Лев Копелев - Вера в слово (Выступления и письма 1962-1976 годов) Страница 3

В эти дни идет серьезный и страстный, откровенный партийный разговор о главных проблемах нашего искусства. Такие открытые честные разговоры самое опасное для всех наследников Сталина, в том числе и для тех, кто числится при искусстве и литературе. Потому что рассказать о них правду, рассказать убедительно, доказательно - значит их обезвредить.

Сегодня здесь много говорили о правде. Хорошо говорили. Это слово все чаще звучит у нас. И во имя правды я хочу поспорить с Ниной Александровной Дмитриевой, которая сделала очень хороший, даже блестящий доклад. Но в этом прекрасном докладе я услышал несколько фраз, резанувших по слуху, фраз, которые противоречат всему докладу, противоречат правде, которую мы во весь голос требуем от искусства, от науки об искусстве, от всех наших разговоров об искусстве... Я имею в виду фразы о модернизме, который, дескать, "на содержании у империализма". Это печально знакомое словосочетание произносилось как на грех именно в тот день, когда здесь в Москве на Коммунистической улице открылась выставка московских художников-абстракционистов... Так ведь сегодня-то уже, слава Богу, никто, ни один просто здравомыслящий человек не поверит, что этих московских ребят содержит империализм. Я не люблю абстрактную живопись. В 9 случаях из 10 произведения абстракционистов мне не нравятся, либо кажутся только забавными. Но говорить, что абстракционизм в живописи возник и существует только по воле империализма или ему в угоду, значит говорить заведомую неправду, противоречить фактам. Ведь общеизвестно, что так называемое левое искусство, которое находит крайнее выражение в абстрактной живописи, наиболее массового расцвета достигло у нас именно при советской власти, в первые годы после революции, в годы до культа личности.

И, напротив, наиболее последовательному беспощадному уничтожению оно подвергалось там, где его называли "культурбольшевизмус", когда в гитлеровской Германии засовывали в шкафы с удушливыми газами полотна Клее, Кокошки, Кандинского, Шагала, Пикассо... Да и такие близкие к империализму люди, как Трумен, Эйзенхауэр, Черчилль, папа Пий всегда неодобрительно отзывались об абстрактной живописи. И, кстати, они-то приписывали ее происхождение нам. Орест Верейский рассказывал, как во время недавней поездки в США он и его спутники хотели осмотреть музей в Бостоне, который был закрыт, - они попали туда в воскресенье. Дежурный полисмен, узнав, кто они, сказал укоризненно: "Ага, это вы, русские художники, придумали вместо живописи мазню, которую никто не понимает..." Говорил он, разумеется, неодобрительно и был вполне убежден, что абстрактную живопись завезли в Америку от нас...

Необходимо серьезно разобраться в общественных и психологических предпосылках развития всех весьма разнообразных течений современного, в частности и так называемого модернистского искусства. Необходимо исследовать и то, какое место оно занимает в идеологической борьбе. При этом необходимо преодолеть то, ставшее, увы, традиционным, неуважение к правде, когда можно было признавать правдивым лишь суждение, исходящее из "вышестоящих инстанций", а несоответствующие ему факты, даже самые очевидные, полагалось искажать, отвергать или просто игнорировать.

В Англии и в Италии среди молодых художников-абстракционистов много коммунистов и комсомольцев. О Пикассо здесь уже достаточно говорили. Можно вспомнить и о Матиссе, о Леже. Молодые московские архитекторы говорили мне, что сейчас Москва несомненно на первом месте в мире по количеству произведений абстрактной живописи, создаваемых ежемесячно.

Это не должно умилять. Но значит ли, что стоит впадать в панику, в отчаяние, кричать об идеологических диверсиях империализма?

В 20-е годы один французский врач стал было удалять аппендикс у младенцев, полагая, что аппендикс никому не нужная, "бессодержательная" часть организма и от него возможны только неприятности. Возникла мода и несколько тысяч детей были подвергнуты такой профилактической операции. Но потом обнаружилось, что в большинстве случаев после удаления никому не нужного и, казалось бы, даже вредного отростка, дети стали развиваться ненормально, становились болезненными, участились случаи кретинизма. Объяснить этого никто не мог, но факты были явственны.

Вот и мы в 30-е годы, особенно в 1937-38 г.г., насильственно удаляли "аппендиксы" модернизма. И это не прошло бесследно для нашего искусства. Когда сегодня мы на выставках прикладного искусства или на выставках плакатов, афиш встречаемся с польскими или чешскими коллегами, мы со стыдом убеждаемся, как мы от них отстали. И, право же, не приходится особо доказывать, что все преимущества в развитии как раз самого массового, истинно "всенародного" искусства - в оформлении плакатов, афиш, товаров широкого потребления, интерьеров, словом, в развитиии искусства, призванного украшать повседневную жизнь миллионов людей, мы утратили в результате разгрома пресловутого модернизма, преследования и шельмования абстракционистов.

