Николай Переяслов - Я пишу - лучше всех Страница 28

11 - 12 августа. В 10 часов 36 минут были уже на Курском вокзале. Не увидев среди встречающих Марины, поехали сразу на Ярославский вокзал и сели в электричку до Загорянки. Усевшись на сидение, я взглянул в открытую дверь соседнего вагона и с удивлением увидел там Марину. Оказалось, она всё перепутала и ездила нас встречать не на Курский, а на Киевский вокзал, и теперь расстроенная ехала назад. Слава Богу, всё хорошо завершилось, и на дачу мы ехали вместе. День выдался солнечным, и мы ещё сходили на Клязьму и с удовольствием искупались.

В "Литературной газете" за мое отсутствие завершилась дискуссия вокруг моей колонки, задевающей творчество Д.А. Пригова - откликнулись Лев Пирогов и Виктор Широков. Пирогов был откровенно раздражен, а Широков расплывчат и неконкретен.

В "Литературной России" понравилась статья Валентина Курбатова о Юрии Нагибине. Я хорошо помню ту бурю негативной критики, которую породило опубликование его "Дневника" и некоторых последних произведений (в частности, повести "Моя золотая теща"). Но когда я прочитал их сам, то увидел, что о чем бы ни писал настоящий талант, он не может быть пошлым, потому что сам стиль, само отношение к слову и, в конце концов, сама искренность его творческого посыла перекроют собой любую - на первый взгляд, самую наипошлейшую! - тематику его книги, сделав её принадлежностью высокого искусства. Нагибин подтвердил мне то, что для писателя нет запретных тем. Можно писать о чем угодно, на самые интимные темы, нужно только не красоваться при этом и не выставлять себя невинным ягненком, а быть предельно честным перед собой и Богом...

* * *

...На другой день погода испортилась, стало холодно и сыро, и к вечеру мы возвратились в Москву. Подстриг Алинку и Марину, посмотрел новости, из которых узнал, что:

- Израиль воюет с Палестиной;

- Македония пытается изгнать влезших на её территорию при попустительстве натовских миротворцев албанских боевиков;

- Россия отмечает годовщину гибели атомной подводной лодки "Курск", которую в эти дни распиливают на дне, чтобы, вытащив заднюю часть, похоронить в пучине тайну её гибели.

К сожалению, всё это сегодня можно безошибочно предсказывать и не включая телевизор.

* * *

Сегодня же, кстати, миновала годовщина гибели нашей атомной подводной лодки "Курск". Мой роман об этом событии по-прежнему пока не опубликован, и тайну гибели АПЛ знаю до сих пор один только я...

13 августа, понедельник. В первой половине дня поехал с Алинкой в наше Правление, чтобы попросить себе отгулы за работу в выходные дни (а практически все мероприятия, на которые я ездил в командировки - и семинар критиков в Сыктывкаре, и Совещание молодых писателей Северо-Запада, и съезд писателей Башкортостана, - проходили в субботу-воскресенье). Но в Союзе нынче пусто, практически все в отпусках, так что я пообщался с Вл. Бондаренко, Геной Ивановым да Николаем Дорошенко и уехал домой. Через неделю выйду да и все дела.

(Бондаренко просил меня не оставлять рубрику "Жизнь журналов", говорит, что я сейчас чуть ли не единственный, кто отдувается за всю современную критику, обозревая текущий литературный процесс. Но мне неинтересно просто констатировать, что там-то напечатан такой-то роман, а там-то такая-то повесть, я не хочу, как говорится, "сопровождать больного к смерти", а потому ответил, что впредь буду писать не обо всех журнальных публикациях подряд, а только о том, что меня потрясло или хотя бы как-то затронуло. А не то я превращусь в рядового составителя журнальных анонсов, а это очень нетворческое и откровенно скучное дело...)

* * *

По дороге в метро начал читать вторую книгу Джоан К. Ролинг - "Гарри Поттер и тайная комната". Первую я прочитал ещё несколько дней назад, когда вез её Алинке на дачу. Рядовая сказка, вполне увлекательная, но и не более того. Вся её мировая суперпопулярность раздута рекламой, и именно ей и ничему иному (по крайней мере - на 99 %) книга обязана своими миллионными тиражами.

* * *

Из событий в мире:

- Война между Израилем и Палестиной разгорается;

- В Чечне активизировались боевики, убившие уже нескольких глав районных администраций.

14 августа, вторник. С утра пошли в магазин и купили Алинке за 1000 рублей фотоаппарат - она стремится к творческому самопроявлению, так что пускай учится снимать, это ведь тоже искусство - увидеть эстетически привлекательный объект, выбрать оригинальный ракурс его съемки...

Тут же зарядив пленку, поехали в Загорянку. Погуляли по окрестностям, отсняли несколько пробных кадров, почитали. Вечером приехала Марина, и мы вместе поужинали.

