Мирза Ибрагимов - Слияние вод Страница 51

-Ладно, пришлю карету "Скорой помощи", - сказал Гошатхан.

На шоссе, километрах в десяти от фермы, он натолкнулся на рустамовскую "победу", которая прочно застряла в выбоине, залитой жидкой грязью.

Шофер то садился за руль, включал мотор, то, выскочив, подкладывал под колеса хворост, охапки сухой травы, но задние колеса буксовали, со свистом отбрасывая сучья.

- Останови! - приказал Гошатхан своему шоферу.

Услышав, что Рустам послал сына за женой Керема, Гошатхан руками развел. "Что за характер! Вчера был один, сегодня совсем другой. Вот так киши!..." Втроем они с трудом вытащили машину, развернулись и помчались на ферму.

Когда больную вынесли из палатки и положили в "победу", Гарагез и сынишка зарыдали, расплакались и близнецы, видно потому, что пришло время плакать...

- Надо и детей брать, - шепнула Мелек мужу. - Здесь оставлять немыслимо...

Керем и слушать сперва об этом не захотел, потом согласился, но сына все же не отпустил: пусть привыкает к суровой жизни чабана.

Через час жена Керема была уже в районной больнице, близнецы - в яслях, Гарагез жить у Гошатхана отказалась, запросилась к бабушке Телли.

- Значит, тебе у нас не нравится? - спросила Мелек.

Девочка прижалась к ней, всхлипнула, но ничего не ответила...

Поворчав по поводу бабьих капризов, Гошатхан усадил на заднее сиденье просиявшую Гарагез, а сам сел рядом с шофером.

У здания управления водного хозяйства они встретили Майю.

- Домой? Ну, садитесь! - предложил Гошатхан.

По дороге непрерывно шли арбы с навозом и минеральными удобрениями, грузовики с семенами. Майя всем интересовалась, расспрашивала Гошатхана, она чувствовала себя уже коренной жительницей Мугани.

- Да, еще неделька-другая, и зазеленеет наша степь. Красота! вздохнул Гошатхан.

- Любите деревню?

- Еще как! Да странная какая-то любовь, страданий много приносит.

- Почему?

- А потому, что нельзя не страдать, сталкиваясь с бескультурьем, которому нет оправдания, - горячо сказал Гошатхан. - Были на ферме? Видели? Так что ж тут спрашивать...

Майя чувствовала себя неловко: камешки летят в огород Рустама.

- Во всяком случае, здесь много хороших людей. С такими можно горы своротить.

- Правильно. Тем более надо о них заботиться. Вот этого-то ваш свекор и в ум не берет, - сердито сказал Гошатхан.

Неожиданно Майя тронула шофера за плечо и попросила остановить машину. Тот свернул к кювету, затормозил, колеса зашипели в грязи... Выпрыгнув, Майя подбежала к делянке озимой пшеницы.

- Ну посмотрите, что за бессовестные люди! - пожаловалась она Гошатхану. - Пустили на участок воду - и ушли.

Гошатхан нехотя вылез, подошел, окинув глазом знатока посевы: действительно, мутная илистая вода из старого арыка залила делянку; набухшая, раскисшая, досыта напившаяся земля не принимала влагу.

- Где же поливальщик, где? - с отчаянием спрашивала Майя. - Ведь почва станет заболачиваться.

На дороге показался приземистый мужчина в черной шапке, Майя подозвала его. Мужчина приближался медленно, вразвалку; подойдя, молча, пристально посмотрел на Майю.

- Поливальщик?

Он так же, в упор, продолжал глядеть на нее, потом перевел пристальный взор на Гошатхана, но ничего не ответил.

- Тетя, это Немой Гусейн, - шепнула Гарагез.

- Ага, сам бригадир. Почему пустили на участок так много воды?

- Вреда от воды не бывает, - лениво ответил бригадир. - Младенец не растет без материнского молока, а пшеница без воды.

- Вот и неверно - возразила Майя. - У грудных детей случается молочное отравление, если пичкают одним молоком. Так и с муганской землей. Мало воды беда, много воды - двойная беда.

Гусейн пошевелил губами и буркнул невнятное "лырч".

Гошатхану показалось, что бригадир только прикидывается глухим, и он сердито сказал:

- Чего "залырчал", не скотину пасешь...

- Нечего попусту с бабой препираться, - грубо сказал Гусейн. - Вода ей помешала, подумаешь!

- Вот и подумай. В низинах земля заболачивается, на косогорах засолонится. - Гошатхан нервно дернул плечами. - Учили вас чему-нибудь? Грунтовые воды, в Мугани содержат соли и стоят высоко. Значит, чрезмерный полив вызовет подъем грунтовых вод и засолонение почвы. Ясно?

- А дальше что?

- А дальше то, что ищи поливальщика, - распорядилась Майя.

- Это не мой участок. - Гусейн зажевал губами.

- Колхоз-то твой? - не сдержался Гошатхан.

- У меня и без вас горя хватает. Мой участок еще не вспахан, - сказал, позевывая, Гусейн и пошел вдоль арыка.

