Валерий Брумель - Не измени себе Страница 30

Рукоплескания трибун, победа, жажда постоянно ощущать ее - все это правда. Однако мировые чемпионы дышат "кислородом" больше, чем кто-либо другой. Их "кислород" - мужество. Именно оно не позволяет разыгрывать им и в душе, и на виду у всех "трагедию на всю жизнь". Именно оно помогает жить дальше, потому что прожита пока, в худшем случае, половина человеческой жизни... А мужество у спортсмена (настоящего) не испаряется тотчас с уходом его с арены спортивных действий.

Другое дело, что спортсменов у нас очень рано "хоронят". При поддержке некоторой части тренеров, болельщиков занимаются этим иногда и сами спортсмены. Кем-то неосторожно произнесенное или напечатанное слово о надвигающемся закате именитого чемпиона, как правило, легко подхватывается и уже становится притчей во языцех... Особенно, если это сопряжено с трудным периодом данного спортсмена - полосой неудач, временной усталостью или нездоровьем. Вместо того чтобы как раз в этот момент помочь ему советом или просто добрым словом, молва еще больше усугубляет его положение. Ему вдруг и самому начинает казаться, что он уже старик, хотя два-три месяца назад ощущал в себе массу энергии и неиспользованных резервов.

Требуется крепкий характер, большая воля и, наконец, много сил, чтобы именно в этот момент суметь собраться и противопоставить себя как еще сильного спортсмена неверно складывающемуся общему мнению.

А говорят ему в таких случаях разное, но, по сути, одно и то же. Одни из самых лучших побуждений успокаивают:

- Брось расстраиваться, старик. Ты свое дело сделал, пусть другие теперь попробуют.

Некоторые преподают уроки мудрости:

- Главное - это уйти вовремя. Выиграть и уходить. Иначе вся твоя прежняя спортивная жизнь не имеет смысла.

Третьи рассуждают проще:

- Взгляни на себя: солидный человек, а все еще, как мальчишка, вниз головой ходишь. Пора бы уж и стоящим делом заняться!

Четвертые рубят сплеча:

- После тридцати лет спортсмена не существует. Остаются одни потуги.

Демагогия!

Вот лишь несколько фамилий известных спортсменов, которые добивались своих высших достижений, давно перешагнув тридцатилетний рубеж.

Футбол: Яшин, Метревели, Н. Дементьев, Вас. Соколов, Хомич, Лясковский, Хусаинов, Мэтьюз, Ди Стефано, Хамрин, Кона, Н. Сантос.

Штанга: Воробьев, Ульянов, Шеманский, Намдью, Плюкфельдер.

Фехтование: Мидлер, Рыльский, Пенса, Павловский, Забелина, Рейте.

Борьба: Поддубный, Мазур, Коткас, Мекокошвили, Парфенов, Богдан, Рощин, Кочергин, Ахмедов, Дитрих.

Баскетбол: Травин, Алачачян, Кандель, Гедминене, Антипина, Круминьш.

Лыжи: Колчин, Терентьев, Утробин, Бриберг, Хакулинен, Репплунд.

Коньки: Андерсен, Исакова, Гришин.

Хоккей: Бобров, Гурышев, Бабич, Уваров, Пучков, Локтев, Брежнев, Сологубов, Тумба, Мартин, Боунасс, Тикал.

Бокс: Королев, Щербаков, Папп.

Гимнастика: Чукарин, Шахлин, Гороховская, Урбанович, Шагинян, Какемото, Оно.

Конный спорт: Филатов, Кизимов, Калита, Неккерман, Сен-Сир, Линзенгофф, Петушкова.

Легкая атлетика: Озолин, Зыбина, Пономарева, Болотникова, Клим, Голубничий, Руденков, Литуев, Шмидт, Сильвестр, Мано-лиу, Иванова, Бикила.

Волейбол: Мондзолевский, Чудина.

Я не говорю о спортсменах-профессионалах: тридцать три, тридцать пять это вообще их средний возраст.

Порой так "пекутся" о здоровье атлета, что почти уговаривают его уходить из спорта. Пятикратный чемпион по современному пятиборью Новиков, окончивший тренировки только в тридцать восемь лет, однажды признался мне:

- Года три уговаривали и вот наконец уговорили. А жаль, чувствую, что еще бы лет пять-шесть смог посоревноваться. И, полагаю, неплохо. Я уже иногда решался: ну их всех к монахам, попробую-ка еще раз выйти на стадион! Потом подумаешь, вроде бы как-то неудобно. Затюкать могут.

Неудобно! В этом слове - наша самая большая косность. Этот своеобразный психологический барьер - предел возраста спортсмена - придется преодолевать еще многие годы. И все же я уверен, что со временем для подавляющей массы спортсменов он будет отодвинут еще на десяток лет. Сегодня отодвигают его пока единицы. Спортсмены - личности. С крепким характером, особым взглядом на спорт и большой любовью к своему делу...

