Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты Страница 56

Андрей презрительно на жену. Иполит уверяет ее, что он не поехал к посланнику для нее. Она: — Напрасно.

— Поедем, Lise, — строго.

Lise проходит. Иполит подсаживает. Андрей Пьеру (сзади): поедем чай пить ко мне.

Лиза из кареты: — Прекрасно, поедемте все.

Андрей: — Нет, спать пора. Пошел же, дурак! — на кучера.

Иполит поехал к посланнику, никак понять не может, как открыться в любви, (чувствует, что не то, а слыхал). Нет холостяка, который бы скверно не смотрел на жену.

Пьер жалеет еще, что многого не сказал. В карете она заигрывает:

— Что ты, милый, я что-нибудь сделала, я всё готова.

— Ничего, ничего. Всё хорошо. «Боже мой, на что я женился».

И со всей, не найденной в жене любовью, переходит к другу. Разговор о князе Василии. Он — идиот. Confidences[1005] отношений к жене.

— Ты слаб, но я завидую. О поэзии. Андрей не понимает. Об intérieur'e[1006] князя Василья.

— Брось кутежи с ним.

— Брошу.

Пьер едет домой, оргия Анатоля. Он принимает участие. Девка умнее его. Анатоль: гадость для гадости. Он, как красивая кукла, ничего нет в глазах.

* № 2 (рук. № 49. Т. I, ч. I, гл. V—VI).

26.

M-r Pierre был неуклюж. Когда он встал, еще заметнее стала его неловкость. Толстый, сутуловатый, с жирными руками, висевшими как плети и которые он не знал, куда девать, он, как говорится, «не умел войти в салон» и еще менее из него выйти. Когда Annette Д. прощалась с Лизой и он, дожидая времени откланяться,[1007] переминался с толстой ноги на ногу, оглядываясь на всех и цепляя стулья, он был жалок. И еще удивительнее казалось, глядя на него, что такой человек, не умеющий совершенно держать себя в гостиной, тоже позволял себе иметь свое мнение и говорить неприличные речи.

Когда наконец Annette Д. повернулась к нему и с христианской кротостью, выражая прощенье ему за его выходку, кивнула ему и сказала:

— Надеюсь вас увидать еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свое мнение, — когда она сказала ему это, он ничего не нашелся сказать, только наклоняясь замигал под очками и показал всем еще раз, как не пристала ему его выходка. Он сам, казалось, чувствовал это — краснел и смеялся.

Князь Андрей Болконский взял его за руку, проходя через столовую (Он, видимо находившийся с m-r Ріеrr'ом в близких отношениях).

— Ну, mon cher, я совсем не ожидал, как ты вдруг пустил в ход все каскады... — сказал он ему.

Князь Андрей подле m-r Pierr'a поражал еще больше своей изящной,[1008] изнеженной и неприступно-гордой[1009] осанкой. Он не был так развязен, как князь Иполит, который везде разваливался, хватал всё руками, и везде близко совал свой нос, но видно было, что ничто в мире не могло заставить этого невысокого, с маленькими ручками и ножками человека заставить смутиться, заторопиться или иначе, как высоко, нести голову и иначе, как сверху, смотреть на всех в мире.

Он отстал от жены, которая шла впереди, и взяв за руку m-r Pierr'a шел с ним, волоча по светлому паркету свою саблю, которую этот изнеженный человек, казалось, не мог и поднять, и чуть позванивая маленькими серебряными шпорами на маленьких женских ножках.

— Vous n'avez jamais été si terrible. Ты никогда не был так ужасен, — сказал он, утешая его.

— Не могу, — заговорил m-r Pierre, опустив голову, глядя через очки и останавливаясь.

— Вы совсем не то говорили месяц тому назад, m-r Pierre, — сказала маленькая княгиня, оглядываясь, — вы всё меняетесь, всё меняетесь.

— Говорю, что думаю, пускай меняюсь, — продолжал m-r Pierre. — Какже не видать ничего ни в революции, ни в Наполеоне, ничего, кроме личных интересов Бурбонов, потому что...

Князь Андрей не стал слушать продолжение этой речи, которую m-r Pierre начал с такой же живостью как в гостинной, и готов был в зале продолжать. Князь Андрей, вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему бобровую шубу, хмурясь смотрел на пустой угол, прислушиваясь к болтовне своей жены с князем Иполитом, своей новой,[1010] растянутой походкой выбежавшим тоже в переднюю.

