Михаил Пришвин - Кощеева цепь Страница 4

Мало того, он сказал, что отец его - офицер и дома у них еще есть три револьвера, четыре охотничьих ружья, три сабли.

Из того же кармана, где был револьвер, Рюрик вынул жареную навагу, очень пострадавшую от падения. Пощелкали револьвером, закусили навагой. Курымушка, достав из ранца любимую свою книгу "Всадник без головы", спросил:

- Не читал?

- Нет, не читал.

- Ну, брат, что теперь с тобой будет!

И зачитал ему.

Прошел и час и два. Читали на переменку и так, будто сами там в Америке, все и переживали, без отрыву на все пять часов, не слыхали звонков, не заметили, как Заяц ключ повернул в двери: им бы хоть бы и совсем не выпускали, хоть бы так и всегда жить.

- Знаешь что, - сказал на улице Рюрик, - давай-ка завтра на молитве опять подеремся.

- Рано, - ответил Курымушка, - дня два поучимся, а то выгонят.

- Нас с тобой все равно выгонят.

- Ну?! - удивился Курымушка.

Эта мысль ему еще не приходила в голову, и он про себя решил этим заняться, но сейчас из осторожности сказал:

- Все-таки, брат, лучше денька два погодим.

Дома он засел учить географию, задано было нарисовать границы Америки. И вот, когда он рисовал по атласу и заучивал названия, вдруг такие же названия пришли ему из "Всадника без головы", и стало представляться, будто он продолжает путешествовать с Майн-Ридом.

Долго он провозился над этим приятным занятием и сам даже не знал, выучил он урок или не выучил.

На другой день, как всегда, очень странный, пришел в класс Козел, весь он был лицом ровно-розовый с торчащими в разные стороны рыжими волосами, глаза маленькие, зеленые и острые, зубы совсем черные и далеко брызгаются слюной, нога всегда заложена за ногу, и кончик нижней ноги дрожит, под ней дрожит кафедра, под кафедрой дрожит половица. Курымушкина парта как раз приходилась на линии этой дрожащей половицы, и очень ему было неприятно всегда вместе с Козлом дрожать весь час.

- Почему он Козел? - спросил Курымушка.

Ахилл ответил:

- Сам видишь почему: козел.

- А географию он, должно быть, знает?

- Ну, еще бы, это самый ученый: у него есть своя книга.

- Про Америку?

- Нет, какая-то о понимании и так, что никто не понимает и говорят, он сумасшедший.

- Правда, какой-то чудной. А что не понимают, мне это нравится, милый Саша, - ты это не замечал, как тебе иногда хочется сказать что-нибудь, и знаешь, ни за что тебя никто не поймет; вот бы хорошо иметь такую книгу для понимания.

Ахилл на это ничего не сказал, верно ему не приходилось страдать болезнью непонимания, а Козел обвел своими зелеными глазками класс пронзительно и как раз встретился с глазами Курымушки, так у него всегда выходило, встретится глазами и тут же непременно вызовет.

Ни имен, ни фамилий он не помнил, ткнет пальцем по глазу и выходи.

Курымушка вышел к доске.

- Нарисовал карту? - спросил Козел.

- Сейчас нарисую, - ответил Курымушка.

Взял мел и в один миг на доске изобразил обе Америки.

Козел очень удивился. А Курымушка отчего-то стал смел: у него из головы не выходило "все равно выгонят". И он это не серьезно, а из озорства стал рассказывать про Америку какую-то смесь Майн-Рида и учебника.

Козел удивлялся все больше и больше, и глаз его стал такой, будто видит свое, а ухо может быть и не слышит. Курымушке отчего-то страшно даже стало, - он остановился, покраснел.

- Ну, ну! - сказал Козел.

Курымушка молчал.

- Ты, брат, молодец.

А Курымушка сильней покраснел и рассердился на это.

- Знаешь, - продолжал Козел, - из тебя что-то выйдет.

Тут и случилось с Курымушкой его обыкновенное: вдруг самая ходячая фраза явится ему в своем первом смысле, а то обычное значение куда-то скроется.

- Как же это из меня выйдет? - спросил он, все гуще и гуще краснея, представляя себе приблизительно, как няня ему говорила, будто у одной барыни в животе развелись лягушки и потом вышли через рот.

- Как же это выйдет? - спросил он, краснея и ширя глаза.

- Через верх, конечно, - ответил Козел, - то каждый день через низ выходит, а то через верх.

- "Не вырвет ли?" - про себя подумал Курымушка и хорошо еще вслух не сказал, а то и так в классе все засмеялись; но Козел, как все, не умел смеяться, у него на лице вместо смеха делалось так, будто он ест что-то очень вкусное, сладкое и облизывается, - это и был его смех.

Козел облизнулся и сказал:

- Вот, вот, выйдет из тебя, и будешь знаменитым путешественником, садись, очень хорошо.

