Сергей Залыгин - Экологический роман Страница 6

К ночи седьмых суток тронулись, но через час езды упряжка, на которойехал с барометром Голубев, отстала от остальных: задурила молодая необученная важенка (оленуха), она в пятерке оленей шла четвертой, и вот металасьиз стороны в сторону, сбивала с ног и третьего и пятого оленя, а в какой-толожбинке сбила всю пятерку, всех оленей запутала, все они легли грудой -ноги, головы, рога, - а где сами олени - не поймешь.

Оленщик, зырянин Кузьма, хотел упряжку распутать, поставить наноги, он шарился-шарился среди тяжко дышащих оленьих тел и среди них жеуснул.

Голубев Кузьму будил - не получилось, тогда он вытащил у него измалицы недопитую бутылку спирта (96+), сел на нарту и стал ждать - когдаКузьма проснется?

Темь была, тишина была, только олени дышали сильно и хрипло. И тутГолубев заметил: тени какие-то вокруг - и слева, и справа, и впереди, ипозади за спиной. Он не сразу догадался, только когда совсем уж вблизизасветились зеленоватым светом глаза: волки!

Голубев снова принялся будить Кузьму, и снова напрасно. Голубев достал из полевой сумки не очень-то нужные бумаги, спички достал и началбумаги одну за другою сжигать: огонек вспыхивал, и волки отступали, ноотступали недалеко и ненадолго, приближались снова, не переступая, однако,определенного расстояния - метров, наверное, восемь или десять отделяливолков от перетрусившего Голубева. Волки по этому кругу сидели, лежали,медленно переходили с места на место, и все молча, все неторопливо. УГолубева кончились ненужные бумаги (нужные все-таки берег: а вдругостанется жив?), но в конце концов он подумал: если бы волки хотелирастерзать и оленей, и Кузьму, и его, Голубева, они давно бы так и сделали!И начали бы, конечно, с оленей, это для них привычнее, они за оленьимистадами и по тысяче километров ходят следом, ждут, когда какой-нибудьолень от стада отобьется. Тогда волки погонят этого оленя в сторону от стада,в сторону какого-нибудь кустика, а там и ждет его засада; справа и слева отоленя ему навстречу засада из-за кустика выбегает, минута-другая - на снегупятно крови, голова и ноги. Если же никто волков не преследует, ничего наснегу не останется, волки все уволокут - и голову и ноги.

Таким-то вот образом еще поразмыслив, Голубев на нартах уснул. Ихорошо уснул-то. Когда проснулся - светло уже было, олени все еще лежаливповалку, среди оленей лежал Кузьма. Волки ушли. Голубев Кузьму разбудил,тот первым делом пошарил по карманам бутылку со спиртом.

- Пирт где? Ты взял? Отдай! Отдай пирт!

Голубев не признался: не брал!

Кузьма не поверил, не поверив, строго сказал:

- И ладно. Значит, дорогой потерял я пирт. Поедем, значит, по следуобратно, найдем пирт, начатую бутылку, в бутылке еще много - вот столько!

- Не найдем!

- Не найдем - опять ладно: в Нори вернемся, в магазин, много-многопирту возьмем. Деньги есть? Сколько твоих денег есть?

Пришлось отдать Кузьме начатую. Кузьма хлебнул из горлышка два раза,подобрел, повеселел. Заметил на снегу волчьи следы: у-у-у сколь их тут было,волков-то! Много было волков-то! Распутал оленей, поставил их на ноги,дурную важенку приторочил к нартам, рядом усадил Голубева.

Поехали. Хорошо было ехать, уютно: Голубев от важенки грелся, она -от него. К вечеру были в Надыме. Позже Голубев припоминал: что же емуснилось, когда он спал в волчьем окружении? Был какой-то сон, был! А может быть, и не было, и только два девиза слышались ему во сне:

1. Все для фронта!

2. Война все спишет!

Волки девизов не знали. Ни первого, ни второго. Голодные, они ждалитерпеливо, когда же люди умрут. Тогда они и полакомятся олениной, ночтобы нападать на живых людей - это не в правилах северных волков.

Глава втораяПЯТЬСОТ ПЕРВАЯ СТРОЙКА

А еще до того как товарищ Семенов выловил из Оби золотую рыбку истал чуть ли не заместителем министра, Голубев узнал - или догадался? - о большом каком-то государственном и очень таинственном начинании здесь же, на Полярном Урале, в Ангальском створе.

К таинственности издавна у него была привычка: он жил в могущественном государстве, а без таинственности какое, думал он, может бытьгосударство? Какое могущество?

Голубев и сам-то был нынче засекречен и подписал обязательство онеразглашении тайн Ангальского мыса, тем более все без исключения бумаги из Управления гидрометслужбы Сибирского военного округа были сгрифом "Секретно", шли фельдъегерской связью. К тому же секретностьимеет свойство поднимать человека в его собственных глазах: он знает, чтото, ему что-то доверено, о чем другие не имеют права и не должны знать. Безсекретности не существует ни одного мало-мальского начальника, есличеловек умеет быть хранителем секретов - действительных, тем болеемнимых, - он уже заслуживает быть и начальником, и главой семьи, инезаурядной личностью среди личностей заурядных. В любой момент онможет затопать ногами: "Я храню секреты, а что храните вы? Вам и хранить-то нечего, кроме собственного дерьма!"