Он близко стоял подле беременной хорошенькой княгини, бормотал не шопотом, но и не так громко, как говорят обыкновенно, близко к ее лицу нагибая свое лицо.

Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шубами и слушали с непроницаемыми лицами их непонятной для них французской говор. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и смеясь слушала.

— Я очень рад, что не поехал к посланнику, — говорил князь Иполит, — что? скука...

— Прекрасный вечер. Неправда ли?

— Говорят, что бал будет очень хорош, — отвечала княгиня, предоставляя лакею обувать ноги теплыми сапогами. — Все красивые женщины общества будут там.

— Не все, потому что вас там не будет, — достало соображения сказать у князя Иполита и эта репарти так понравилась ему, что лицо его всё просияло от радости и он схватил салоп ее у лакея, толкнул даже его, и стал надевать княгине от неловкости или умышленно, никто бы не мог разобрать этого, долго не отпуская рук, когда салоп уже был надет, как будто обнимая ее.

Она, грациозно улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа.[1011]

— Ты готова, Lise? — спросил он, не глядя на нее.

Князь Иполит торопливо надел соболью шубу, которая у него тоже не по людски, а по новому, на два вершка была длиннее пяток, и путаясь в ней, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.

— Princesse, au revoir,[1012] — кричал он, путаясь языком так же, как ногами.

Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты, муж ее оправлял саблю. Иполит,[1013] под предлогом подсаживанья, мешал всем.

— Так приедешь ко мне ужинать, Pierre? — сказал князь Андрей[1014] молодому человеку, вместе вышедшему на крыльцо.

— Позвольте, — обратился он по русски к Иполиту и резко металически произнося это слово.

— Приеду, — сказал голос Pierr'a.

Дверца захлопнулась.

— И прекрасно, приезжайте. Я спать не хочу, — сказал голос княгини. — Приезжайте же, m-r Pierre.

— Ainsi vous permettez, madame,[1015] — пробурлил князь Иполит.

— Дурак! — опять так же резко послышался голос князя Андрея. Никто не знал, к кому относилось это слово.

«Разумеется, не ко мне», убедился князь Иполит.

— Пошел, — опять прозвучал металический голос и форейтор тронул и карета заскрипела по снегу.

Князь Иполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце, дожидаясь своей кареты. Когда он сел, он еще смеялся чему то.

27.

Князь Иполит, как настоящий светский человек и человек очень элегантный,[1016] не мог не знать, что человеку его сорта прилично иметь любовную связь в свете.

Пример успехов его брата всегда возбуждал в нем зависть, которой он не мог удовлетворить. До сих пор он был несчастлив в светской любви. Он не мог похвастаться хоть сам перед собой (он был не хвастун, а в душе правдивой молодой человек), не мог похвастаться ни одной победой в том обществе, к которому сам принадлежал. И это мучало его.

Приехав из за границы, он решил, что в Петербурге по крайней мере, где он — сын вельможи и только что возвратившийся из чужих краев — merveilleux[1017] (как называли львов того времени), ему не трудно будет успеть. Выбор его пал на маленькую княгиню Б.

Подавала ли эта маленькая веселая женщина или не подавала ему повод сделать этот выбор, этого он не мог сообразить, да и не находил нужным. Точно так же, как в толпе пьяной черни при виде красивой молодой женщины оскаливаются рожи и слышится цинический смех, соединяя какую то нечистую мысль с видом женщины,[1018] точно так же в свете, только иначе выражаясь, в толпе молодежи, танцоров, говорунов, дипломатов, явление женщины производит тоже нечистое впечатление. И нет того юноши, который бы, глядя на нее, не сказал себе:[1019]

— Elle est très bien! Elle est gentille. Charmante! Quel pied, quelle bouche! Quelle gorge....[1020] И улыбочки, и знаки. Les jeunes gens font la cour aux jeunes femmes.[1021] Что ж тут дурного? И князь Иполит делал честь маленькой княгине de lui faire une cour très assidue.[1022] Эта cour продолжалась уже всю зиму. Некоторые дамы и товарищи его, радуя его, посмеивались ему о его страсти к княгине Болконской, но он признавался себе, что дело его нисколько не подвигается и что должно быть у других это делается иначе.[1023] Ему смутно казалось, что необходимо предпринять что нибудь решительное, но при мысли о том, что он предпримет, его обхватывал страх чего-то и он начинал мычать что то и вертеться.