, для понимания которого они не имеют никакого своего суждения, они говорят упорно то, что им внушено большинством голосов. Я написал — и давно уже — свою статью о Шекспире с уверенностью, что никого не убежу, но мне только хотелось заявить, что я не подчиняюсь общему гипнозу. И потому я думаю, что ни ваша прекрасная книга, ни моя, ни многие статьи, как на днях присланные мне корректуры Теодора Эйхгофа*, а также другие статьи на ту же тему в английских газетах, которые я тоже недавно получил, не убедят большую публику.

Вникнув в процесс установления общественного мнения при теперешнем распространении печати, при котором читают и судят благодаря газетам о предметах самых важных люди, не имеющие об этих предметах никакого понятия и по своему образованию не имеющие даже права судить о них, и пишут и печатают свои суждения об этих предметах газетные поденные работники, столь же мало способные судить о них, при таком распространении печати надо удивляться не ложным суждениям, укоренившимся в массах, а только тому, что встречаются еще иногда, хотя и очень редко, правильные суждения о предметах. Это особенно относится к оценке поэтических произведений.

Судить о вкусных кушаньях, приятных запахах, вообще приятных ощущениях может всякий (и то бывают люди, лишенные способности чуять запах и видеть все цвета), но для суждения о художественных произведениях нужно художественное чувство, очень неравномерно распределенное. Определяет же достоинство художественных произведений толпа, печатающая и читающая. В толпе же всегда больше людей и глупых и тупых к искусству, и потому и общественное мнение об искусстве всегда самое грубое и ложное. Так это всегда было и так в особенности в наше время, когда воздействие печати все более и более объединяет тупых и к мысли и к искусству людей. Так теперь в искусстве — в литературе, в музыке, в живописи — это дошло до поразительных примеров успеха и восхваления произведений, не имеющих никакого ни художественного, ни еще менее здравого смысла. Я не хочу называть имен, но если вы следите за теми дикими проявлениями душевной болезни, которая в наше время называется искусством, вы сами назовете имена и произведения.

И потому я не только не ожидаю того, чтобы могла уничтожиться ложная слава Шекспира и древних (не хочу их называть, чтобы не раздражать людей), но ожидаю и вижу устанавливание точно такой же славы новых Шекспиров, основанное только на глупости и тупости людей печати и людей большой публики. Жду даже того, что этот упадок общего уровня разумности будет становиться все больше и больше не только в искусстве, но и во всех других областях: и в науке, и в политике, и в особенности в философии (Канта никто уже не знает, знают Ничше) — и дойдет до всеобщего краха падения той цивилизации, в которой мы живем, такого же, каково было падение египетской, вавилонской, греческой, римской цивилизации.

Психиатры знают, что когда человек начинает много говорить, говорить, не переставая, обо всем на свете, ничего не обдумывая и только спеша как можно больше сказать слов в самое короткое время, знают, что это дурной и верный признак начинающейся или уже развившейся душевной болезни. Когда же при этом больной вполне уверен, что он все знает лучше всех, что он всех может и должен научить своей мудрости, то признаки душевной болезни уже несомненны. Наш, так называемый, цивилизованный мир находится в этом опасном и жалком положении. И я думаю — уже очень близко к такому же разрушению, которому подверглись прежние цивилизации. Извращение понятий людей нашего времени, выражаемое не в одной переоценке Шекспира, но во всем отношении и к политике, и к науке, и к философии, и к искусству, служит главным и знаменательным признаком этого.

Лев Толстой.

2/15 марта 1907.

167. Н. А. Морозову

1907 г. Апреля 6-11. Ясная Поляна.

Уважаемый Николай Александрович (прошу извинить меня, если я ошибаюсь в вашем отчестве). Благодарю вас за присылку вашей книги. Я еще не получал ее. Постараюсь внимательно прочесть ее и составить себе о ней определенное мнение, насколько позволят мне это мои поверхностные знания астрономии*.