Сулейман Рагимов - Орлица Кавказа (Книга 2) Страница 35

Купец был не очень доволен поручением капитана, но не устоял перед дармовым работником, согласным за кусок хлеба и похлебку выполнять черную работу по дому. Кроме того, был уверен, что этот нищий - очередной соглядатай и не брать его, значило - рассердить "око", а сердить не имело смысла. Купец вошел в сарайчик, вынес оттуда старую одежду и бросил ее к ногам Алова.

- На,- брезгливо сказал он.- Хоть немного прикрой срам. А то соседи скажут, что я мучитель, безбожник.

Алов, прирожденный разведчик, прекрасно играл свою роль. Исполнял самую грязную работу, но не очень охотно, зато старался всякий раз есть жадно, чавкая, задыхаясь от спешки, так что со стороны и догадаться ни о чем было нельзя. Как он берег одежду, которую ему дал купец и которая была ничуть не лучше его прежней: неся к реке помои, он старался отодвигать от себя подальше грязный ушат1, словно боялся замарать обновку. Испачкавшись, нищий бросал все и начинал усердно чистить, тереть рукав или подол, не обращая внимания на крики купца и старшего слуги.

- Интересный экземплярчик!-сказал Андрей Людмиле, рассматривая нового батрака.- Какие только причудливые характеры не создает жизнь... Смотри-ка на него, как он крутит ручку колодца! Господи, вид - как у министра иностранных дел.

- Нет, Андрей,- ответила Людмила.- У меня все время впечатление, что перед нами актер, изображающий отщепенца. Посмотри он все утрирует, все делает выпуклым. Каждое движение что-то означает. У обыкновенных людей, живущих не на сцене, все не так.

- Боже,- произнес Андрей.- Как я люблю тебя. Я так люблю тебя, что мне скорее хочется под пули. Чтобы быстрее кончилась эта мука одиночества и неразделенности.

- Опять ты за свое!- сказала она с укором.- Разве Зубов не был нашим другом? Разве он не погиб благородно? И если я лишилась чувств тогда, то лишь по этой причине.

- Прости,- смущенно произнес Андрей.- Нервы у меня не выдерживают. Эта неизвестность гнетет. Надо что-то предпринимать, чтобы выйти на отряд Гачага Наби, но что - я пока не знаю. Наши новые знакомые из местных заладили как фонограф: ничего не знаем, ничего не слышали, ничего не можем узнать... Черт! Посмотри-ка, этот нищий направляется в нашу сторону! Вшей наберем сейчас!

Они отодвинулись немного в сторону, чтобы пропустить батрака, но тот, неожиданно пошел прямо на них, столкнулся с Андреем, выронил глиняную миску с отрубями, испачкав платье Людмиле.

- Что же ты так, брат?- досадливо хмурясь, спросил по-татарски Андрей.

Алов нагнулся поднимать миску и тихо, но так, чтобы его услышали, сказал:

- Я от самого Гачага Наби. Хочу вам помочь. В полночь не запирайте своих дверей! Я приду и все расскажу. А теперь ударьте меня по лицу! Ну, скорее же, купец смотрит!

Андрей неловко ткнул кулаком в скулу Алова и, хотя это был легкий и безболезненный толчок, батрак упал, затем поднялся на колени и, ползая в ногах господ, начал обтирать подол платья Людмилы. Она брезгливо оттолкнула его ногой и пошла в дом.

- Я была уверена, что это не нищий, а гениальный актер!- сказала она с радостным возбуждением.- Видишь, женщины гораздо проницательнее мужчин!

- Так-то оно так,- задумчиво сказал Андрей.- Но это великий актер по нужде, а кто знает, какая у него нужда. Не перехитрил ли он нас?

- Поглядим ночью,- сказала Людмила.

Поразительно мог преображаться Алов! Он был в тех же отрепьях, но плечи его распрямились, лицо посветлело, а в глазах светились искорки, движения его были сдержанны, но не скованны. Андрей сразу успокоился и поверил, что перед ним не сыщик, а действительно человек от Наби. Почему-то он его людей представлял себе именно такими.

- Доброй ночи,- сказал Алов.- Меня называют Алов. Это означает по-нашему пламя. Меня послал к вам сам Наби, разузнать, откуда вы, правда ли ходят слухи, что вы -"новые мусульмане" и хотите быть вместе с нами.

- Садитесь! Нет, не сюда, вот сюда, здесь будет удобнее,- сказала Людмила.

Алов рассказал своим новым друзьям о Гачаге Наби, не называя его местонахождения, сообщил, что слухи о русских, которых называют "новыми мусульманами", порадовали народ и людей Наби. Их вождь хотел бы познакомиться с этими благородными русскими, но не знает пока, добрые ли у них намерения, с какой целью они хотят встретиться с ним. Если добрые, то он рад гостям, примет их как самых близких друзей; если они таят тайный умысел, то лучше сразу признаться, потому что законы мести у них суровые, и ни один обидчик до сих пор еще не ускользал от них.