Несколько слов о славе спортсмена.

Она тоже не так уж кратковременна. Напротив, она нередко переживает его самого. Но, правда, лишь в том случае, если она была истинной. Что я имею в виду?

Есть несколько видов славы: случайная, скандальная, сенсационная, дутая, наконец, просто плохая и так далее... Но существует и настоящая.

То есть, когда люди, миллионы людей, помимо интереса к чисто спортивным достижениям, начинают уделять внимание спортсмену еще и как человеку...

Трагедия краткосрочности жизни спортсмена и его славы - трагедия для баловней от спорта... С теми, кто знает цену тяжелому, ежедневному, многолетнему труду, она, как правило, не случается...

Воробья я любил за легкий характер, широту души и спортивный талант. Но он был из рода баловней спорта. Все ему давалось легко, поэтому он привык работать наскоками, а не регулярно. Серьезная полоса неудач надломила его.

Во время тренировки его ударила копытом лошадь. Началась саркома, он ослеп. Жить ему оставалось пять-шесть месяцев. Воробей знал об этом. Прощаясь со мной, он сказал:

- Не пей. Я скоро подохну, это точно, но ты не пей. Ты должен устоять.

Однажды в какой-то очередной компании я поспорил, что сойду на руках по длинной лестнице. И пошел. Загипсованная нога все время перевешивала, я с трудом удерживал равновесие и спускался ступенька за ступенькой.

"Вниз... - вдруг мелькнуло во мне. - Даже здесь я иду вниз!"

Рядом скакала орава бездельников, кричала:

- Давай! Еще чуть? Митёк! Давай, давай!

Не дойдя две ступени, я рухнул. Меня успели подхватить. Отдышавшись, я отошел от компании.

У парапета я заметил мужчину своего возраста. Лицо его показалось мне знакомым. Сам он, видимо, уже давно наблюдал за мной. Я приблизился к нему.

- По-моему, я вас откуда-то знаю.

Он кивнул в сторону компании.

- Никак не могу связать с тобой этих. Каким образом? Я врач, медик. Слышал про твою катастрофу, но почему-то считал, что у тебя все в порядке. Что с ногой?

Я пожал плечами:

- Ничего. Гниет.

- Тебе можно помочь. Калинников... Ничего не говорит эта фамилия? Он уже много лет не только сращивает, но и удлиняет кость до двадцати пяти - тридцати сантиметров! В свое время мне посчастливилось побывать у него на практике.

Я твердо отозвался:

- Блеф!

Незнакомец достал записную книжку.

- Вот здесь телефон. Захочешь - позвони. До свидания.

Позвонил я лишь через два месяца. Просто так, без всякой надежды. И вдруг услышал:

- Ваш случай не представляет ничего сложного. Три-четыре месяца, и вы здоровы.

- Не может быть! - вскричал я.

- Может, - спокойно ответил доктор Калинников. - Главное затруднение в том, что мы не имеем права госпитализировать вас вне очереди. У нас, к сожалению, ограниченное количество коек. Если вы добьетесь от Минздрава СССР специального разрешения - пожалуйста.

И все-таки я ему не поверил. Лечиться в лучших клиниках страны почти два года - и вдруг в каком-то захолустье встать на ноги за три-четыре месяца!

Вечером я получил известие: Воробей умер.

В Киеве на кладбище я увидел свежий могильный холм, дощечку с надписью:

"Воробьев Иван Алексеевич 1934-1967 гг.

Капитан Советской Армии, чемпион мира".

С фотографии он смотрел на меня и, кажется, спрашивал: "Ну, как дела, Дима?"

Вслух я ответил ему:

- Плохо.

И заплакал.

КАЛИННИКОВ

Неожиданно мне позвонил известный прыгун Буслаев. Оказывается, он уже около трех лет мучается с ногой, причем лечился у самого Зайцева. А дело-то несложное - остеомиелит, и всего-навсего три с половиной сантиметра укорочение.

Буслаеву я отказал. Во-первых, обидится Зайцев, во-вторых, меня продолжали обвинять в саморекламе, если бы я без очереди положил в клинику человека, на меня бы тотчас обрушился новый шквал. К тому же в это время вокруг моего метода вновь развернулась такая дискуссия, что я обомлел.

На страницах специального медицинского журнала двое авторов опубликовали статью об истории развития компрессионно-дистракционного метода. Вот основные положения, к которым они пришли.

"Наиболее современные методы компрессионно-дистракционных аппаратов были предложены и нашли практическое применение в ортопедии и травматологии еще в 20-х годах, то есть 50 лет тому назад".

Но это не все.

"За Менсоном (австрийским травматологом) следует признать первенство в предложении кольцевого варианта наружного компрессионного аппарата. В 1944 году Менсон разработал метод постоянной компрессии костных отломков вплоть до их сращения. Калинниковым предложен аппарат, где соблюдена методика проведения спиц, предложенная Менсоном".