- Аи, дядюшка, и не стыдно тебе! - звонко прокричала из машины Гарагез. - Ведь эти земли весной к твоей бригаде отошли.

Обернувшись, Немой Гусейн зашипел:

- Молчи, дочь вора!... Отец всю колхозную ферму разорил.

Девочка задохнулась от обиды, всхлипнула и исступленно закричала:

- Врешь, врешь, мой отец честный! И руки и ноги в мозолях. Мы едим свой хлеб!

Гошатхан понял, что продолжать разговор бесполезно, и предложил Майе ехать дальще.

- Товарищ завобразованием, с председателем поговорите, вон он сам! крикнул Гусейн и засмеялся.

Его наглая выходка не возмутила, а только заставила задуматься Гошатхана. "Немой-то немой, а вон как раскричался! Видимо, знает, что у меня с Рустамом были стычки, и сейчас надеется, что председатель поддержит его. Пожалуй, сознательно вызвал меня на скандал..."

А Рустам уже подошел к ним и подозрительно смотрел на невестку, Гошатхана, плачущую в кабине девочку. Что тут творится?

- Полюбуйтесь, товарищ председатель, как завобразованием вмешивается в колхозные дела, отменяет ваши приказания, - жалобно сказал Гусейн. - Кто же здесь хозяин? Кто?

- Что за митинг? - сурово спросил Рустам. - А ты почему не на ферме?

- Удобрение возим, тут не до фермы!

- Об удобрениях особо поговорим, - с глухой угрозой проговорил Рустам. - Отвечай, что тут случилось?

- Мешают работать, товарищ председатель... Спросите этого начальника, зачем сует свой нос в наши арыки...

Грубость бригадира понравилась Рустаму: старается человек, борется с недругами председателя как может.

В это время из подъехавшей машины вылезли гости, поздоровались с Майей и Гошатханом:

Рустаму не хотелось ругаться с Гошатханом при свидетелях, и особенно при Шарафоглу, но и отступать перед этим демагогом тоже было невозможно.

- Ездить на машине и приказывать каждый может, - не унимался. Немой.

"Ай, Гусейн! - подумал, смягчаясь, Рустам. - Когда молчит - золото, а заговорит-алмаз!... Бей словами, как палкой, по голове этого завобразованием. А за то, что до сих пор не вывез на поле удобрения, все равно я тебе баню устрою".

- Что за митинг? - повторил он строже.

Майе показалось, что Гошатхан растерялся и не знает, как вести себя. А ведь затеяла разговор с Немым Гусейном она сама.

- Дядюшка, разве это полив? Преступление! - дрожащим голосом сказала она Гусейну.

Кара Керемоглу, мгновенно догадавшись, что здесь произошло, ступил ногой в воду, и трясина тотчас же засосала хромовый сапог.

- Упокой, господи, отца твоего, - с притворным страхом воскликнул он, - на лодке, что ли, собираешься плавать?

Все расхохотались. Гусейн беспечно сказал:

- Эта полоска под склоном, разве не видите? Вот вода вниз и сбежала. Застоялась на маленьком пятачке, а весь-то участок в полном порядке.

Рустаму не понравилось желание бригадира оправдать неправильный полив.

- Не устраивай базара, - прервал он Немого и из под полы пиджака показал ему кулак.

Может, Майя и не позволила бы себе при народе так настаивать, но Гусейн, окончательно обнаглев, вызывающе смеялся и говорил, что не понимает, из-за чего инженер и завобразованием подняли такой крик.

- Нет, ты все понимаешь, дурачком не прикидывайся! - сказала она. - На этом участке даже семена не вернем, а об урожае и мечтать не стоит... Да вы поглядите на арык! - обратилась она к гостям. - Это же могила, куда надо закапывать таких лжецов, как Немой Гусейн!

- Арык как арык! - хладнокровно ответил тот.

Рустам с кроткой улыбкой попросил невестку не забываться. Подойдя к арыку, он увидел осыпающиеся стенки и заросшее зеленоватой тиною неровное дно - арык этой весною не ремонтировали.

Надо было и сказать об этом прямо, но, пока он стоял в задумчивости, Шарафоглу крикнул:

- Товарищ бригадир, за арыки ты отвечаешь! Через неделю-две у вас вообще воды не будет!

- Отремонтируем, отремонтируем, - сразу переменил тон Гусейн. Сегодня-завтра покончим с удобрениями, возьмемся за арыки...

Теперь он говорил внятно, рассудительно, Рустам торжествующе посмотрел на гостей: колхоз, он и есть колхоз, всего не предусмотреть, будь ты семи пядей во лбу, Слава богу, что бригадиры самостоятельно маневрируют в зависимости от обстановки.

Но Шарафоглу недоверчиво усмехнулся.

- Ни одного трактора не получишь, если через два дня не вывезешь удобрения! - пригрозил он Гусейну и, как бы мимоходом, бросил хозяину: Смотри, друг, если дело так и дальше пойдет, проиграешь в соревновании.