Искусственное подавление, административное устранение того, что может быть даже большинству зрителей и читателей в данный момент казалось ненужным, неприятным, даже "ненормальным" в искусстве, обратилось в конечном счете в свою противоположность. Это должно стать для нас очень серьезным уроком.

Тема нашей конференции "Традиции и новаторство". От каких традиций нам нужно отказаться, пожалуй, ясно для всех. В этом мы почти единодушны. Но то обстоятельство, что и сегодня кто-то хочет планировать новаторство, пытается давать "установки", каким именно оно должно быть, - это ведь тоже дурная традиция. В ней заключено "контрадицио ин адъекто", она противоречит самой сущности любого новаторства. Во всем, и тем более в искусстве, "езде в незнаемое". Ведь потому оно и новаторство, что его нельзя предвидеть, что самое лучшее в нем всегда неожиданно.

И, говоря об этом, мы можем ссылаться на ленинские принципы, не как на некое отвлеченное понятие, а на их воплощение в конкретном историческом опыте. Вспомним, как Ленин относился к поэзии Маяковского, к ВХУТЕМАСу, к некоторым спектаклям МХАТа... (С места:,,Отрицательно". )

Вот именно: относился отрицательно, однако ничего не запрещал и не позволял запрещать. (Председательствующий Ю. Калашников: ,,Запрещать ничего нельзя!")... Да, нельзя. И Ленин ничего не указывал художникам, не наставлял их, не советовал, как им следует работать. В крайнем случае говорил: "Мне это не нравится; меня это не радует... А в общем-то Анатолий Васильевич Луначарский лучше в этом разбирается". Однако и Луначарский, который и сам был литератором, драматургом, и поэтому был, естественно, пристрастен, субъективно заинтересован в вопросах литературы, искусства, не допускал, чтобы его пристрастия, его вкусы сказывались на его деятельности Наркома. Он заботился о том, чтобы литераторы и художники не слишком жестоко дрались друг с другом, чтобы не было эстетических законодателей-монополистов, всевластных администраторов.

Вот и сегодня возрождать ленинские принципы - значит не прибегать к методам "давания по рукам". Надо только открыто, убедительно обличать всяческую дрянь. И тогда она развалится, отпадет. Есть такие злокачественные бактерии - анаэробы, которые не выносят воздуха. Наследники Сталина из той же породы. Они не могут преуспевать в чистой атмосфере откровенных, страстных, но деловых, товарищеских, творческих споров. В таких условиях они перестают быть опасными.

И не надо пытаться планировать и "направлять" новаторство. Не то оно перестанет быть новаторством. Мы все согласны с тем, что следует запрещать пропаганду контрреволюции и порнографию. Но если кто-то малюет абстрактные картины, которые не нравятся даже большинству из нас, то пусть малюет, пока ему не надоест, пока его не переубедят, не переспорят его коллеги И если кто пишет стихи лесенкой или решеткой, да пусть хоть колесом, пусть пишет, пока находит читателей. Будем спорить, критиковать

Но честный спор означает, что и тот, кого оспаривают, критикуют, может отвечать беспрепятственно. Так вот, надо не прорабатывать, не "давать по рукам", а честно и смело спорить. Номенклатурных "блюстителей традиций" надо лишить критической неприкосновен-ности. Никто у нас не должен быть недоступен для критики. Никакие заслуги и достоинства не могут служить охранной грамотой. Но, с другой стороны, не надо под предлогом борьбы "против ложного новаторства" или против "формализма" ничего запрещать; никого не нужно загонять в подполье.

Нужно раз и навсегда запретить запреты.

М. Ромм - известный режиссер, автор фильмов о Ленине и картины "Обыкновенный

фашизм".

С. Юткевич - известный режиссер, автор фильма "Гамлет".

"Люди и звери" - фильм С. Герасимова.

"Секретарь обкома" - роман В. Кочетова.

Текст этого выступления не был никогда опубликован. Однако стенограмму сразу же передали в ЦК и в конце декабря 1962 года, Л. Ф. Ильичев, тогдашний председатель идеологической комиссии ЦК (его называли "хрущевский Жданов") , в речи на совещании при ЦК ВЛКСМ осудил меня за "примиренчество к формализму". Безапелляционный отзыв Ильичева привел к тому, что меня стали "прорабатывать" в партбюро в секции критики московской организации Союза Писателей и в партийной организации Института Искусств. После долгих изнурительных разговоров и доброжелательных уговоров меня вынудили написать "объяснительную записку", в которой, не oпровергая ни чего по существу, я, все же, признавал ошибочным то, что , недостаточно компетентно и недостаточно вразумительно формулировал некоторые мысли".