В доме на холме. Храните тайны у всех на виду - Лори Фрэнкел Страница 33

минусом, на взгляд отца-короля, все еще была недостойна принца. Он не смог решить даже половину задач в домашнем задании, которое выполнял, потирая лампу, волшебную, по мнению помощницы. Плача на могилке якобы феи-крестной, она указала ему на слова «пожалуйста, увидь меня» на листе с рабочей таблицей мнимых чисел (у Стефани появился вопрос: если они мнимые, то кому они нужны, но ответ на него, к сожалению, был — Грюмвальдовскому учителю алгебры). В итоге сработало то, о чем ей следовало догадаться с самого начала: волшебные палочки хороши практически для любой надобности. Грюмвальд обрадовался. Теперь он мог вернуться в команду «Матлетов».

А вот ему оказалось труднее выручать ее. Когда Стефани занималась звездами, он спал. Не имея крыльев, не мог никуда лететь. Однако в итоге то, что он смог дать ей, оказалось лучше волшебных палочек, заколдованных лягушек и чудесных ламп. Лучше и волшебнее. Тем, что он дал ей, были моральная поддержка и безусловная любовь. Он пообещал всегда заботиться о ней, даже в те моменты, когда небо оказывалось слишком широким и ночь оставалась темной, потому что Стефани не могла зажечь все-все звезды. Он будет освещать ей путь, обещал Грюмвальд. И когда бы она ни вернулась на землю, обещал Грюмвальд, он будет там ждать ее.

Ру посмотрел в глаза отцу:

— Как это банально, папа!

— Ага, вот почему лучше, когда в сказке есть только принц. — Орион скатился на пол. — Принцессы такие банальные!

— Это же не Стефани расчувствовалась! — Клод встал на постели, уперев кулачки в обтянутые ночной рубашкой бедра. — А Грюмвальд. Стефани со своими гаджетами была крута, как Джеймс Бонд!

— У Джеймса Бонда нет ничего общего с принцессой Стефани, — возразил Ригель. — Джеймс Бонд ни за что не стал бы использовать волшебную палочку для решения алгебры.

— Алгебры второй ступени, — уточнил Пенн.

Но после того, как остальные разошлись, Клод снова уселся, потом перебрался по кровати к Пенну и крепко обнял его.

— Я понял, папочка.

— Понял что?

— Ты всегда будешь любить и поддерживать меня, что бы ни случилось. Даже если завтра все будет плохо, ты будешь ждать меня дома.

— Ошибаешься, — ответил Пенн. — Я буду ждать тебя на детской площадке у школы.

Ночью все спали скверно, поэтому к завтраку выползли сонные. Рози раздумывала: если налить всем кофе, это будет педагогично или нет? Клод спустился на первый этаж, может быть, чуточку бледный, в коричневой джинсовой юбочке, коричневых колготках, розовом свитере и мягких туфлях. На его все еще очень коротких волосах были розовые заколки. Крылышки топорщились на спине, как слюдяные, выгнутые и дерзкие, и он не желал снимать их, даже если это означало, что завтракать придется стоя. Он поклевал только корочки от пары тостов, а серединки отдал Ригелю. Рози не могла убедить его поесть, не съев что-то сама, а об этом она и думать не могла.

Ей хотелось пойти в школу вместе с ним. Хотелось надеть мафиозную куртку и сесть в конце класса с битой в руках, давая окружающим понять, что с ними случится, если они будут цепляться к ее ребенку. Хотелось войти в класс и произнести речь, которая снова и снова прокручивалась в мыслях. Пусть остальные из вас — гендерно-конформные дети, сказала бы она, но вы и близко не такие умные, веселые или интересные, как Клод. Так скажите-ка мне, кто лучше: великолепный, динамичный мальчик в юбке — или утомительный нытик с сопливым носом, которому нечем похвастаться, кроме послушания? Вместо этого (и, возможно, к счастью) пришлось ехать на работу.

А вот Пенн пошел с младшим. Это было еще одно желание, высказанное Клодом, когда ему задали вопрос, чего он хочет. Да, он хотел, чтобы отец пришел в детский сад в этот день — при условии, что он сядет сзади, ничего не будет говорить и уйдет во время обеда. Это Пенн и сделал. Он сидел на невероятно миниатюрном стульчике, с коленями выше ушей, с сердцем в глотке, и потел. На улице было минус шестнадцать.

— Добро пожаловать, мальчики и девочки! Как прошли каникулы? — с энтузиазмом возгласила мисс Эпплтон, не дожидаясь ничьего ответа. — Я так рада видеть ваши улыбающиеся лица! Надеюсь, все хорошо повеселились, и надеюсь, вы вернулись в школу, готовые учиться. Нас ждет столько замечательных заданий и лакомств! Кстати, я знаю, что многое случилось с некоторыми, пока нас здесь не было. Сюзан потеряла первый зуб. Дэвис ездил с бабушкой и дедушкой в Нью-Йорк. Кэрри подстриглась. А Клод будет девочкой-феей! Нам столько предстоит узнать друг о друге, мальчики и девочки!

Все принялись оглядываться на Сюзан, Кэрри и Клода. (Неделя на Манхэттене, даже по мнению детсадовцев, вряд ли могла как-то особенно интересно сказаться на внешности.) Сюзан оттянула нижнюю губу и выставила вперед челюсть, как обезьянка, потом для доходчивости просунула язык в дырку, на месте которой прежде был выпавший зуб. Кэрри прикоснулась к затылку, где раньше был хвостик. Клод слабо улыбнулся, упершись взглядом в ноги. Дети заерзали.

— У кого-нибудь есть вопросы? Я бы с удовольствием услышала их от мальчиков и девочек с вежливо поднятыми руками, которые тихонько сидят на своих задних кармашках.

Руки подняли все, кроме Клода.

— Ну-ка, ну-ка, — проговорила мисс Эпплтон. — Вот Мэрибет вежливо поднимает руку.

— А фея приходила? — выпалила девочка, и Пенну потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что вопрос относился к зубу Сюзан, а не к Клодовым крылышкам.

— Ага! — расплылась в щербатой улыбке Сюзан. — Оставила два доллара и книжку комиксов!

— О-о-о! — одобрительно прогудели детсадовцы.

— Следующий вопрос, — подбодрила мисс Эпплтон. — Джейсон?

Тот повернулся к Клоду:

— А колготки щекочутся? Выглядят так, будто щекочутся.

Клод вспыхнул и помотал головой.

— Очень хорошо, — сказала мисс Эпплтон. — Кто следующий? Элисон?

— А у Клода будут длинные волосы?

— Не знаю, золотко. Давай спросим его самого. Клод, ты планируешь отрастить волосы такие же длинные, как у Элисон? Или будешь отращивать средней длины, как у Кэрри и Джош? Или