15 - 18 августа. ...Прочитав этот дневник (а я надеюсь, что когда-нибудь он все же да будет опубликован), раздосадованный читатель, приученный мемуарами Андрона Кончаловского к "тьме низких истин", быть может, воскликнет в сердцах: "Да что же это, мол, за дневник такой - ни перечисления, кто с кем спал, ни описания, кто с кем пил!.." - и будет по-своему прав, потому что все эти детали почему-то выпадают из фокуса моего зрения. Я - критик, и полем моей жизни является литература, а потому и самые памятные для меня встречи происходят здесь, на страницах литературных журналов и книг. Без сомнения, человеческая жизнь намного богаче и шире, чем один только процесс чтения художественных романов. Пускай и не так часто, как мне этого хотелось бы, но я бываю и на выставках, и в театре, и на всевозможных вечерах, приемах и фуршетах, захожу помолиться в московские храмы, но почему-то, сколько ни говорю себе: "Не забудь потом описать всё это в дневнике", - а и эти мероприятия, и тем более подававшиеся на них закуски почему-то выпадают из моей памяти, как будто их никогда и не было. Хотя вон тот же Есин в своем "Дневнике" не забывает отметить ни одного пирожка, которым его угостили (или не угостили) на том или ином приеме.

Но, видимо, каждому из нас, как сказал Иоанну во время Своего крещения в Иордане Господь, "надлежит исполнить всякую правду", а потому о быте наших дней читатель прочитает у одних авторов, о а книгах наших дней - у меня. И я почему-то думаю, что рассказы о встречах с сюжетами и персонажами могут быть интересны ничуть не менее, чем и записи об общении с живыми людьми. Во всяком случае, опыт опубликования нескольких блоков "Мелочей из критического блокнота", в которых я несколько более сокращенно, чем здесь, рассказываю о своих впечатлениях от прочитанного, показывает, что это сегодня вызывает не меньше интереса, чем и воспоминания иных деятелей нашей культуры об их многочисленных женах...

19 августа, воскресенье; праздник ПРЕОБРАЖЕНИЯ Господня. Я только что приехал с дачи и телевизор пока не включал, но, Слава Богу, на этот раз, кажется, этот день проходит без каких бы то ни было, уже традиционных для России, дефолтов и путчей.

Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый учеником Твоим славу Твою, якоже можаху; да возсияет и нам грешным свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе.

* * *

...Покуда я досиживал в Загорянке остатки своего отпуска, вышли из печати очередные номера газет "День литературы" с моей информполосой и обзором "Жизнь журналов", а также "Литературки" с колонкой "Письма о русской словесности", в которой помещены мои размышления о современном герое.

В "Дне литературы" - большая новелла Тимура Зульфикарова, в связи с его 65-летием. До сих пор не могу понять, нравится ли мне его творчество. Он пишет так, как рисуют лубок - когда, забыв о центральной теме картины, художник вдруг начинает выписывать цветок в углу, увлекается этим, делает лепестки все больше и больше, и вот уже появляется несоразмерный персонажам экзотический куст сказочного растения. Потом он начинает рисовать над головой своего героя воробья - перышко к перышку, розовое, желтое, синее (ну какой, в самом деле-то, малевать одним серым?) - и вот уже летит по небу расписная жар-птица несоразмерной со стоящими под ней на земле людишками... Вот так и Тимур - весь в деталях, в нескончаемых вереницах эпитетов, за которыми нередко теряются и мысль, и сюжет. Если они, конечно, вообще играют для него какую-то роль, потому что отдельные "лепестки и перышки" кажутся порой самоценнее целой картины...

* * *

Дочитал за эти дни вторую книгу Дж. К. Ролинг о Гарри Поттере. Первое, что бросается в глаза - это разночтения в именах одних тех же героев и названиях, например, в первой книге (перевод И.В. Оранского) факультеты школы волшебства Хогвартс носили названия Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слайзерин, а во второй (перевод М.Д. Литвиновой) они уже называются Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. Но главное, на мой взгляд, заключается не в этом (хотя такое солидное издательство как "Росмэн" просто обязано было отследить соответствие имен в томах друг другу), а в том, что, несмотря на помещенное в конце каждого тома обилие восторженных откликов, истории про Гарри Поттера нельзя воспринимать как однозначно положительные книги, так как они несут в себе один скрытый, но тем не менее легко вычленимый и весьма опасный вывод. Романы Джоан Ролинг без обиняков рисуют перед юными читателями два ясно очерченных мира - примитивный, отталкивающий и грубый мир обычных людей, которые именуются маглами и представлены в романе единственно отвратительным семейством Дарслей (Дурслей), и привлекательный мир школы волшебников Хогвартс, где происходят хотя и страшные, но увлекательные приключения, и где полно верных друзей и понимающих преподавателей. Так что после прочтения книг про Гарри Поттера симпатии юных читателей почти неминуемо окажутся на стороне мира вымышленного, а не реального, что грозит уводом их мыслей от мира, в котором они живут, в очередную виртуальную реальность.