- Это хорошо, что вы так откровенны, Алов!- сказал Андрей. - Мы чувствуем, нам не все доверяют, хотя и проявляют большой интерес к нашей жизни.

Барон объяснил Алову, что они никакие не "новые мусульмане", что просто не имеют права называться так, они даже, можно сказать, не христианской веры, поскольку не верят в существование бога.

- Как же можно не верить в существование аллаха?- спросил настороженно Алов.- Ведь все зло на земле от безверия.

- Это длинный разговор,- улыбнулся Андрей.- Мы не новые мусульмане, мы... мы, может быть, новые люди. Как и вы. Как бы тебе это объяснить? Твоего деда угнетали, отца тоже, а ты явился на свет и не захотел больше терпеть это. Выходит, ты уже новый человек. Так и мы. Мы не хотим, чтобы нас лишали свободы, чтобы распоряжались нашими судьбами. А когда так думаешь, все равно кто ты - христианин или мусульманин.

- А как вы так быстро выучились нашему языку?

- Ну, не так уж и быстро. Видишь ли, я много скитался по свету и так однажды случилось, что пришлось научиться турецкому языку. А ваши языки похожи. Только у вас мягче. Словно вы не разговариваете, а стихи читаете или поете. Вообще, народ вы очень талантливый.

Польщенный Алов поднялся, прошелся по комнате и остановился у горки книг, лежащих на столе.

- Как много книг!- сказал он, но дотронуться до них не решился.

- Это совсем не много,- улыбнулась Людмила.- Это очень мало.

- А о чем написано в этих книгах?

- Обо всем, Алов. О нашей с тобой жизни, о том, как появилась земля, мы, люди, о добре и зле, обо всем.

- А я вот читать не умею,- вздохнул Алов.- Трудно научиться?

-Совсем нет. Скоро ты сам поймешь и читать будешь не хуже нас.

- Нет уж,- ответил грустно Алов,- не читать нам. Я знаю, что рано или поздно меня ждет пуля.

Он сказал, чтобы Андрей и Людмила были готовы в дорогу, что, видимо, завтра придут его друзья и проводят их до самого Гачага Наби.

- Боюсь, дорога будет для вас неудобной, но потерпите, раз уж решились быть с нами.

Алов попрощался и бесшумно вышел.

- Какой славный парень,- сказала Людмила.

- Парень как парень. Его украшает, что он вкусил немного свободы и сражается за нее. Другого назначения у человека, наверное, и нет!

Он попытался было осторожно обнять Людмилу, но та слегка покачала головой, выскользнула из его рук: "Не время, Андрей, пока не время. Дай мне еще срок!"

Глава тридцать третья

От ушедших в Гёрус третий день не было никаких вестей. Гачаг Наби не находил себе места. Будь он проклят! Как можно было поверить в эти сказки о "новых мусульманах"!? Как он мог дать обмануть себя, он, всегда гордившийся своей мудростью и осторожностью? С каких пор русские бросают все у себя на родине, едут сюда, чтобы обратиться в их веру, да еще воевать против своих же единоверцев. Какое затмение на него нашло, когда он отпустил из отряда своих лучших людей?

Их, верно, уже ждали, забрали тут же, а сейчас пытают. Конечно, ни слова не промолвят их уста, даже если будут живьем резать на куски! Но кому нужны эти бесполезные жертвы! Он тратит силы на пустяки. Он теряет лучших людей из-за мелочей. Эту ли судьбу он ждал, когда поднимал народ. В этом ли его, внушенное аллахом еще в детстве, назначение?

Он же помнит свой первый вещий сон, когда ему явился пророк, грозный ликом и потряс его громовым голосом: "Сын мой, сказал он,- беда надвигается на землю. Сильные обижают слабых. Слезы матерей и детей льются реками. Кровь омывает вашу землю. Пришельцы попирают ваши законы, крадут ваших жен и сестер, они убивают вашу веру, глумятся над вашими обычаями. Я послал тебя в этот мир, чтобы ты огнем и мечом восстановил справедливость и восславил меня своими доблестными подвигами. Встань и иди к народу, и он пойдет за тобой. Убивай сильных и жалей слабых и сирых. Я тебе дам храброе сердце, могучую силу, я тебе дам женщину, равной которой нет в подлунном мире, и я тебе дам коня, с которым не сравнится никакая птица, никакой ветер. Иди, сын мой, в этот мир, и пусть алое зарево справедливой мести охватит его!"

Много воды утекло с тех пор. Аллах дал ему храброе сердце, могучую силу, он дал ему женщину, равной которой нет в этом подлунном мире, он дал ему коня, с которым не может сравниться ни птица, ни горный поток, ни ветер. Аллах дал ему верных друзей. Что он, Гачаг Наби, сделал с этими сокровищами? Храброе сердце его стало нерешительным, могучая сила дремлет у теплого костра, лучший конь в мире стоит на привязи, а лучшая в мире женщина томится в темнице! В дверях возник Мирмамед.