И поставил пять.

- Ну и счастливец, - сказал Ахилл, - в тебя, кажется, Козел втюрился.

- Вот, Саша, - сказал Курымушка, - я тебе говорил насчет понимания, как это трудно взять и понять, по-моему - это у него хорошая книга о понимании, и вовсе он не сумасшедший.

- Кому как, - ответил Ахилл, - тебе вот выпало счастье, тебя он понял, а меня не понимает и все единицы жарит, - одному хорошо, другому плохо, это, брат, тоже непонимание.

ЗАБЫТЫЕ СТРАНЫ.

Занимаясь теперь с большим удовольствием и даже наслаждением картой Америки, Курымушка все раздумывал, что это значит быть знаменитым путешественником. Явилась перед ним какая-то страна еще без имени и без территории; вот там, в этой стране, думал он, и есть настоящая жизнь, а тут у нас жить не стоит, тут - не настоящее.

Он стал догадываться, где находится такая страна, и вспомнились ему голубые бобры, что они в Азии. Не в Азии ли и эта его страна? По карте он стал искать себе путь в Азию и, пока разыскивал, совершенно уверился, что желанная страна без имени и без территории находится в Азии. Путь туда он установил простой: по реке Быстрой Сосне в Дон, из Дона в Азовское море, в Черное и потом уже и начнется Малая Азия, большую часть пути можно совершить даже просто на лодке; и хорошо, если к лодке приделать колесо, как у речных пароходов, и вертеть его с кем-нибудь поочередно; оружие можно достать у Рюрика.

Вот это и значит быть знаменитым путешественником.

В эту ночь Курымушка уснул очень поздно, все рисовал берега Азии, обводил лазурью море Индии и Китая, вырезал из бумаги рельефы гор, окрашивал их коричневой краской. Ему казалось все уже готовым в себе самом, только непременно надо было с кем-нибудь поделиться, и тогда все это будет ясно, как в обыкновенной жизни, только для этого поделиться с кем-нибудь планом надо непременно. И он решил встать и пойти в гимназию как можно пораньше, там сговориться с Рюриком, подраться перед молитвой и в карцере все рассказать. С этим он уснул поздно ночью, и виделась ему одна из золотых березок такая же, как в кладбищенской роще, но только действительно золотая, и чудесно звенит она своими нежными тонкими лепесточками. "Не сон ли это?" думает он во сне и берет себе за пазуху несколько золотых листиков.

- Auf, auf! Пора в гимназию итти! - услыхал он над собой голос доброй Вильгельмины, - hallo, hallo! - и схватился за пазуху, стал искать там золотые листики, посмотрел на простыню, под подушкой, нигде ничего не было.

- Что ты ищешь, милый мой? - спросила хозяйка.

- Ах, это было во сне, - догадался он.

И потом со страхом подумал, не во сне ли была ему и та удивительная страна без имени и территории.

- Nun nun, и карту нарисовал, - вот это мастер. Wunderschon! - сказала немка, и Курымушка очень обрадовался: неизвестная страна не была сновидением. Одно было плохо, что проспал. Он попал в гимназию, когда уже пели "Сокровище благих и жизни подателю", невозможно было без предупреждения подраться с Рюриком и попасть в карцер. Тогда мелькнул ему другой план, взять и вызваться на уроке географии, а потом вместо Америки показать карту Азии, рассказать путь туда, и, если Козел одобрит, значит, верно, а после на большой перемене можно и с Рюриком подраться, и в карцер попасть. Для первой пробы он показал свою карту в классе, там сразу все задивились и, когда Козел пришел, стали ему показывать: им хотелось оттянуть время и заговорить его.

- Почему ты себе выбрал Азию, а не Америку? - спросил очень удивленный картой учитель.

- Америка открыта, - ответил Курымушка, - а в Азии, мне кажется, много неоткрытого, правда это?

- Нет, в Азии все открыто, - сказал Козел, - но там много забыто, и это надо вновь открывать.

Тогда Курымушка про себя стал вспоминать, когда это он видал сон про забытые страны, и так это его обрадовало, что все исполняется на-яву.

- Нельзя ли начать открывать забытые страны с Малой Азии? - робко спросил Курымушка.

- Можно, только почему же именно с Малой Азии?

- Потому что туда легче всего проехать по реке Быстрой Сосне в Тихий Дон, в Черное море и там прямо и будет Малая Азия.

- Отлично, можно начать с Палестины и, как делали рыцари, поклониться сначала там Гробу Господню.

Козел увлекся, забылся и стал рассказывать о тайнах Азии, что там находится колыбель человеческого рода, исторические ворота, чрез которые проходили все народы. Неузнаваем был Козел, и так выходило из его рассказов, что Гроб Господень и есть как бы могила человечества, а колыбель его где-то в глубине Азии, что все это забыто и нужно все вновь открывать.