В том же духе случилось, когда за несколько часов до ледостава Оби наАнгальский мыс как с неба свалилось четверо мужиков - одежда капитальная, экспедиционная, сапоги по брюхо, рюкзаки набиты до отказа, вот-воти лопнут. Все четверо бородаты. Все во цвете лет.

Назвались мужики геотехнической партией и объяснили, что должныпройти пеший маршрут от фактории Лабытнанги (что на той, на левойстороне, на протоке Малая Обь), пройти маршрут в гору и в гору через Урална Воркуту. "На запад!" - был у мужиков фронтовой лозунг, и в ту жеминуту они потребовали переправить их отсюда, с правого, на тот, на левыйберег.

- Срочно!

И Голубев и дядя Матвей возмутились:

- Сало по реке идет - видите? Льдины уже идут по реке - видите? Мыже свой "Таран" загубим! На чем после работать будем?

- После - не сейчас! За зиму свой горшок отремонтируете, успеете, анам - срочно!

- Утонем!

- Ну и черт с вами - тоните!

- А вместе с вами?

- Мы не утонем: у нас приказ заместителя командующего Сибирскимвоенным округом! Срочное! Секретное!

"Таран" стоял метрах в пятидесяти от берега, где глубина была толькочуть-чуть более его осадки, через час он должен был пойти в Салехард назимовку, на зимний капитальный ремонт. Вид у "Тарана" измученный, онпокачивался на волне, отдыхал после летних авралов, после трудов праведных, но все равно приводил в бешенство с неба свалившихся мужиков: вотон, корабль, а идти на ту сторону не желает! саботаж! измена Родине!

- Товарищи, товарищи, - слабенько все еще возражал Голубев, выпоймите: ледоход! Через два дня по льду на ту сторону пешком перейдем, асейчас? Сейчас ледоход, товарищи!

- Плевать мы хотели на твой ледоход!

Снова подал голос дядя Матвей, и неудачно подал:

- Ладноть. Туда переправимся. А обратноть? Наверняка что вмерзнем!

- А-а-а, да вы тут о собственной шкуре заботитесь! "Обратно" - нас не касается!

- А-а-а, там война, а они на водомере отсиживаются!

- А вы русский язык понимаете: приказ?!

- А у вас в головах что-нибудь есть? Или одно ...?!

Погрузились. Поплыли.

Льдины, еще легкие и прозрачные, царапали "Таран" с левого борта,дробились и тут же слипались снова. Трое геотехников и тарановский матрос Девяткин отталкивали льдины баграми.

Голубев стоял у штурвала в рубке, а самый бородатый, самый главный геотехник орал ему в ухо:

- М-мерзавцы! Плывем же, м-мерзавцы! П-падлы! (Он, наверное, был заикой.)

- Все-таки? - спрашивал Голубев. - По какому поводу торопитесь? Обождали бы два дня...

- Военная тайна! Вскор-рости у-знаешь. Ежели назад приплывешь!

Переплыли на левый берег. Расстались плохо. Прощались мужики-геотехники по-своему: о нас - никому ни-ни! разгласите трибунал!Понятно: три-бу-нал!

Обратно приплыл "Таран", поцарапанный и с другого, правого, борта, и тут же по-над берегом, тихонечко, без приключений прискребся он в Салехард и стал на капитальный ремонт в судоремонтные мастерские семеновского рыбокомбината. На всю зиму.

Через месяц, меньше, стала известна и судьба геотехнической партии: все погибли!

В Лабытнангах геотехники повеселились день, два и три, в бане попарились, повыпивали, к женщинам поприставали, после двинулись на перевал Уральского хребта. В Лабытнангах жители были довольны: избавились! А в горах речки еще не стали, течение быстрое, водопадное, переправу ладить не просто - то ли мосток выкладывать, то ли вязать плотик? На плотике всем сразу переправляться запрещено техникой безопасности, но мужикам слово "безопасность" было неподходящим, они поплыли все вместе, все враз и перевернулись... Речка была неглубокая, они выбрались на берег - двое на правый, двое на левый, - поползли в разные стороны, но тут же их, до нитки мокрых, прихватил мороз. Они окоченели.

- Упреждал глупых, - вздыхал дядя Матвей, - упреждал как людей - не послушались! А все ж таки и нам надо было попрощаться с ими по-доброму. Попрощались бы как с людями - а вдруг и выпала бы им другая судьба?

Вот так мужики сгинули, кто-то подобрал их, похоронил, никто неподбирал, никто не хоронил - было неизвестно, зато вскоре обозначилось название тайны, которую они наказывали хранить, а иначе - "три-бу-нал!". Название было такое: Пятьсот первая стройка.